Галина Ли - Точка невозврата. Волчья кровь

***

Вернулась домой под утро, до того как начало светлеть небо, но ветер уже принес аромат пробуждающейся жизни. И перед тем, как снова стать человеком… Перед тем, как преобразиться… от избытка переполнявших меня чувств…. задрала голову к небу и запела. От всей души.

Вой вышел красивый: громкий, долгий и с переливами. Он наполнил собой ночной воздух и наверняка долетел до наших окон, переполошив бродячих собак. Да и домашних, пожалуй, тоже. Бог мой, как же хорошо!

Домой пробралась бесшумно. Одно из преимуществ нового облика — и в теле человека я оставалась видящей, ловкой, с хорошим нюхом. Без труда определила с порога — мама с Владом крепко спят. А вот Лялькино дыхание было сбивчивым, и сердце стучало слишком громко.

Я зашла в нашу комнату и тут же услышала судорожный вздох из-под низу.

— Лялька, ты что? — спросила тихим шепотом. — Зачем под кровать залезла? Сон плохой приснился?

Сестренка тут же выбралась и вцепилась в меня как утопающий:

— Мне страшно! Опять плохая собака приходила!

Происшествие в лесу не прошло для девочки даром. Теперь Ляльке время от времени снились кошмары.

— Это сон, успокойся, — погладила сестренку по волосам.

— Нет, Саш, нет! — выдохнула мне в ухо Ляля. — Я слышала ее!

Вот же черт!

— Я тоже слышала, — вздохнула, раскаиваясь за собственную беспечность. — Это была другая собака. Та, что защитила тебя. Она пришла сюда жить. Больше не бойся.

Лялька тут же перестала трястись и доверчиво спросила:

— Правда? Ты видела ее?

— Видела, — кивнула я и строго сказала, — только пусть это станет нашим большим секретом.

— Нашим с тобой? — переспросила сестра.

— Да, а еще — собакиным. Она ведь может обидеться и уйти, если про нее узнает кто-нибудь другой.

Лялька задумалась и засопела, пытаясь справиться с желанием похвалиться таким необычайным другом, а потом кивнула:

— Ладно!

Я отнесла девочку в кровать, укрыла одеялом и поцеловала в теплую макушку. Пахла Лялька хорошо — молоком и конфетами.

Я тихо рассмеялась — теперь придется многому научиться.

Все последующие дни прошли между городскими улицами и пригородным леском. Я училась различать запахи. Это было необычайно интересно, узнавать, как пахнет заяц, а как собака, выделять запах травы. Запоминать, как пахнут люди.

А когда первое насыщение прошло, стала улавливать более тонкие оттенки — запах страсти, страха, неуверенности в себе, любопытства и даже запахи смерти… У нее тоже было много обличий, от привлекательной (ой ё… мои новые вкусы!) вони раздавленной кошки, до тонкой, едва заметной тяжести неизлечимой болезни, гнездившейся в теле живых людей. Сначала мне было страшно, а потом я привыкла к виду почти мертвецов.

Возникли и затруднения.

В волчьем облике чувствовалось все тоньше и лучше, да и человеческий теперь причинял много хлопот. Точно предпочла бы обойтись без некоторых подробностей, будь то простая неопрятность в смене белья, или. гм… особенности женской физиологии.

Еще плохо пахли мои ровесники: слишком много гормонов толклось в их крови. Но хуже всех несло от алкоголиков. Я старалась обходить их за версту.

От ночных пробежек тело стало мускулистым и подтянутым, как у настоящей волчицы. На моей тонкой кости это смотрелось красиво.

Сила бурлила в крови. Сила и уверенность в себе! Я больше не была серой мышкой, прячущейся за длинной челкой. Я стала другой, хотя не сразу осознала это. Помог случай. Хотела купить духи. Не думаю, что от меня пахло псиной, но … все-таки требовалось подстраховаться. По привычке потянулась за нежным, едва уловимым ароматом и тут же услышала.

— Мне кажется это не для тебя.

Я резко повернула голову, встретилась с продавщицей взглядом, и она поспешила уточнить:

— Такой яркой и красивой девушке надо быть смелее.

Красивая? Я?!

Купила то, что посоветовали, и рванула домой. Там залезла в душ, разделась и принялась себя разглядывать. К телу претензий никаких. Километровые пробежки сделали его фактически совершенным. Пусть грудь маловата, но это только к лучшему — к чему волку вымя? Не корова же.

Волосы тоже радовали всем, кроме цвета — стального, как у настоящего волка.

Вспомнила черного из леса, то как он выглядел на перроне, и нахмурилась. Видно масть определял именно цвет волос.

Надо подкраситься! Не только для красоты, но и для безопасности. Я помнила, как чернявый пялился в окно, и знала — стоило остаться у бабки хоть на день… не миновала бы близкого знакомства с этим страшилищем.

Решено! Поменяю цвет. Сильно выделяться не буду, выберу что-нибудь поестественней. И не блонд, тошнит меня от крашенных в блондинку девиц. Пахнет это цвет как-то не так… Глупостью может? Шутка, конечно. Просто в краситель входит что-то сильно неприятное для моего носа.

Остановлюсь на каштановом.

Потом я вгляделась в лицо. Прогулки на воздухе пошли на пользу: теперь я не выглядела бледной поганкой, зеленой от мониторного "загара", кожа посвежела. И никаких угрей! Видно волчьи гормоны их не предполагали. Даже глаза стали зеленее и ярче. Да и смотрела я теперь по-другому… Смелее что ли. Я знала, на что способно тело, чувствовала каждую мышцу, каждую клеточку.

Действительно пора меняться. Волчица я теперь или по-прежнему — лань трепетная?!

Первое сентября отправилась встречать в короткой клетчатой серой юбке, открывшей ноги далеко выше колен. Да еще подчеркнула их черными колготами. И чтобы эффект был совсем уж убойный, впервые нацепила туфли на высокой шпильке. К ним не сразу удалось привыкнуть, но пока спускалась по лестнице, поняла, как держать баланс.

На линейке меня встретил одобрительный свист первого бабника в классе — Славки Митягина. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, наклонила голову, пряча усмешку. Наглый, но, несомненно, приятный комментарий нового облика не заставил себя ждать.

— Александрова, ну ты даешь! Чтобы больше джинсы не надевала!

А вот когда попала в класс, то с ходу поняла — год пройдет сложнее, чем думала. Мой нос буквально сразу забило запахом множества тел. Подростковых! Сочетающих обилие гормонов, курева и дешевого пива (кто это у нас, интересно, уже успел отметить начало учебы?). Теперь мысль, что я по-прежнему буду сидеть одна у окна не вызывала отвращения, а нравилась. Очень нравилась! Лишь бы не стали напрашиваться в соседи по парте.

Я двадцать седьмая в классе, не по списку, по ощущениям. Мое место в первом ряду за третьей партой у окна. Я его никому не уступаю. На него никто не покушается. Во всяком случае, так раньше было.

Отодвинула стул и демонстративно плюхнула сумку на второй, давая понять — делиться пространством не намерена. Попросить подвинуться никто не решился, хотя я чувствовала — очень хотелось. Не только Славке. Гришка Воронов, о кличке Тенгу [1] Тенгу* (яп) — Ворон , любитель японского анимэ, сам похожий на картинку, даже притормозил около моей парты и успел раскрыть рот, но я демонстративно отвернулась к окну, сделав вид, что не заметила юноши, и он прошел мимо.