Прыткая ящерка - Не в себе

Нарушая затянувшееся молчание, Гарри спросил:

— Что там? Что‑то случилось? Да не молчи же ты! – не выдержав, он сорвался на крик.

— Отец хочет, чтобы на Рождество я приехал домой, – обреченно сказал Драко. Гарри тут же успокоился. Осмотревшись, он обнаружил довольно удобную софу, на которую и прилег, опершись о мягкую спинку.

— И всего‑то, – Гарри поерзал, устраиваясь, – так напиши ему, что не приедешь, мол много задали на каникулы.

Драко открыл глаза и покачал головой:

— Не выйдет.

— Почему?

— Ну, во–первых, письмо придется писать тебе, поскольку почерк мой отец, конечно, знает, а у меня сейчас получаются только твои каракули.

— Ой, не придирайся к словам, это и так понятно, что перо буду держать я, но текст‑то сочинишь ты, – Гарри уже оглядывался по сторонам в поисках бумаги и письменных принадлежностей, которые не замедлили появиться на столе.

— А во–вторых, – не обращая внимания на его слова, продолжал Драко, – от этого вообще нельзя отказаться. Это как приглашение на чай к королеве – не важно, хочешь ты туда идти или нет – все равно придется.

— Да брось ты. Не может быть, чтобы сын своего отца не нашел способа отвертеться от Рождества дома.

— Поттер, как ты не можешь понять, – Драко наклонился вперед, будто порываясь встать, и даже положил ладони на подлокотники, – за все годы учебы в Хогвартсе мне ни разу не присылали такое официальное приглашение. Всегда было ясно, что я сам решаю, что мне делать. Хочу – приеду, а нет, так останусь в школе. Мне нужно было только отправить письмо и предупредить родителей, ждать меня или нет. Но если отец написал, что хочет увидеть меня дома на каникулы, значить он решил поговорить со мной о чем‑то посерьезней юношеских прыщей и оценок. А все остальное – это лишь предлог.

— Но ведь можно что‑нибудь придумать, – Гарри совсем не улыбалась перспектива провести почти две недели в Малфой–мэноре.

— Вряд ли. Я, конечно, могу сделать вид, что не понял просьбы и написать что‑нибудь вроде: «Очень хочу приехать, но не получается. Куча заданий, профессора злобствуют», но сомневаюсь, что подействует.

— А ты не сомневайся, давай диктуй, – Гарри подскочил с софы и, сев за стол, схватил перо. Придвинув стопку бумаги, он приготовился писать.

Часа через полтора совместных усилий письмо было готово, переписано начисто и запечатано.

— Я пойду, отправлю его, – Гарри поплотней запахнул мантию, зная, что на улице жуткий мороз, – а ты иди на занятия, а то и так уже заклинания прогулял. Гермиона опять зудеть будет.

— Не будет. Она теперь не замечает вокруг ничего, кроме своего рыжего и книг. Хотя не уверен, что именно в такой последовательности.

Гарри замер у двери.

— Все настолько серьезно?

— Ага, – Драко тоже направился к выходу, – они, правда, не целуются у всех на виду, но смотрят только друг на друга.

Они вышли из Выручай–Комнаты и дверь тут же слилась со стеной, исчезнув в ожидании другого студента, которому что‑то понадобится.

— Только подумать, я содействовал счастью Уизли. Ведь если бы всего этого не случилось, Гарри Поттеру не надо было втихаря от Грейнджер бегать в библиотеку, а Уизли прикрывать его, постоянно находясь с ней рядом и отвлекая ее от его отлучек.

Гарри захихикал, представив, как Рон и Гермиона будут в старости говорить своим внукам, провожая их в Хогвартс с платформы 9¾: «Видите вон того высокого старика в застегнутой до подбородка мантии и с залысинами? Ну того, который смотрит на всех свысока? Если бы не он, может, вас и на свете бы не было».

— Да ладно тебе. Они ведь и так нравились друг другу. Просто им нужно было больше времени проводить вдвоем, а тут вечно я рядом. Гермиона постоянно решала мои проблемы, а Рон, наверное, боялся ее.

Они шли рядом по коридору и говорили о всяких пустяках, беззлобно подшучивая друг над другом. Свернув в галерею, которая вела в совятник, они увидели Дамблдора, шедшего навстречу. Прятаться было уже поздно, он их заметил и, радостно улыбнувшись, помахал рукой.

— Гарри, Драко, я рад вас видеть.

Они невнятно что‑то пробормотали в ответ.

— У вас все в порядке?

— Да, – Гарри нашел в себе силы, взглянуть в глаза директору, – мы тут прогуливались.

— Я тоже частенько прохаживаюсь здесь. Свежий воздух, чудесный вид. Можно спокойно подумать.

Дамблдор, казалось, никуда не собирался уходить. Он отрешенно теребил свою бороду.

— Ну, мы пойдем, – слова Драко вывели директора из задумчивости.

— Да–да, – все еще рассеянно произнес он, глядя на двух спешащих подростков и, прежде, чем они скрылись за очередным поворотом, добавил: – Гарри, очень хорошо, что ты правильно понял мои слова, – после чего продолжил свой путь.

Гарри и Драко, обернувшиеся, заслышав голос Дамблдора, удивленно смотрели на его удаляющуюся фигуру.

— Что это он имел в виду? – спросил Драко, когда они снова направились в сторону совятника.

— Не знаю. Он часто говорит загадками. А ты чувствуешь себя при этом таким дураком.

— Поттер, для этого тебе не надо общаться с директором, ты и так не очень‑то… – Драко не договорил, заметив, что Гарри отстал.

— Малфой, вот ты не можешь промолчать, да? У тебя что, вечное словесное недержание?

Вопреки ожиданиям Гарри Драко весело рассмеялся:

— Браво, Поттер, пребывание в моем теле, явно благотворно влияет на тебя. Ты уже почти научился ехидничать. Но до признанных мастеров этого искусства тебе еще далеко.

— Ты имеешь в виду себя?

— Я имею в виду профессора Снейпа. По сравнению с ним даже я блею как ягненок, а не язвлю.

— Ну, если в комплект к этому умению идут скверный характер, длинный нос и полный рот ядовитой слюны, то надеюсь, что никогда не заслужу звания мастера.

Драко захохотал:

— Все лучше и лучше, только смотри, чтобы он не услышал твои попытки, а то места мокрого не оставит. Пойдем лучше, письмо отправим.

И они пошли дальше как два закадычных друга, посмеиваясь над хорошей шуткой. Если бы кто‑то сейчас увидел их, мадам Помфри заполучила бы в Больничное крыло нового пациента, считающего, что он доучился до галлюцинаций.

Следующие дни проходили в тревожном ожидании. Оба, и Гарри, и Драко, каждое утро высматривали знакомого филина среди почтовых сов, залетающих в Большой зал во время завтрака. Гарри надеялся, что их уловка сработает, и Драко разрешат не присутствовать на Рождество в Малфой–мэноре. Драко же напротив совсем не был в этом уверен, более того, он боялся, что такое явное неповиновение разозлит отца, и тогда он лично явится в Хогвартс, чтобы забрать своего непослушного отпрыска.

Походы в Запретную секцию прекратились как‑то сами собой, чаще они встречались в Выручай–Комнате и подолгу молчали, не решаясь начать разговор. Они приносили с собой учебники и занимались или делали вид, что занимаются.