Флинт Дилл - Книга Каина

Говорится, что оружие из Адской Кузницы наделено силами Владык Преисподней. Разумеется, следует отметить, что эти вещи призваны уничтожать. Опять же, мы видим, что мотив созидания и разрушения проходит нитью через всё, что связано с Баалом.

Дул'Мефистос, более известный как Мефисто, — это Владыка Ненависти. Некоторые считают, что, если в Преисподней и есть лидер, то это Мефисто.

Также говорится, что Мефисто искуснее всех удаётся стравливать братьев друг с другом. Диабло и Баалу досаждают его происки, но чаще всего они идут у него на поводу, вероятно, потому, что Мефисто даёт им массу возможностей удовлетворить свои амбиции. Возможно, именно поэтому в Мефисто видят лидера, великого тактика.

Более всего Мефисто жаждет натравить друг на друга целые народы, обратить брата против брата, всюду сея раздор и сомнения. Должно быть, Владыка Ненависти считает Санктуарий своим личным подопытным мирком, дающим ему бесконечные, пленительные возможности подливать масло в огонь противостояния.

Для Мефисто ненависть — это лишь инструмент, хотя владеет он им в совершенстве. Владыка Ненависти презирает решительно всё, но к ангелам он питает особое отвращение. И потому в жителях Санктуария он видит оружие, которое можно будет перековать по своему подобию, чтобы направить однажды против Небесного Царства.

И, если история хоть в какой-то мере показательна, то Мефисто в выгодном положении, ибо в истории человечества ненависть сыграла большую роль, чем всё прочее зло, вместе взятое.

Стоит добавить, что, согласно как бардам, так и летописцам, Мефисто — отец двух демонов, Люциона и Лилит.

Весьма интересен тот факт, что жгучая ненависть Мефисто даже к собственным отпрыскам побудила Лилит восстать и вступить в запретный союз с ангелом Инарием. Лилит ухватилась за эту возможность, прекрасно зная, сколь глубокую ненависть питал её отец к ангелам. Ирония судьбы: ненависть Мефисто в конечном счёте подтолкнула его дочь к созданию расы нефалемов*.

* Лия, смотри главу «Появление нефалемов».

Что же касается царства Мефисто, я читал о нём множество рассказов, собранных на протяжении столетий писцами и магами. В них говорится, что домен Владыки Ненависти густо заселен демонами; они собираются в многочисленные группы, которые втайне вырастают в соперничающие друг с другом фракции.

Внутри искорёженных крепостей и мрачных дворцов сеются семена ненависти. Фракции постоянно соперничают, заключая союзы сегодня и предавая завтра, и за всем этим следит бдительное око Мефисто. Искусный стратег, он бесконечно восхищён планами и кознями его подданных. К его бескрайнему удовольствию, интриги часто ведут к повсеместной кровавой войне.

Возможно, поэтому говорится, что царство Мефисто — это столица Пылающей Преисподней.

О Младшем Зле мы знаем гораздо меньше, чем о Первородном. Лишь двоих из четверых — Андариэль и Дюриэля — видели в мире смертных. Другие двое, Белиал и Азмодан, известны лишь по косвенным свидетельствам. Боюсь, именно они и могут повлечь за собой конец времён.

Дорогой читатель, да не введут тебя в заблуждение названия «Первородное» и «Младшее». Они значимы лишь в пределах Пылающей Преисподней и не указывают на то, сколь опасно то или иное Зло для нас, смертных.

По сути, возможно даже, что Младшее Зло представляет большую угрозу, чем Первородное. В конце концов, известно, что четверо Младших Зол поднялись против Первородных и изгнали их в Санктуарий в ходе восстания, известного как Тёмное Изгнание*.

* Подробности ищи далее в этой книге.

Я начну с тех Младших Зол, о которых мы знаем. Дюриэля и Андариэль люди ошибочно назвали бы близнецами; в мире же демонов их родство обусловлено скорее близостью сущностей боли и мучений, нежели непосредственно кровными узами.

Дюриэль, Владыка Боли

Дюриэль, брат Андариэль, также известен как Король Личинок, или Владыка Боли. Его видели в Санктуарии лишь единожды в обличье кошмарного уродливого похожего на личинку отродья.

Всё говорит о том, Дюриэль любит пытать и причинять боль. Смертным, на мой взгляд, не постичь до конца одну странность демона: похоже, его не волнует, что значит боль для его жертвы. Он любит саму музыку криков: дисгармонию страдания на уровне ощущений. Он считает себя маэстро боли. Он заинтересован в истязании не души, но тела.

Во многих записях высказывается предположение, что, если у Дюриэля не окажется жертвы, которую он мог бы пытать, он начнёт истязать сам себя и насытится этим.

По иронии, хотя о самом Дюриэле известно совсем немногое, его царство в Пылающей Преисподней чаще прочих отражалось в древнем искусстве. Подозреваю, причина тому — его сильное сходство с камерами пыток нашего мира, и потому человеческим художникам и писателям проще его понять и изобразить.

Царство Боли описывается как изобилующее пещерами урочище, оборудованное садистскими гротескными приспособлениями: от исполинских машин для неописуемых зверств до крошечных механизмов, вызывающих запредельные муки. Здесь Дюриэль получает небывалое наслаждение от пыток тысяч пленённых диких демонов. Сказано, что даже его сестра, чьё царство каким-то странным образом перекрывается с его собственным, и другие обитатели Преисподней избегают этого места, хотя и наслаждаются музыкой мучительных криков, которые доносятся оттуда.

Андариэль, известная как Дева Мучений, — чрезвычайно жестокое существо. В отличие от её так называемого брата-близнеца Дюриэля, ей интересна не физическая боль, а душевное страдание. Она верит в непогрешимость мучения.

Будучи искусным манипулятором, она создаёт условия, в которых сознание жертвы выворачивается наизнанку. Она любит смотреть, как внутренняя агония и душевная боль разрывают людей на части. Когда-то Дева Мучений считалась наперсницей Диабло — вплоть до Тёмного Изгнания, когда она и её сообщники безжалостно предали его. Несмотря на былую верность, она упивалась страданиями Диабло и, как говорят, его унизительное поражение принесло ей ни с чем не сравнимое блаженство. Обычно она ведёт себя так, словно пребывает в постоянном экстазе, испытывая невообразимое удовольствие. Андариэль считается одним из самых общительных демонов; по слухам, она не выносит уединения, поскольку подпитывает себя страданиями других. Её тянет к вражде и несчастью, как мотылька на огонёк. Она находится в непрерывных поисках тех, кто погрузился в отчаяние, или же тех, кто наиболее восприимчив к её влиянию и манипуляциям.

О том, что представляет из себя её царство в Преисподней, известно немного; однако, несомненно, это место психологической атаки, где пытки тела и духа вызывают вину, сожаление и самобичевание.