Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

— Тогда чего прямо не проложили? — удивился Макарий. — То влево, то вправо тропу заносит! Тоже мне, строители!

— Раньше по обе стороны стояли Башни Силы, — объяснил Вольдар. — Через каждые три версты. Высоченные, до неба, и глубоко в твердь вкопанные. Из-за них дорогу и построили, здесь у нас места особые. Кто разбирается, говорят, прежде Силу прямо хоть ложкой черпать можно было. И из земли, и с воздуха. Три первомага из двенадцати, вошедших в летописи, родом из Каперии, и это не случайность.

— И где они сейчас, эти башни? — не удержался Квайл.

— Порушили, — стыдливо признался Вольдар. — Одна только и осталась. И та развалина.

— Вот тебе и заклинания! — съязвил Макарий. — Лом и кирка все же надежнее, согласитесь.

— Жаль, — огорчился студент.

— Чего там жалеть! — презрительно откликнулся Макарий. — Магия дело темное. Я бы и ту развалину с землей сровнял. На всякий случай.

— Варвар! — осудил Квайл. — Это же памятник прошлого!

— По мне лучше бы нормальную тропу проложили. Чуть пониже!

— Есть и пониже! — отозвался Ужка. — Справа, у самого подножия новая дорога. Только на ней другая опасность подстерегает. Там ведь вдоль горы под землей край брошенного гномьего города — сплошные пустоты. Как прииск открыли, лесные люди насобачились в них прятаться и денежных путников грабить. Сейчас по новой дороге в основном охотники ходят. Опасно там, особенно ночью.

— А мы успеем до темноты? — озабоченно подал голос сзади Квайл.

— Не паникуй, студент, — осадил его Вольдар, — тут уже рукой подать. Пара-тройка верст, не больше… вот черт! Тпрру!

Спустя минуту друзья мрачно стояли бок о бок и глядели на речку, весело шумящую внизу, и вольготно раскинувшееся вдалеке море. Судя по всему, несколько часов назад с горы сошел оползень, и сейчас узкая дорога была завалена камнями.

— Как же так? — с нарастающим раздражением в голосе вопросил Макарий. — Куда нам теперь? Назад поворачивать?

— Еще чего! — возмутился Квайл. — Почти добрались, вон она деревня, внизу!

— Ага. Она внизу, а мы здесь. Прикажешь прыгать?

— Бросить лошадей и перелезть? — не слишком уверенно предложил Ужка.

— Ни за что! — вскинулся Квайл, поворачиваясь к невысокой серой кобылке и звонко чмокая ее в белое пятнышко на лбу.

— И правда, задатка жалко, — вздохнул Ужка. — Да и лошадей тоже…

— Ух ты, моя умница! — похлопал свою кобылку по крупу Квайл. — Не дрожи, не брошу! Скажите, а что если попробовать разобрать завал?

Ужка выразительно показал наверх: скалу подпирала целая пирамида из обломков камней. Тронь один, и вся неустойчивая конструкция завалится.

— О черт! — студент с досадой сжал кулаки.

— Не хнычь. — Ужка встал с земли, отряхнул штаны и подошел к склону вплотную, разглядывая обнажившиеся после камнепада охристые проплешины, проглядывающие сквозь жухлую траву. Отколупав подходящий кусок, он присел на корточки и принялся чертить прямо на большом валуне.

— Смотрите сюда. Согласно плану, мы должны были проехать еще пять поворотов, дойти до берега Этрюны, спуститься вдоль реки и уже внизу перейти по мосту на другую сторону, правильно?

Члены маленького отряда дружно кивнули.

— Не дошли мы всего ничего. Поворачивать обратно к началу дороги смысла не вижу, но разбирать завал страшновато— а ну как камнями засыплет? Проще вернуться назад к развилке. Помните, мы в том месте привал устраивали? Около пещеры.

— Ты хочешь пойти по новой дороге? — догадался Макарий. — Сам только что говорил — там опасно, особенно ночью.

— Во-первых, еще не ночь, — спокойно возразил Ужка. — Во-вторых, я не собираюсь идти по новой дороге. Чуть выше развилки идет охотничья тропа. Достаточно, если мы просто обойдем по лесу участок завала и спустимся снова уже за камнями. Склон там не слишком крутой, ступенчатый, лошади должны справиться.

— А если заблудимся? — По лицу Макария было понятно, что он скорее просидит здесь в ожидании чуда, чем согласится рискнуть.

— Кажется, кто-то недавно хвастался, что практичный человек нигде не пропадет? — насмешливо прищурился Ужка.

— Практичный человек не потащится в лес на ночь глядя! — не сдавался Макарий.

— Пошли. Чего зря сидеть, — решительно поднялся Квайл. — Ужка прав, вернуться мы всегда успеем.

Все еще колеблющийся крестьянин недовольно фыркнул, но подчинился решению большинства и первым забрался на лошадь, потихоньку ворча под нос. Квайл, подхватив повод, спешно потопал к широкому валуну. Со второй попытки ему удалось ловко взобраться в седло, и маленький отряд тронулся в обратном направлении.

Вход на охотничью тропу бывшие старатели приметили издалека — два внушительных обломка скалы представляли собой символические ворота. За сотни лет ветер и вода освободили камни от податливых вкраплений, проев в их телах множество ямок, которые тут же облюбовали мох и сорняки, покрыв поверхность валунов беспорядочными цветными пятнами.

Различить саму тропу в синеватом тумане было сложнее, так как она петляла между деревьями. Сухие сосновые иглы устилали землю толстым пружинящим ковром, скрывая острые обломки сланцевой щебенки и впадины. Пожалев лошадь, копыта которой неуверенно ступали по скользким иглам, Вольдар спешился. Следом за ним и остальные пошли пешком, стараясь идти след в след, чтобы ненароком не угодить ногой в кротовую нору.

Тем временем на лес плавно опускались сумерки. Слабый ветерок холодными пальцами касался щек и шелестел ломкими, сонными ветками. В просветах между деревьями стало видно еще прозрачную, но постепенно набирающую цвет луну.

— Все-таки дотянули до темноты, — проворчал Вольдар, щелкая зажигалом и запаливая короткий дорожный факел. — Держитесь теперь вплотную.

Не сговариваясь, путники стянулись в такую плотную цепь, что хвост идущей впереди кобылы Макария почти уперся в лоб Квайла, щекоча его на каждом шаге. Не решаясь пожаловаться, студент терпеливо сдувал конские волосы с лица, пока не услышал на очередном повороте посторонний шум.

Хруст раздавленных сосновых шишек показывал, что поблизости ходит достаточно большое и, вероятно, опасное животное, но друзья ничего не заметили, и Квайл промолчал, тихо маясь от подступающего страха. Перспектива прослыть трусом казалась для него гораздо менее приемлемой, чем быть заживо съеденным.

По мере продвижения путников вперед лес становился все более плотным и все менее уютным. Ветви деревьев уже не свисали расслабленными плетями, а напряженно топорщились в стороны, как сжатые кулаки, готовые отбиваться от неведомой опасности. Подлесок исчез. Под ногами все чаще лопались дождевики, выстреливая облаками вонючей до щекотки в горле пыли — «бирючьего табака».