Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

— Пока этот слабонервный тип будет колебаться, незаметно настругаю жертву тонкими ломтиками! — кровожадно улыбнувшись, вскинулась чертовка. — Чтобы наверняка!

— И нарушишь этим дурацким поступком сразу две статьи Конвенции о не превышении полномочий! Третий!

— Что? А?

— Понятно. Пятый!

Честно говоря, сама постановка вопроса меня несколько удивила. Если у человека имеется оружие в руках и стимул в виде огромного наследства, то он редко промазывает. И уж точно не поленится в случае промаха ткнуть в конкурента еще раз, два, три… Кто их, леший побери, ограничивает! Это же не соревнования! Количество подходов к снаряду не регламентировано!

— Э… подтолкну руку убийцы, — осторожно предположил я.

— На первый взгляд логичный вариант, — согласился куратор. — Только в деле имеется небольшая закавыка: отрицательное воздействие на смертных не должно превышать порогового значения, чтобы его не зафиксировали приборы Положительных. Разве что в случае самообороны, но лучше не рисковать. А то как замахнетесь, уже не остановишь…

— Получается, незадачливый убийца лишь ранит своего конкурента, — задумчиво пробормотал я.

— Можно попытаться воздействовать дистанционно, слабыми воздушными ударами, но тогда точность попадания стремится к нулю, — вздохнул куратор. — Или на заражение крови надеяться…

— Так и отлично! — вступила Вторая. — Может, их всех вообще… вжик! — и ядом, ядом!

— Ни в коем случае! — всполошился куратор. — Вторая, я же только что объяснил! Любое заметное отрицательное воздействие на человека даст волновой резонанс, и тут же будет зафиксировано наблюдателями Положительных! А дальше как обычно: Добро в очередной раз победит Зло и отбудет обратно в свой светлый мир, прихватив в качестве памятного сувенира все содержимое хранилища, включая «лучший подарок прекрасной даме». Никаких «вжиков»! Только легальные методы!

— Например, — насторожился я.

— Пятый, в конце концов, это невыносимо! Ты же заслуженный полевой работник, знаешь людей как облупленных! Уговаривайте их уехать! Запугивайте! Дайте им то, о чем они мечтают и во что действительно верят! Третий, а ты что молчишь?

— Испортился род человеческий, — грустно поведал толстяк. — Ни во что они нынче не верят и ни о чем не мечтают, кроме презренного металла.

— Именно потому в багажном отсеке и стоят две коробки свежеотчеканенных золотых монет, — торжествующе сообщил куратор. — Банковские упаковки по шестьдесят шесть паундов. Еще вопросы есть?

Я пожал плечами.

— Только небольшое уточнение: вот это строение на углу и есть искомая аптека? Табличка сбита.

— Сейчас гляну, — заторопился куратор. — Улица Святого Люциана, дом 3. Да, это она. Клиент предупрежден и ожидает.

Дом мне понравился. Старый, заросший плющом по самую крышу, с ладными окошками и ставнями из грубо обработанного ясеня. Единственное неудобство — крыша набрана из гладких каменных плит, а это не самый подходящий материал для посадочной площадки.

В конце концов, решив не церемониться, я нагло посадил капсулу прямо у парадного входа под стилизованной вывеской: кованая змея обвивает чашу. Надеюсь, никто не споткнется.

Ниацина Коваля разыскивать не пришлось. Едва мы переступили порог и сняли невидимость, он бросился навстречу и вцепился мне в воротник, мелодраматически мотнув головой в сторону здоровенных напольных часов с медным маятником.

— Ну сколько можно ждать! Вы раздражающе непунктуальны! Договаривались на семь, а уже…

— На моих без одной минуты, — улыбнулся я, пытаясь отодрать от формы цепкие руки с длинными заостренными ногтями.

— Позвольте! По моим часам сверяет время весь город! Вам нужно подкрутить свои.

— Скорее я подкручу Землю, — дружелюбно сообщил я. — На сколько, вы говорите? На минуту?

Лирическое отступление.

Прошу успокоиться слабонервных, схватившихся в этот момент за кресло (или за часы). Естественно, повлиять на вращение Земли я не в силах. Не тот ранг, как говорится. Те же, кому способности и положение позволяют проделать этот фокус, на глупости не размениваются. Но как приятно увидеть в глазах смертного смесь ужаса, уважения и зависти к чужому могуществу! Глоток такого коктейля пьянит не хуже дорогого вина, оставляя после себя весьма интересный букет после-вкусия. Лично я предпочитаю личности урожая южных широт (они откровенней в чувствах и выражениях) и как минимум двадцатипятилетней выдержки (по моему мнению, юношеский максимализм в большой концентрации забивает мягкие зрелые полутона).

— Раз уж мы все равно здесь, то предлагаю прекратить спор, — деловито вступил в беседу Третий. — Я достану договор?

— Только не ты! — Образ покрытой жирными пятнами накладной еще не стерся из моей памяти. — Пусть Вторая принесет.

Протянутый чертовкой документ аптекарский отпрыск изучал внимательно, водя пальцем по строчкам и беззвучно шевеля губами. Наконец, убедившись, что его не надули, Ниацин горестно вздохнул и смущенно потупился.

— А это будет не больно?

— Ну что ты! — рассмеялся я. — Как комарик укусил: раз, и все!

— Согласен.

— Нужно расписаться. Третий, подай нож.

— Нож? Ни в коем случае! — протестующе замахал руками фармацевт. — Я уже все подготовил. Вы подождете минуту?

Ни для кого не секрет, что к процедуре проливания собственной крови человечество относится по-разному. Кто-то щедро оставляет на полях сражений или на полу портового кабака целые стаканы, а для кого-то и уколоться булавкой настоящая трагедия. Способ, которым воспользовался трусишка Ниацин, был весьма оригинален.

Аптекарский сынок задрал рубаху и ловко прилепил к своему животу пару пиявок, взятых тут же, из витринного садка. Некоторое время, пока обитательницы болот сосали кровь, он морщился, но зато потом выводил свою подпись с улыбкой на лице, старательно макая перо в чернильницу, в которой нашли последний приют покойные пиявки.

Умно. Я бы даже сказал — изящно.

— Ну что там? — не вытерпел куратор.

— Готово. — Вторая приняла из рук клиента подписанный договор.

— Очень хорошо. Теперь загляни в правый нижний ящик аптекарского стола. Там должен лежать свиток с сургучной печатью. Нашла?

— Да, а что это такое?

— Документы, подтверждающие его родство с покойным графом. Нотариусы прибудут в замок через пять дней. Надеюсь, к этому времени претенденты с вашей помощью либо договорятся полюбовно, либо перебьют друг друга. Дальше пока полной ясности нет. Машина времени, как всегда, сломана и находится в процессе ремонта, заглянуть на неделю вперед не удастся. Отдел предсказаний клянется, что случится странное событие, освобождающее нам дорогу к хранилищу, но что именно, они не видят. Предварительно решаем так: как только все наследники будут устранены, вы должны быстренько предъявить широкой общественности нашего Ниацина и бежать с ним к хранилищу. Все подписи под свидетельством подлинные.