Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

Один из гномов отогнул край тряпицы, постучал по предмету и одобрительно кивнул. Второй загремел чем-то металлическим, отпирая замок. С мягким шуршанием разъехались в стороны створки ворот, открывая слабо подсвеченную арку.

Терслей оглянулся на приятелей.

— Пошли. Лошадей и поклажу оставляем тут. С собой берем только личные вещи. На ступеньках аккуратнее, они узкие.

Жекон ловко отделил от своих многочисленных сумок одну совсем небольшую, а остальное стал деловито складывать в подставленные руки Геллану.

На тихий протест гнома он тут же уверенно заявил, что все это личные вещи, без которых ему никуда, и был беспрепятственно пропущен в ворота.

Сам Геллан протиснулся туда с трудом. Во-первых, мешали тюки мага, во-вторых, со лба запутанной веревочкой свешивался невозмутимый Шушул, после недоразумения отчего-то воспылавший к нему теплыми чувствами и норовящий то облизать узким языком, то нежно задушить в объятиях.

Когда ворота закрылись за спиной без единого звука и началась бесконечно длинная лестница с мелкими и частыми ступеньками, Геллан рискнул подать голос.

— Слушай, Терслей, — сказал он, сдувая с лица ужиный хвост, — насколько я помню карту, нам идти не менее двухсот верст! Неужели ты планируешь отмахать их пешком?

— Нам бы только спуститься и до перевалочного трактира добраться, — пояснил Терслей. — Там поедим, отдохнем и возьмем гномьих хакни во временное пользование.

— Хакни? — насторожился Геллан. — Но ведь это не совсем лошади?

— Точнее, совсем не лошади, — согласился Терслей. — Обычному коню в Нижнем городе делать нечего. То, что своды Лакатки кое-где чуть выше холки, еще не самая страшная штука. Мы уже несколько раз пробовали — надевали шоры, самых спокойных лошадей выбирали — без толку. Через два часа пути даже самый флегматичный конь начинает беситься, губы рвать, пеной заходиться, от всего шарахаться и в итоге с ума сходит. Не могут они тут жить, как ни корми. А вот хакни наоборот. Для них свежий воздух и открытое пространство гибельны. Стоп! Камера хранения Гильдии! Жекон, доставай ключи.

— Где? Где? — начал крутить головой Геллан и тут увидел.

Дверки многочисленных шкафчиков были встроены в скалу так ловко, что при скудном освещении заметить их было мудрено даже самому зоркому наблюдателю.

Маг отомкнул три замочка и, сунув нос в крайний шкафчик, начал деловито копаться, время от времени недовольно ворча и бросая на каменный пол то мятые штаны, то рваную рубаху. По мере роста кучки он закапывался все дальше и дальше, а потом и вовсе полез в шкафчик всем туловищем, выставив на обозрение стоптанные подметки сапог.

— Безрукавку брать? — донеслось из глубины.

— Бери, конечно, — согласился Терслей, спокойно вынимая из своей камеры аккуратно сложенные стопкой вещи. — И всю защиту, что осталась с прошлого раза. А ты что стоишь без дела, скорняк? Шкафчик бывшего снайпера к твоим услугам! Давай-давай, у нас не так много времени!

Принц просунул руку в темноту не без опаски.

Прикосновение к одежде покойного снайпера вызывало противоречивые чувства. Ее холод казался холодом мертвого тела, а карманы на поношенной куртке оттопыривались так, словно внутри по-прежнему находились руки бывшего владельца. Геллан поморщился, но Шушул вдруг быстро заскользил по плечу и буквально нырнул в шкафчик, немедленно захрустев чем-то изнутри. Попытка выловить шустрого беглеца привела лишь к тому, что принц перещупал всю одежду, и она перестала быть холодной и недружелюбной, нагревшись от его рук.

— Черт! И как теперь прикажете доставать оттуда этого непоседу?

— Не заводись, скорняк, — хлопнул Геллана по плечу командир. — Прежний снайпер всегда для ужа приберегал горсть леденцов, а наш Шушул до них большой охотник. Сейчас он наестся и сам вылезет. О! Что я говорил?

Появившийся уж выглядел донельзя довольным и тряс раздвоенным языком, явно изображая счастливую улыбку.

Уже без всяких отрицательных эмоций принц перебрал наследство бывшего снайпера, по указке Терслея натянул кожаный жилет, куртку с высоким воротом и защитным шейным клапаном, не без злорадства обнаружив, что его предшественник был гораздо толще и ниже ростом. Отдельно лежало оружие: короткий кинжал с набедренным ремнем и креплениями, простенький охотничий арбалет в легком кожаном чехле и колчан стрел, распределенных на два отделения. Оставалось только прихватить накидку в скатке, устроить разморенного Шушула на шее и двигаться вперед.

А вот маг со сборами не торопился.

Куча извлеченных из его шкафчика предметов уже достигла уровня колен Геллана, а Жекон все никак не мог уняться. Пару раз Терслей дергал его за ноги, но маг лишь разражался потоком брани и швырял на пол очередной сверток.

Геллан тихонько присвистнул.

— У него там что — выход в другую кладовую? Хоть убей, не верю, что все это помещалось внутри!

— Жекон! — с досадой крикнул Терслей. — Заканчивай это безобразие! Мы тебя ждем!

— Сейчас! — глухо донеслось из шкафчика, и ноги задергались. — Последняя заначка осталась! Ап!

Явившийся пред очи соратников маг являл собою не менее радостное зрелище, чем его змей несколько минут назад. Разве что пахло от него не леденцами, а пылью и немного металлом. «Последняя заначка» оказалась ящичком странной кривой формы, в котором при каждом движении что-то шелестело и гремело. Естественно, нести ее пришлось Геллану, кому же еще?

Заперев замки шкафчиков, троица покинула камеру хранения и ступила на каменную мостовую Нижнего города.

Первое, что разочаровало принца, было отсутствие привычных просторов. Дорога представляла собой довольно узкий коридор, по обе стороны которого высились толстые опоры, поддерживающие неприветливо темный свод. В просветах между опорами изредка виднелись мелкие озера, заборы, дома и даже небольшие поселения, но все открытые пространства в сущности являлись просто большими пещерами, выдолбленными в камне.

Воздух здесь был влажен, неподвижен и холоден. На поверхности земли уже вовсю набирала силу весна, а Нижний город демонстрировал равнодушное пренебрежение к традиционной смене сезонов. Судя по всему, обитатели подземного мирка вполне комфортно жили в своем застывшем времени, свободные от нехитрых хозяйственных ритуалов вроде уборки снега, спешной починки худой крыши или утепления на зиму ветхого птичника.

— Долго еще до перевалочного трактира? — поинтересовался Геллан.

— Часа три, — поднеся к глазам карту, прикинул Терслей. — А что такое? Спешишь?

— Очень уж ноша неудобная. Может, тогда кто-нибудь снимет с меня Шушула? Ваше универсальное чудовище мне все время норовит в рот или глаз свой хвост запихнуть. Ни зги не вижу.