Андрей Легостаев - Последнее пророчество

— Подними меч и защищайся, подлый отравитель! — крикнул ему Варрос. — Прими смерть как мужчина.

— Моя жизнь принадлежит тебе, мой повелитель, — не поднимая клинка, ответил молодой человек. — И если тебе так нужно, убей меня.

— Ты вместе с этими мерзавцами пытался отравить меня!

— Как я мог хотеть смерти короля, за которого отдал жизнь мой отец и за которого я сам проливал кровь уже в трех битвах?

Варрос остановился.

— Да, я помню, в прошлом сражении ты проявил мужество и бесстрашие, достойное воина. Тем более я удивлен тем, что представитель столь благородного рода оказался среди заговорщиков.

— Я не имею к ним никакого отношения, — спокойно ответил юноша, глядя королю прямо в глаза и готовый принять смерть, но не поднять меча на своего повелителя.

— Почему же ты не прикоснулся к вину, когда я провозгласил тост за великого Зирива-ваната? — удивленно спросил Варрос, которому очень хотелось, чтобы юноша доказал свою невиновность — ему он нравился.

— Я не пил вина, — спокойно ответил тот, — потому, что дал обет не прикасаться к вину и изысканным яствам до тех пор, пока не обвенчаюсь со своей возлюбленной, ее зовут Фейра, дочь известного вам лорда Эго Ларнисана. Но она отправилась за благословением к своему деду в Грелиманус, и я с тревогой ожидаю ее возвращения. Я поехал бы вместе с ней, но был обязан присутствовать на вашем пиру, мой повелитель, и не мог нарушить традиций. Не мог я и нарушить обета не пить ничего, кроме родниковой воды, и не есть ничего, кроме черного хлеба. Я все сказал, если сомневаетесь в моих словах, мой повелитель, убейте меня, я с удовольствием приму смерть за своего короля.

— Как твое имя?

— Хеерст из рода Шранвары.

Варрос опустил меч и обнял юношу.

— Твои слова обогревают мое сердце, — сказал король. — Не все в моем королевстве думают лишь о том, как погубить меня и завладеть моим троном. Я бы выпил с тобой вина, отважный Хеерст, но я уважаю твой обет. У меня к тебе есть поручение, готов ли ты выполнить его прямо сейчас?

— Что прикажете, мой повелитель?

— Отправляйся немедленно в Грелиманус и проверь слова этих, — Варрос брезгливо указал на трупы, которых уносили рабы. — Но, что бы там не происходило, ты обязан вернуться живым и все рассказать мне. Если там все в порядке, передай отцам города, что как только справлюсь со срочными делами, сам приеду посмотреть, как они живут, я давно собирался съездить туда.

— Я уже мчусь в конюшню, мой повелитель! — пылко воскликнул юноша из рода Шранвары.

Король уселся в свое кресло. Бокал перед ним был полон. Тут же подошли три женщины с тазами, полными воды, чтобы промыть и перевязать его раны.

За все время, что происходили описанные события, гости словно забыли о своих голоде и жажде, но сейчас, когда все благополучно завершилось, аппетит давал знать о себе со зверской силой.

Те, кто не успел произнести здравицы днем на площади перед королевским дворцом, рассчитывали наверстать упущенное, готовясь произнести пышные слова, в надежде обратить на себя взгляд короля. Варрос, прекрасно зная об этом, сожалел, что сладостные мгновения схватки пролетели столь стремительно, и вновь подкатила скука застолья.

Целый месяц фавориты короля Мерналдита приглашали заслужившего мастерством и мужеством плащ гражданина Лунгарзии Варроса в свои дворцы, устраивая в его честь грандиозные пиры. Он был модной игрушкой столичной знати, хотя тайком все потешались над неотесанным дикарем — никто даже не догадывался, что читать он умеет не хуже их. В понимании тонких искусств Варрос, конечно, им уступал, потому что в музыке и живописи не понимал вообще ничего. Впрочем, будучи предельно точным, следует отметить, что и рассуждающие об искусстве аристократы разбирались в нем не то чтобы очень.

Несколько раз Варрос напивался. Однажды проснулся с женщиной. Этот месяц он не жил — провел как в полупьяном бреду, хуже, чем на галере.

Кончилось все тем, что он надел ту же форму, что была на седовласом опытном бойце, и отправился в ранге командира десятки с регулярной армией в Тербинет, который напал на союзную Лунгарзии Элинорию.

Варрос не искал встреч с пленившим его когда-то седым воином, он не испытывал к нему никаких чувств, кроме благодарности. Даже ненависть к капитану Антишу исчезла в сердце, но он поклялся убить австазийца и, если встретит, убьет.

Командир сотни, посмотрев на бывшего гладиатора, которого направили к нему командовать десяткой, серьезно спросил:

— Ты собираешься проливать свою кровь за Лунгарзию или за деньги?

Варрос не знал, какого ответа ждет новый командир, и ответил честно:

— За себя.

Сотенный удовлетворенно хмыкнул, кивнул головой и отправил Варроса к его десятке.

В Тербинет, минуя Инвиргальские горы, они плыли морем. Корабль, на котором плыл со своими солдатами Варрос (огромный парусник, в котором имелись и гребцы, специально предназначенный для перевозки войск), по каким-то неведомым причинам задержался в порту и отстал от общего каравана. Все три дня Варрос проторчал на палубе, мечтая, что на их одинокий корабль нападет австазийская пиратская галера и на ней будет капитан Антиш. Этого, по воле Зирива-ваната и Сугнуны, не случилось.

За три года военных действий, сперва в Тербинете, а потом в Гайронте, благодаря мужеству, отваге, незаурядному боевому мастерству и открывшимся в нем талантам командира и тактика, Варрос дослужился от простого десятника до командования тысячью бойцов, а потом и армией.

Однажды в Гайронте ему велели взять пять сотен солдат и прикрывать отход армии, удерживаясь, врастая в землю, как можно дольше. Варрос, зная, что вид крови из ран противника лишь возбуждает боевой дух пылких гайронтцев, заставил выкрасить в цвет крови доспехи своих бойцов, надеть красные плащи и нацепить на коней такие же попоны. Из нескольких оставшихся в живых после чудовищной сечи десятков солдат образовалось ядро отряда Варроса, который потом и получил название красных плащей. Варрос сам придирчиво отбирал бойцов в свой отряд.

За эти годы Варрос насмотрелся всего, но сердце его не ожесточилось. Он не мог понять, почему лучшие воины Лунгарзии проливают кровь далеко за ее пределами, в то время как на их исконную территорию постоянно рвется враг и, отбивая вражеские набеги, пограничные отряды несут жестокие потери. Варрос старался не думать о политике — он солдат и выполняет приказы, но получалось плохо.

Лунгарзия теряла провинцию за провинцией, ее народ угоняли в рабство. Но разве может быть иначе в стране, где всем заправляют фавориты и фаворитки, где король кроме застолий, похотливой любви и кровавых зрелищ ничего знать не хочет, где вымирают целые деревни, где по любому подозрению честного гражданина могут схватить и повесить вверх ногами, где всевластны Отряды Следителей Законности, в которых собрались трусы, мерзавцы и убийцы. Все во власти Зирива-ваната и Сугнуны, но Варрос не мог понять, почему боги допускают подобное.