Диана Шипилова - Что будет, то будет

«Наверное, молочник», — сказал он сам себе, несмотря на то, что молочнику в этот час здесь нечего было делать. А может, почтальон? Цепляясь за эту последнюю надежду, он подошел к двери и открыл ее. За порогом стояла Эйлин.

В последующие дни все вспоминалось как‑то смутно. И дело было не в выпитом виски, а в том, что… утратив способность логически мыслить, он даже перестал волноваться: все происходящее стало казаться каким‑то странным сном. Эйлин сбивчиво пыталась предупредить, что ему угрожает опасность, а он вдруг предложил ей руку и сердце. Бедная девушка была словно громом поражена. Переспросила. Потом вдруг стала отказываться. А потом согласилась. Она объясняла позднее, что надеялась его уберечь от мести родителей — что‑то про магическое законодательство, которое защищает магглов–членов семей волшебников… Самое же смешное заключалось в том, что она ему действительно нравилась, несмотря на все, что он узнал. В январе они сыграли свадьбу. Когда об этом напечатали в их газете, Тобиас заметил, что Эйлин вздохнула с облегчением — видимо, она решила, что опасность миновала. А зря…

***

Тобиас встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Северус к этому времени допил чай, и, важно кивнув отцу и матери, отправился к себе наверх, всем своим видом выражая чувство собственного достоинства и превосходства. Тобиас хмыкнул и перевел глаза на жену. Та попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой‑то вымученной. Тобиасу внезапно стало горько, и что‑то заныло с левой стороны груди. Эта изможденная женщина, которую он так и не сумел сделать счастливой (хотя его ли в этом вина?), и этот проклятый мальчишка — вот и все, что у него было в этой жизни.

Было без четверти одиннадцать, когда худой невысокий черноволосый подросток вошел на платформу. Всюду, как обычно, царило оживление — мамы обнимали своих детей, на ходу давая им десятки необходимых наставлений и беря с них обещание писать как можно чаще; маленькие братишки и сестренки дергали старших за черные полы мантий, упрашивая взять их с собой… Черные, рыжие, трехцветные кошки восседали на плечах владелиц; белые, серые, коричневые совы трепыхались в клетках; мальчишки появлялись на платформах и их чемоданы весело подпрыгивали на тележках…

— Ремус! Но ты же обещал смастерить кораблик, который бы плавал по воздуху!

Студент в потертых джинсах опустился на одно колено и положил обе руки на плечи брату, который держал за руку малыша. Тот разглядывал прутья стоявшей рядом совиной клетки, обитательница которой с философским спокойствием ожидала момента, когда ей, наконец, будет предоставлена свобода.

— Я помню, я пришлю его тебе в конце недели. А ты, Гай, обещай мне, что будешь вести себя хорошо, слушаться маму с папой и приглядывать за Фабием и Флорианом… Не подведи меня, ты остаешься за старшего брата!

Услышав свое имя, трехлетний малыш, державший за руку Гая, серьезно посмотрел на обоих братьев и вновь вернулся к прежнему занятию. Мать мальчиков, худая женщина с мирно посапывающим свертком на руках, улыбнулась, а стоящий рядом высокий мужчина с густой проседью в волосах похлопал его по плечу.

— Будь осторожен, сынок, — тихонько вздохнул он.

Ремус кивнул, подхватил клетку с совой и повернулся, собираясь уходить. Гай выпустил руку Фабия и кинулся к старшему брату.

— Не надо, не надо кораблика! Не уезжай, Ремус! — воскликнул он, обняв Ремуса и зарывшись в складки его просторной черной мантии…

…Чуть поодаль три юных ведьмочки, очевидно, соскучившиеся друг по другу за лето, весело болтали, наперебой обмениваясь новостями. Занятие было явно бессмысленное — в таком гаме они не могли услышать даже сами себя. К ним приблизилась четвертая, повыше и постарше:

— Девочки! Торопитесь, поезд отходит с минуты на минуту.

— Хорошо, Офелия! — ответила за всех рыжеволосая колдунья с жабой на руках. — Уже идем! — и веселая стайка побежала к тамбуру, не переставая щебетать на ходу…

На платформе возникла молодая черноволосая женщина с белокурой девушкой. Два домашних эльфа тащили за ними поклажу.

— Ну вот, видишь, Белла, мы вовремя… — с явным облегчением выдохнула девушка.

— Какая жалость! Похоже, тебе все‑таки стоило повозиться на пару минут дольше, Нарцисса, тогда бы ты точно опоздала, — съехидничала Белла и быстрым шагом двинулась к поезду.

Нарцисса чуть задержалась и обернулась:

— Здравствуй, Северус, — кивнула она.

Это был первый человек, который обратился к нему, и Северус вздрогнул от неожиданности, но затем хмуро кивнул в ответ и, волоча свой багаж, последовал за остальными учениками, торопливо занимающими вагоны, — часы на платформе показывали уже без двух минут одиннадцать.

***

Поезд медленно тронулся, когда ученики все еще продолжали рассаживаться, поэтому в проходах стояли шум и сутолока, хотя поезд двигался плавно, без резких толчков. Северус с трудом протиснулся сквозь толпу — впрочем, при виде его многие отступали, словно боясь, что он к ним прикоснется. Он почти столкнулся с Регулусом Блэком у самого входа в свободное купе в дальнем конце вагона. Тот хмуро кивнул и посторонился, давая ему дорогу. Заходить в купе он, видимо, передумал. Горькая усмешка скользнула по губам Северуса. Зашвырнув чемоданы на полку, он устроился на диване, откинувшись на спинку сиденья, и прикрыл глаза. Он почему‑то вспомнил, как встретил его три года назад…

…Он сидел вот так же в дальнем купе, когда в дверь неожиданно постучали, и через несколько секунд на пороге появился низенький, коренастый мальчишка с каштановыми волосами и сдвинутыми бровями — пожалуй, он выглядел чересчур серьезно для своих лет.

— Извините… я первый раз еду в Хогвартс…

«Оно и видно, — подумал тогда Северус. — Иначе ты не рискнул бы ко мне обратиться».

— Мне можно… остаться здесь… с вами? Другие купе уже заняты…

Северус, не отвечая, мрачно оглядывал его с ног до головы. Мальчик смутился окончательно.

— Меня зовут Регулус Блэк, — поспешно добавил он.

— Блэк?! — спросил Северус (гораздо громче, чем следовало), и его взгляд стал куда более неприязненным. — Ты родственник Сириуса Блэка?!

— Я его брат, но…

Что «но», Северус дослушивать не стал.

— Проваливай.

— Что? — опешил мальчик. — Почему?

— Слушай, почему бы тебе не пойти и не поискать своего братца? Он тебе живо объяснит, что я не нуждаюсь в твоем обществе, если ты еще до сих пор этого не понял.

— Я не хочу ехать вместе с ним. И не хочу с ним разговаривать. У меня нет ничего общего с этим предателем чистокровных волшебников! Я не похож на него…

«Ага. Так я тебе и поверил».

— Мне это безразлично.