Ярослав Хабаров - Королева умертвий

— К тому, что я, ты и Игинуш будем знать о пророке тумана существенно больше, чем тот отважный рыцарь, который сумел его одолеть, — подытожил Ринан Сих, — Но это только естественно. Мы ведь только что с тобой договорились о том, что каждый делает исключительно свое дело и не сует нос в чужое. Это поможет нам поддерживать хотя бы минимальный порядок в мире, где все давно и прочно сошли с ума.

Пророк тумана был не приведен, а принесен в подвал. Это сделали воины инквизиции. Ринан Сих и писец заняли место за столом, который специально был доставлен в подвал по такому случаю. Ринан вел собственные записи, приватные. Обычно такое не дозволялось, но сейчас речь шла о слишком уж специфическом пленнике. Каждому из записывающих следует тщательно фиксировать каждое слово допрашиваемого, а если возникнут разночтения, всегда можно будет обменяться сведениями с писцом и в конце концов воссоздать максимально точную формулировку.

Противоположный конец подвала был оборудован пыточным инвентарем, согласно абсолютно точным и скрупулезно подробным указаниям палача Годана.

Для Игинуш Ринан Сих распорядился устроить прямо на полу гнездо из рваных тряпок и соломы, чтобы «мамочка» могла удобно себя чувствовать во время допроса пленника. Возможно, втайне полагал Ринан Сих, в какой-нибудь момент Игинуш скажет или вытворит что-нибудь такое, от чего пророк тумана сделается более разговорчивым, и Годану вообще не придется прибегать к пыткам. Палач будет весьма разочарован!

Годан был мастером своего дела и очень любил пытать. Более того, он с большим уважением относился к пытуемым и всегда заботился о том, чтобы сильные люди не были оскорблены тем, что к ним применяются жалкие, несущественные пытки, выдержать которые мог бы, не изменившись в лице, даже грудной младенец.

Игинуш нервничала.

— Он знает, где моя дочь? — приставала она к инквизитору. — Пусть ответит, где моя дочь! Спроси его об этом! Смотри, какие у тебя есть крючки, и ножи, и тонкие иглы, и превосходные крючья… Пусть ответит. Он наверняка знает.

— Помолчи, — приказал ей Ринан Сих. — Ты умна и мудра, смотри сама, наблюдай и делай выводы. Но молчи! Иначе мне придется вывести тебя отсюда.

— Неблагодарное дитя, — проворчала Игинуш, устраиваясь удобнее в своем гнезде.

Пленника бросили на пол, не снимая с него ни пут, ни кандалов. Годан наклонился над ним, внимательно рассматривая свою жертву. Увиденное понравилось палачу. Пророк тумана был, несмотря на перенесенные испытания, все еще крепок, и дух его не был сломлен. Предстояла интересная работа.

— Его следует приковать к этим кольцам. — Годан указал своим подручным на два кольца, торчавших из стены. Человек, прикованный к ним, повисал над полом на высоте в несколько ладоней. Это создавало натяжение кожи, усугублявшее ощущения при пытках.

В отличие от святых братьев из обители, подручные палача не боялись пророка тумана. Они живо и сноровисто освободили его руки и ноги из пут. Не успел тот и глазом моргнуть, как уже болтался на стене. Один из подручных принялся срывать с него одежду.

Скоро пророк тумана был полностью обнажен. Как и говорилось, он принадлежал к человеческой расе. У него было суровое, даже грубое лицо, сухое сложение. Годан жевал губами, разглядывая «материал», который ему предстояло обрабатывать. Крови из такого тела вытечет немного — еще один плюс. Годан не любил пачкаться. Вообще — не работа, а одно удовольствие.

— Ой! — завизжала вдруг Игинуш. — Это же мужчина! Только не совсем… Но от этого еще более неприлично!

Под «не совсем» она разумела давнее увечье, которому подвергся пророк. Скорее всего, увечье это проистекало не от каких-либо религиозных причин (фанатики иногда лишают себя половых органов, принося их в жертву своим божествам), а было получено во время давней битвы. Пророк тумана не был оскоплен — он был именно покалечен. Шрам тянулся через бедро и заканчивался в паху.

— Мужчина! — верещала Игинуш. — Мне, девушке, нельзя на такое смотреть!

Ринан Сих сказал:

— Замолчи.

— Нет, не замолчу, и ты не смеешь так разговаривать с матерью! — отрезала Игинуш. — Этот человек — мужчина, он перенес немало боли, а вы хотите задавать ему вопросы. Он умеет терпеть. Он ничего вам не скажет.

Пророк тумана едва заметно улыбнулся. Годан сдвинул брови и отложил иглы, которые было взял для начала. Кем бы ни была Игинуш, в этом она права: пленник — крепкий орешек, и разгрызть его будет непросто.

— Крючья, — приказал Годан.

Ему подали «кошачью лапу», которая заканчивалась длинными острыми когтями. Идеальный инструмент для того, чтобы стругать человеческое тело. Остаются глубокие борозды, а когти устроены таким образом, что срывают узкие полоски мяса.

— Назови свое имя, — обратился к пленнику Ринан Сих.

Пленник, как и ожидалось, молчал.

— Меня зовут Ринан Сих, — продолжал инквизитор (он всегда пытался установить доверительные отношения с допрашиваемым, начиная беседу с обмена именами). — Твоего палача зовут Годан. Он постарается сделать так, чтобы ты понял, насколько мы уважаем тебя и твой статус.

— Кто она? — вдруг хрипло спросил пленник.

Игинуш подняла голову и уставилась прямо ему в глаза. Несколько мгновений длился этот поединок воль, а затем пленник опустил веки — он сдался.

— То-то же, — язвительным тоном произнесла Игинуш. — Ты только жаждешь бессмертия, а я его имею.

— Кто ты? — спросил он опять.

— Я, может, и теряю память, но с тобой все будет хуже! — продолжала Игинуш. — Там, под землей, в туманах… Ракштольн…

Она внезапно замолчала.

— Ничего не вижу, — призналась Игинуш спустя некоторое время. — Этот негодяй закрывает от меня спои мысли. Он нарочно это делает! Знает, как мне важно знать… Скажи ему, Ринан Сих, чтобы он открылся!

— Назови свое имя, — опять сказал инквизитор, обращаясь к пленнику.

— Пелам, — произнес тот. — Называй меня Пелам. Я — пророк тумана.

— Кому ты служишь?

— Чуме, Каре богов.

— У нее есть имя?

— Ты недостоин знать ее имя, — ответил Пелам презрительно. — Кто ты такой, чтобы разговаривать со мной о Каре богов? Вы, люди, тролли, троллоки, обитатели болот и равнин, — все вы только и болтаете о богах, о благочестии, о добре и свете, а когда боги приходят, вы убиваете их, а потом бежите от их гнева! То, что вы творите, — ужасно, и вы будете уничтожены.

— Эй, потише, — остановил его Ринан Сих. — Здесь нет чумного тотема, и ты не проповедник. Побереги свой пыл для другого.

— Я хочу ответить на твой вопрос, но ты не желаешь услышать ответ.

Ринан Сих сделал знак палачу, и глубокие борозды багрово проступили на теле Пелама.

— Я хочу знать имя Кары богов, — повторил Ринан Сих спокойно.