Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

— Неточность! — согласилась Вторая. — Причем недопустимая! И на это будут смотреть дети героя?

— О чем ты? — усмехнулся я. — Даже чужим деткам этот шедевр смотреть не рекомендуется! Девочкам, чтобы губы не раскатывали, а мальчикам, чтобы комплекс неполноценности не замучил. Крути табличку, Третий, и ставь вокруг памятника охрану. Как бы дети до шестнадцати не просочились.

Сдавленное мычание в наушнике плавно трансформировалось в задумчивое пыхтение.

— Правильно! — наконец заговорил куратор. — Вот это по-нашему! Даже заветное желание выполнить так, чтобы желающий остался оплеванным по самые брови — чисто в духе полевых работников. Ничего вам поручить нельзя! Только на гадости и способны!

— Ломать? — с тоской художника, создавшего уникальный шедевр, не оцененный миром, спросил толстяк.

— А тебе лишь бы ломать! — заорал куратор. — Переделывай, болван!

С угодливостью официанта из дорогущего ресторана и поспешностью удирающего от охотников зайца толстяк бросился к памятнику, торопясь вцепиться в деталь, послужившую предметом спора.

— Товарищ куратор! — осторожный шепоток боевого работника пробрался сквозь нашу перебранку. — Положительные уже улетели, а у нас тут на крыше еще один отросточек проклюнулся. Ма-а-ахонький. Но живучий. Рубить?

— Сейчас гляну.

— А мы? — осторожно спросила Вторая. — Коробочки полированного дуба нет, мы буквально через пальцы все просеяли. Перегружаем остатки сокровищ в капсулу и на Базу?

— Пока ничего никуда не перегружаем, дуйте на крышу. Третий, у тебя пятнадцать минут на то, чтобы исправить сотворенное безобразие! Добрались? А ну, крутани-ка шарманку, Пятый, проверим ради смеха.

Прислонившись к капсуле, я послушно покрутил вилку по часовой стрелке, переключая рычажки эльфийского артефакта. Это был он, тот самый вариант, при котором гном не продавал вечную саблю. В этом будущем «Осторожно, двери закрывались».

— Рубить? — с надеждой повторил боевой работник.

— Все бы вам рубить, — буркнул куратор. — Оставь, как есть. Он ведь хиленький совсем. Еще неизвестно, примется на здешней бандитской почве или сдохнет сам собой. Дадим ему шанс. Это будет…

— Идиотизм, — шепнула Вторая себе под нос.

— Это будет правильно, — не согласился прекрасно услышавший ее куратор. — Естественный отбор. Чтобы полевые работники не расслаблялись. О! Никак, Третий? Неужели все исправил?

— Расслабишься тут с вами, — проворчал Третий, старательно скрывая радость. — Исправил все, как вы сказали. Теперь памятник в точности соответствует легенде. Дети до шестнадцати могут смотреть без ущерба для нравственности.

Тоскливо глянув с крыши вниз, я убедился, что мой друг не врет.

Памятник действительно соответствовал легенде. На все сто. Гордая посадка головы, развевающиеся волосы (уже не из меди, а из мрамора цвета ржавчины), ширинка в рамках пристойности и знаменательный плевок.

Точнее говоря, струя, бьющая изо рта героя и с приятным шуршанием наполняющая фонтан.

— Назидательно, — обескураженно прокомментировала чертовка.

— Ага, — согласился я. — Я даже представляю себе вопрос, который зададут детки нашего рыжего Квайла, когда он их притащит на площадь похвалиться своим подвигом: «Отчего тебя так сильно тошнит, папа?»

— Да ну вас! — оскорбился толстяк. — И так не так, и эдак не так! Отчего-то львов и драконов с водой изо рта ваять можно, и никто не придирается! Лепите сами!

Тем временем мое плечо деликатно тронула рука рогатого бойца.

— Простите, забыл спросить: бочку с джинном забирать или как?

— Бочку с джинном? А где она, кстати? — опомнился куратор. — Только что вроде тут стояла. Около телег. Ох, ма… ох, е…

— Вот интересно, балаган или обоз? — почесал рог Третий. — Обоз или балаган? Кому же именно привалит такое счастье?

— Кому бы ни привалило, лишь бы от нашей территории подальше, — вздрогнул я. — Прикажете искать?

— Да ну ее! — с тревожным безразличием в голосе ответил куратор. — Драгоценности и семейные реликвии передайте графине Анне Бипарофф под опись, пока нотариус не уехал. Остатки артефактов, даже поломанные, пакуйте в капсулу и прямым ходом на Базу. Наш реквизит собрали?

— Все, кроме привидения. Замок его где-то припрятал.

— Пусть остается в качестве памятного сувенира.

— А Ниацин? — некстати вспомнила Вторая. — С ним ведь договор подписан! Вдруг появится?

— Вряд ли, — вздохнул куратор. — Наши сотрудники уже освободили «глаза» в подземке и Разломе. Нет его. Как сквозь землю провалился. Кто-то говорил, что видел его у нас в Организации, в темном коридоре. Шел, дескать, с закрытыми глазами и руки вперед тянул. Но лично я думаю, слухи. Ну что, ребята, готовы? Как говорится, в гостях хорошо, зато дома интересней. Если доставить главе филиала коробочку не получилось, доставим хоть ваши разгильдяйские тушки. Для разбора полетов. Вперед!

— Ой! — взвизгнула Вторая, подскакивая на сиденье.?У меня тут… кнопка?

Лично я «ой» не закричал. Хотя на моем сиденье тоже явно что-то лежало.

Приподнявшись и отклячив зад, я с трудом отодрал от штанов нечто твердое и колючее, но при этом липкое.

— Жвачечка-а… — мечтательно выдохнули над ухом.

— Кто это? — заорала чертовка, пытаясь подпрыгнуть еще раз, но на этот раз не сумела отлепиться от кресла.

— Жок-нетопырочка, — любезно пояснил куратор. — Наверное, через дыру на месте разрушенной станции вылезла. Дай ей жвачку, не жлобись. Раз уж она в капсуле завелась, то теперь не избавитесь. Паразит, не подлежащий мору. Ни заклинания малышку не берут, ни химия, гномы уже пробовали. Проще поддерживать добрососедские отношения.

— Нетопырочка? — переспросил толстяк, возбужденно оглядываясь. — А где она? Не вижу!

— И не должен! Своеобразная штучка: в полнолуние поет гаммы, а питается в основном нереализованными сексуальными фантазиями. В вашей бригаде точно не сдохнет от голода. Я прав, Пятый? А, Вторая? Что краснеете?

Тем временем невидимая жок-нетопырочка слизнула с моих пальцев гномью жвачку до последнего кусочка и довольно зачавкала.

— Вкусно! — признался тонкий голосок из угла.

— А мне? — тявкнули откуда-то из-под заднего сиденья.

— Не дам!

— Дай!

— Не ссорьтесь, — с тяжким вздохом укротителя микробов Вторая, не глядя, протянула в пространство свою порцию угощения. Серый комок моментально исчез.

— А это кто был? — меланхолично поинтересовалась чертовка.

— Сейчас гляну. — Куратор зашуршал бумагой. — Нашел! Пупырчатый цеголин. Кстати, вы и сами можете его увидеть, он вполне материален, просто прячется. Милое создание. Одни лапки чего стоят, всего четырнадцать штук, и ни одна ни повторяется. Есть на присосках, на крючочках, на подушечках, на копытцах. Приспособлен для лазанья даже по абсолютно гладким вертикальным поверхностям.