Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

— Пару пучков водорослей — и у нее в животе аквариум, — буркнул мне на ухо Третий, неодобрительно покосившись на Анну. — Извращенка…

— Ты даже не представляешь себе, насколько прав, — шепнул я. — В темном коридоре этой красавице лучше не попадайся.

— Убьет?! — ахнул Третий.

— Научит плохому. Ладно, пан барон, ты насытился?

— Животом да, — честно признался мой друг. — Хотя глазами…

— Меню на уровне, — признал я. — Однако пора бы и честь знать.

Тут же прозвонил гонг, словно невидимый лакей только и ждал моей команды.

Коротко откланявшись, безутешные родственники тут же прыснули в стороны как тараканы. И хотя каждый сослался на «усталость с дороги», мне показалось, что в четырех гостевых комнатах сейчас начнется масштабная подготовка к тайным военным действиям. Как? Чем именно? Кого первого? В котором часу? Где?

Искренне пожелав в мыслях успеха всем будущим преступникам, мы с Третьим вручили заслуженный букет комплиментов стоящему в дверях расстроенному замковому повару и отбыли к себе.

Приготовиться к обороне, попытаться угадать фаворитов, переварить съеденное.

Ик! Пардон, кажется, я тоже слегка перестарался за обедом…

Коралловое Море. На «морском драконе»

Бывший капитан трагически погибшего галеона «Нуэстра Сеньора де Марра» Изот напрасно предрекал пассажиру быструю гибель, судьба его оказалась значительно интересней. Едва соленая вода добралась до притаившегося под лавкой бледнолицего мужчины, сильные загорелые руки выволокли его наружу и подтолкнули к шаткому мостку, опирающемуся на абордажные пики.

Капитан «морского дракона», одетый в кожаные штаны и красную рубаху с закатанными рукавами (мышцы под кожей так и перекатываются, невольно отметил пленник), ухватил его за шкирку, словно нашкодившего щенка, и перекинул на палубу своего корабля. Глубокие черные глаза без зрачков уставились в лоб пассажиру.

— Кто такой? — коротко спросил капитан.

По манере поведения пленник предположил, что перед ним луалабатский пират, однако черноглазый до сих пор не предъявил корсо — официальное разрешение его величества правителя Луалабаты, обязывающее захваченные иностранные суда не оказывать сопротивления, так как пятая часть добычи идет на благо страны.

— Послушайте, если это пиратское судно, то где ваше кор… — начал пассажир, но захватчик пнул его босой ногой и рявкнул:

— Имя!

Пленник судорожно рванул полу куртки и зашарил по карманам, выдирая родовое свидетельство, любовно укрытое от воды и посторонних глаз.

— Вот! Я всего лишь пассажир, еду в Тор… может, вы слышали о сыне пана Генриха Иезуита его сиятельстве графе Венге Коварном? Я его дальний родственник, зовут Ган-Сорк Аргильер… пожа-а-алуйста, довезите меня до Тора!

Столпившиеся вокруг черноглазого мужчины приятели захохотали. Зыркнув по сторонам, Ган-Сорк с ужасом отметил странность их причесок: на голове выстриженные чуприны, подбородки и щеки гладко выбриты, засаленные длинные усы спускаются до самой груди. Пираты или не пираты?

— Соскучился по родне, джен? — иронически осведомился черноглазый капитан, забирая свидетельство из рук Ган-Сорка и буквально сверля его грозным взглядом.

— Граф Венге Коварный скончался три дня назад! — признался Ган-Сорк, нервно вжимая в рыхлый живот пустые ладони. — Я один из наследников! Послушайте, я отдам все деньги, только не убивайте! Отпустите меня!

— Прошу, джен! — Широким жестом рука черноглазого описала дугу. — Надеюсь, ты хорошо плаваешь, до Тора часов семь ходу. Правда, кораблем.

— Пожа-а-алуйста… — жестом крайнего отчаяния Ган-Сорк выгреб из поясного кошеля жалкие остатки денег, взятых в дорогу, и начал перечислять: — Карету продал, парадную шубу продал, дедову саблю заложил. Вот. Все, что у меня есть.

Некоторое время черноглазый капитан с интересом изучал монеты, будто видел их впервые в жизни. Потом весело расхохотался и одобрительно хлопнул Ган-Сорка по плечу, от чего пленника чуть не унесло в сторону.

— Молодец. Только, джен, ты обманываешь меня, а этого я не люблю.

— Нет! Да я…

— Обманываешь! — строже повторил капитан. — Раз пан граф скончался, а ты наследник, то у тебя есть гораздо больше, чем эти жалкие гроши. Интересно, что будет, если вместо тебя с этой бумажкой в Тор пожалую я?

Ган-Сорк в отчаянном бессилии стиснул кулаки.

— Да поймите же — ничего не будет! — простонал он. — Подделать документ или выдать себя за меня не проблема. Думаю, в графский замок уже едут несколько фальшивых родственников, считающих себя умнее остального мира. Только семейная сокровищница заперта на эльфийские запоры и откроется лишь рукой истинного наследника, никак иначе! Клянусь Господом!

— Истинного? — черноглазый капитан задумался, внимательно изучая бумагу. — Скажи, джен, а ты женат?

— Нет, а что?

Спустя секунду длинные пальцы черноглазого щелкнули, и с этого звука начались резкие перемены в жизни пленника.

Ган-Сорка отпустили, отряхнули, заложили обратно в кошель его деньги.

Откуда-то набежало огромное количество женщин в мятых бумажных платках ярких расцветок и пышных пестрых юбках, перехваченных зелеными поясами.

— Гость! — кричали они. — Гость!

Двое здоровых мужчин притащили на цепях громадного тролля с кольцом в носу и, прицепив цепи к мачте, принялись меланхолично колоть его ножами: «Танцуй! Танцуй! Танцуй, кому говорят!» Тролль глухо порыкивал, но не двигался с места.

К Ган-Сорку подскочила кругленькая девица с двумя черными косами и впилась ему в губы страстным поцелуем. Обомлевший гость почувствовал, как из карминового рта красавицы ему в рот переливается жгучая жидкость, имеющая сладковатый привкус. Голова закружилась, а перед глазами замелькали хороводом древние старухи, лица которых обрамляли нечесаные пряди, выбившиеся из-под платков.

— Яда роща шуминэла… — завели старухи, некрасиво разевая беззубые рты…

Опомнился Ган-Сорк от холода и размеренного дрожания корабля.

Над «морским драконом» дышало яркими красками закатное небо. Он лежал прямо на досках палубы, раздетый донага. Виски, перевязанные наискосок цветастым платком, трещали и молили о покое. В руках обнаружилась плетка, украшенная увядшими цветами, а на плече… на плече покоилась голова черноволосой красотки. Где-то внизу женские голоса еще тянули «яда роща…», но уже без прежнего энтузиазма.

Рядом ритмично притоптывал наконец-то затанцевавший тролль, гремя цепями.

Ган-Сорк стряхнул с себя продолжающую невозмутимо сопеть девушку и застонал от резкой боли.

— Вставай, джен, вставай, дорогой зять, — ласково сказал капитан, наклоняясь над ним и протягивая охапку пестрой одежды. — Зара, йав!