Светлана Ст. - Выродок

— Сын… – голос отказал и ему. – Проходи, садись…

Драко на негнущихся ногах подошел к креслу для посетителей и устроился там, смотря на отца так жадно и неотрывно, словно он мог в любую секунду исчезнуть. Люциус постарел – на лбу, в уголках глаз и у крыльев носа появились морщины, которых не было прежде, – похудел и выглядел усталым, но не казался ни сломленным, ни отчаявшимся. Увидев отца, юноша испытал страшное облегчение – и вновь почувствовал почти забытую детскую веру в то, что папа справится с любой напастью. Драко прекрасно понимал, как наивна эта вера, но ничего не мог с собой поделать.

Люциус тоже долго и внимательно осматривал сына, а потом улыбнулся с грустью и теплотой:

— Я и забыл о нынешней моде! Отстал от жизни, придется догонять… А ты служил в министерстве и не мог позволить себе отличаться от остальных…

— Не мог… – эхом откликнулся юноша.

— А тебе действительно удобно так сидеть? – отец слегка улыбнулся. – Свалиться не боишься?

Драко только сейчас сообразил, что по давней привычке положил ноги на стол, перед которым сидел. Сгорая от стыда, юноша немедленно принял более подобающую высокородному волшебнику позу.

— Если тебе удобно – сиди так, как тебе нравится! – Люциус снова улыбнулся.

— Нет–нет, я чувствую себя вполне удобно! – быстро сказал Драко, а потом спросил: – Когда тебя выпустили?

Собственный голос по–прежнему не желал слушаться, срываясь на хрип.

— Сегодня утром.

— Почему не предупредил? Я бы встретил…

— Не хотелось никого тревожить понапрасну – я все же взрослый и дееспособный волшебник, так что вполне могу о себе позаботиться. Я приехал на «Ночном рыцаре»…

— Как прошла поездка? – юноше почему‑то казалось, что это сон.

— Нормально, – отец немного помолчал, а потом, мгновенно сосредоточившись, сказал: – Приветствиями мы уже обменялись – пора перейти к делам. Где мама? Ее комнаты чисто прибраны, но там никто не живет уже много месяцев…

— Мама лечится в больнице Святого Мунго. После того, как тебя… осудили, мама начала… злоупотреблять зельями…

— Завтра же утром нужно забрать Нарциссу домой! – резко сказал Люциус. – Я уверен, в ее недомогании нет ничего серьезного!

— Оно очень серьезно, – Драко казалось, что он никак не может найти нужные слова. – Мама была… на грани… не могла контролировать свои поступки… Мама сама решила пройти курс лечения… Осталось уже совсем немного, и в начале августа ее выпишут. Деньги я целителям заплатил, никаких долгов у нас нет…

Лицо отца окаменело; он некоторое время молчал, барабаня пальцами по столу, а потом сказал, веско произнося каждое слово:

— Что ж… Меня не было четыре года. Сейчас тебе, наверное, виднее, что происходит дома… Но я завтра же навещу Нарциссу!

— Завтра не получится. Посетителей в отделение, где лежит мама, пускают только по субботам, и исключений не делают даже для самых близких людей. Но я сегодня же напишу маме, что тебя освободили, – вот она обрадуется!

— Если все так серьезно, как ты говоришь, – лучше не беспокоить Нарциссу зря. Она до субботы изведется от волнения, а в ее состоянии это вредно.

— Да, ты, наверное, прав… – юноша смутился, почувствовав себя бестолковым и нечутким. – А в субботу я пойду к маме вместе с тобой – я ее навещаю каждую неделю. И мы проводили вместе много времени, пока я лежал в больнице…

— Что ж, – Люциус снова побарабанил пальцами по столу, – подожду субботы… После освобождения от нас ушли все домовики?

— Торки осталась, – вспоминать несчастную старушку было невероятно больно, – но прожила недолго. Она умерла в начале августа прошлого года. Я похоронил Торки в нашем фамильном склепе…

— Ты правильно поступил, – кивнул отец. – Верность должна вознаграждаться по достоинству… А кто сейчас служит в доме?

— Орти. Она молода, сильна, честна, добросовестна и работает за весьма умеренную плату. Конечно, идеи о свободе испортили эльфийку, но в целом на нее можно положиться…

— Я рад, что эта проблема разрешилась благополучно… – Люциус вновь побарабанил пальцами по столу, а потом спросил подчеркнуто безразличным тоном: – Как ты справился с моим поручением, сын?

Драко почувствовал, как губы разъезжаются в совершенно дурацкой гордой ухмылке. Это, наверное, выглядело нелепо и по–детски, но поделать с собой он ничего не мог. Юноша старался говорить скромно, но понимал всю бесполезность своих усилий.

— Все сделано, как мы и договаривались!

— Все?! – на всякий случай уточнил отец.

— Все! – Драко ухмыльнулся еще шире, но торжество не заставило его забыть об осторожности: обыскивавшие дом мракоборцы могли оставить здесь Удлинители Ушей. – Все–все–все! Полный комплект чертежей и документов хранится у известной тебе персоны. Большая часть денег переведена в названный тобой банк, а сумма на текущие расходы лежит в нашем самом фирменном сейфе.

— Сколько удалось вывести? – быстро спросил Люциус.

— Сто двенадцать процентов от предполагавшейся суммы! – с подобающей случаю скромностью сообщил юноша. – Инфляция, конечно, подъела эти деньги, но все равно осталось еще немало. Мне также удалось найти документы, которые доказывают, что после национализации назначенные министерством управляющие воровали прибыль нашей бывшей фабрики и фабрики Флинтов. Кстати, недавно директором своей бывшей фабрики назначена миссис Флинт, и ей наверняка будет очень интересно узнать, кто из подчиненных нечист на руку. Сведения, правда, давние – с тех пор больше года прошло. Но даже если люди, которые тогда воровали, уже уволились, то схемы увода прибыли меняются гораздо реже. А воры не оставят своих привычек и на новом месте работы…

Люциус выругался длинно и очень нецензурно, что позволял себе в крайне редких случаях, вскочил из‑за стола и быстро прошелся по комнате, потом остановился и повторил тираду от начала до конца, а затем торжествующе ухмыльнулся и сказал:

— Мы все же сделали их, сын! Мы не позволили этим уродам стоптать Малфоев!

— Да, сэр! – Драко улыбнулся еще шире.

Двое мужчин – отец и сын – улыбались друг другу широкой наглой ухмылкой, равно не похожей ни на задушевную сердечность, ни на светскую холодную любезность. Если бы старшего и младшего Малфоев увидел сторонний наблюдатель, ему бы они напомнили двух собак, которые загнали добычу и наслаждаются триумфом. Но стороннего наблюдателя в кабинете не было, а присутствующим там мужчинам такое сравнение и в голову бы не пришло.

Глядя на отца, Драко вспоминал свои отчаянные усилия по спасению фамильного капитала.

Все началось вскоре после воскрешения Волдеморта. Люциус понимал, что в любой момент может быть арестован, поэтому отдал очень четкие распоряжения сыну, управляющему фабрикой Патрику Смиту и инженерам.