Goblin Cat KC - Клятвопреступник

Но отчего? Да, Гарри снова его ненавидит. Как ненавидел последние пять лет. Что с того, если теперь его ненависть стала еще сильнее? Все предупреждали Гарри, что дружба с темным магом добром не кончится. Чего он ждал?

Эта мысль ничуть не успокоила Драко. Подняв взгляд на грязное зеркало, вместо своего отражения он увидел неясное пятно. Он протер небольшой участок рукавом и уронил руку, увидев свое лицо.

Фотография, сделанная Ритой Скитер, запечатлела образ, который он хотел показать всем: образ потерянного, испуганного ребенка. Но зеркало не обманешь. Драко превратился в бледную тень того сухощавого подростка, каким был, когда прилетел в замок. Изможденный, с ввалившимися глазами и запавшими щеками, он не был похож на темного мага из сказок. Он был похож на Драко Малфоя — самого слабого и никчемного из дюжины поколений Малфоев, позор всего темного сообщества.

Изменники крови и магглолюбцы никогда не примут его. Когда станет известно, что он пытался манипулировать Гарри, его отправят в Азкабан. Даже если ему удастся избежать наказания, для всего мира он станет изгоем. Друзья отвернутся от него, если им прикажут их родители. Родители самого Драко, если они еще живы, отрекутся от него. А если Гарри найдет его, схватит, как схватил только что, и посмотрит с такой же ненавистью…

Драко судорожно согнулся, и его вырвало. Во рту стало кисло от едкого привкуса желчи, юноша задрожал от слабости. Трясущейся рукой он вслепую нашарил кран и, стряхнув ржавчину, повернул его. Потекла тонкая струйка грязной воды. Драко одолел еще один приступ рвоты, и он никак не мог остановиться, нагнувшись и опершись локтями о раковину. Он попытался отдышаться, успокоиться, но сухие спазмы продолжали скручивать желудок.

Наконец все прекратилось. Текущая из крана вода посветлела, стала прозрачной. Юноша подставил руку и набрал немного в ладонь, чтобы прополоскать рот. Вздохнув, он прислонился лбом к прохладному зеркалу и привычно поднял руку, чтобы убрать волосы от лица, но его пальцы коснулись чьих‑то еще. Кто‑то придерживал его волосы, чтобы они не упали вперед.

Беззвучно вскрикнув, Драко отпрянул к стене и увидел Гарри. Ахнув, он вжался в стену, словно пытаясь слиться с ней. Гарри шагнул к нему, слизеринец отвернулся, зажмурившись, и выставил вперед руку, словно это могло остановить гриффиндорца. Снова потекли слезы. Спустя несколько мгновений его вытянутая рука задрожала, Драко прижал ее к глазам и, бессильно соскользнув на пол, сжался в комочек. Чем дольше он плакал, тем труднее ему становилось дышать, пока он не начал задыхаться.

— Прекрати, — потребовал Гарри. Опустившись на колени рядом с Драко, он схватил его руку и отвел от лица.

Драко представить не мог, как кошмарно, должно быть, он сейчас выглядит. Он сидел, зажмурившись, и если бы мог, то завыл бы.

— Я сказал, прекрати.

Услышав резкий тон гриффиндорца, Драко подумал, что сейчас тот точно снова ударит или проклянет его. Он удивился, ощутив осторожное прикосновение рукава Гарри к своему лицу.

— А то тебе снова станет плохо, — Гарри осторожно осмотрел наливающийся цветом синяк, но извиняться не стал.

Драко старался не шевелиться и не осмеливался встретиться с гриффиндорцем взглядом. Он смотрел в пол, и никак не отреагировал, когда Гарри прикоснулся к его лицу. Наверняка это какая‑то хитрость. Злая насмешка. Полузадушенные рыдания Драко сменились негромкими всхлипами, наконец превратившимися в тихие слезы, которые катились и катились по его щекам. Гарри отвел прядь волос от его глаз, и Драко всхлипнул. Руки гриффиндорца были такими теплыми, такими живыми.

Гарри ничего не говорил. Драко недоумевал, почему он молчит. Он знал, что гриффиндорец все еще злится, но осторожное обращение и отсутствие обвинений смутили его. Минуты шли, и в конце концов Драко осмелился взглянуть на гриффиндорца.

— Тебе повезло, — пробормотал тот. — Я и в самом деле хотел тебя придушить, или избить до полусмерти. Снейп остановил меня.

Драко уставился в пол. Ему даже думать не хотелось о крестном.

— Снейп хотел меня прикончить, — продолжал гриффиндорец. — А потом он увидел, что я держу в руках, и… — он скривился, — …засмеялся. Не думаю, что специально — просто не удержался. А когда я закричал на него, он засмеялся еще сильнее и сказал, что я дурак, если думаю, что это любовный амулет. Он протянул к Драко руку с амулетом на порванном шнурке, и слизеринец, ожидая удара, вздрогнул. Маленький золотистый пузырек медленно раскачивался, мерцая в свете факела.

— А потом он сказал, что все Малфои просто–напросто глупые дети.

Знакомая реплика больше не казалась Драко обидной. Сейчас она была как никогда справедливой.

— Я все еще люблю тебя, — прошептал Гарри. — Потому и ненавижу сейчас так сильно. Скажи, я перестану тебя любить, если разобью его?

Драко порывисто схватил пузырек, пытаясь уберечь. Покачав головой, он беззвучно произнес: «Не надо!» — и не отпускал.

— Почему? — требовательно спросил Гарри. — Если это невзаправду? Если это просто игрушка, которой тешатся дети темных магов, почему бы мне прямо сейчас не разбить его?

Драко, наконец, посмотрел ему в глаза. Даже если бы он мог говорить, он не знал, что сказать.

— Я не доверяю Снейпу, — прошептал Гарри. — И тебе тоже не доверяю.

Он обхватил лицо Драко ладонями, провел мозолистыми пальцами по щекам, по губам, и крепко взял за подбородок, так, что Драко не мог отвернуться. Слизеринцу не было больно, но он не понимал, что происходит, пока не почувствовал вторжение в разум.

Из‑за нехватки опыта Гарри ворвался в его мысли как пьяница, беспорядочно хватая те воспоминания, что привлекали его внимание. Он увидел, как Драко тренировался с командой несколько дней назад, поглядел ему через плечо, когда слизеринец читал «Пророк», вернувшись к занятиям после прибытия в Хогвартс. Он почувствовал панику Драко во время бегства от драконов и его ярость во время преследования Филча. Нашел воспоминания о полете сквозь буран и схватке с двумя Пожирателями, а потом проследил цепочку воспоминаний до пожара, охватившего имение Малфоев.

Одновременно ощущая мародерское вторжение в память и сознавая, где он находится, Драко уперся в плечи гриффиндорца и попытался оттолкнуть его. Тот не дрогнул, только лишь еще крепче впился в воспоминания Драко. Все навыки окклюменции оказались бессильны перед неукротимым напором Гарри.

Драко беспомощно наблюдал, как гриффиндорец скользнул по воспоминаниям о его превращении и времени, проведенном вместе в старой душевой, вернулся назад, ко дню, когда он разделывал драконов. От таких прыжков туда–сюда Драко начало мутить. Было ясно, что Гарри старается найти момент создания амулета, пока, наконец, он не наткнулся на сцену: Драко, лежа в постели, выводит их имена на клочке пергамента. Чувствуя, что его вот–вот снова стошнит, Драко вдруг ощутил, как оглушительно забилось сердце. Тело сотрясла холодная дрожь. Но Гарри не ослабил хватку, наоборот, скользнул вглубь этого воспоминания, как под кожу, обнажив часть разума Драко, защищать которую Северус его не учил. Драко показалось, что острые когти раздирают что‑то нежное у него внутри. Это уже не было легилименцией, но ощущение было знакомым: то же самое сделал с ним Темный лорд, вырвав у него из памяти самые сокровенные чувства и смакуя их.