Андрей Буревой - Страж империи

«Ах ты, тупоголовое животное!» – взвился бес, поняв, что я издеваюсь над ним и бежать никуда не собираюсь. Побегав-побегав по столу, он остановился и злорадно оскалился: «Ну да ничего, я скоро тоже посмеюсь. Когда жутко злая стерва вернется, чтобы спустить шкуру с одного осла! А ты валяйся, валяйся. Жди!»

«Подожду», – усмехнулся я, довольный тем, как разыграл беса, да еще и с пользой для себя. А рогатый повернулся ко мне задом и, презрительно фыркнув, исчез.

Глупый все же он, что и говорить. Я ж ему сразу сказал, что не собираюсь подаваться в бега. Так не поверил…

Вытянув ноги, я прикрыл глаза и, изгнав из уже начавшей трещать головы суматошные мысли, принялся ждать гостей. А в том, что они пожалуют, не могло быть никаких сомнений.

К счастью, ожидание грядущей бури не превратилось в выматывающее душу мучение. Я, по своему обыкновению, сделал то, чему учил нас тьер Логрен, иноземный мастер меча, – мысленно отстранился от происходящего. Делать это в принципе совсем несложно, но мало кому из его многочисленных учеников давалась эта наука. Мне повезло в свое время. Тогда как раз приходилось по ночам подрабатывать в тавернах охранником, и это неслабо повлияло на мое обучение. Тут или чокнешься, проводя целые ночи напролет в этом шуме-гаме и приглядывая за всеми посетителями сразу, или научишься сохранять душевное равновесие и концентрировать внимание только на важных вещах. Впрочем, все же хорошо, что ночные подработки закончились…

Совершенно незаметно для себя я задремал. Накопившаяся за эти три суматошных дня усталость сделала свое черное дело… Но, к своему несказанному удивлению, проснулся я в кресле, а не на плахе. И дверь цела. А значит, никто и не приходил…

Как же так? Не могли же благородные спустить мне подобную выходку? В это невозможно поверить… Пусть не сам сэр Родерик, но леди Кейтлин обязательно должна была вернуться, чтобы поквитаться со мной.

Потянувшись, я поморщился. Уснуть в кресле было не самой удачной идеей. Все тело ломило. И усталость такая навалилась, будто я не отдыхал, а на каменоломне вкалывал.

Поднявшись, я собрался было пойти умыться, но, не сделав и пары шагов, повалился назад в кресло. Содрав с ног сапоги, принялся ожесточенно чесать пятки. Кусочки сгоревшей плоти так и летели в стороны, обнажая нежную розовую кожицу.

– Жуть какая, – перевел я дух немного погодя, когда зуд в ступнях немного поутих.

Впрочем, жаловаться не на что. Здорово, что исцеление оказалось таким быстрым. С такой способностью к восстановлению легких ран вообще можно не бояться. Но бес, конечно, вряд ли согласится играть для меня роль талиара.

Умывшись, я напился и вновь обулся. Почесав затылок, надел шляпу, нацепил поясной ремень с оружием и направился к входной двери. В норе все равно не отсидишься. А значит, надо решать приключившиеся проблемы. Заскочить в управу, чтобы распорядиться насчет выигранного поместья, и отправляться прямиком к коменданту. На задушевную беседу. Если удастся к нему пробиться.

Выйдя на крыльцо, я огляделся. Но чуда не случилось. Никаких свободных экипажей мимо моего дома не катило. Да и откуда им взяться… В нашем квартале пусть и не нищий люд живет, но на пустое развлечение денежку никто тратить не будет. Поэтому ловить извозчика у моего дома – гиблое дело.

Вздохнув, я запер за собой дверь на замок и поковылял по практически безлюдной улочке совсем не туда, куда мне в общем-то нужно было попасть. До управы-то мне не добраться своим ходом, а до торговой площади, пожалуй, дошлепаю. Хотя, чувствую, даже эта не слишком продолжительная прогулка радости не доставит… Ступни чешутся – жуть.

Однако все оказалось не так страшно, как показалось в самом начале. То ли я приноровился ступать мягко, то ли расходился, но смог идти довольно быстро и не кляня почем зря леди Кейтлин. Послеполуденная жара донимала куда больше. Воздух так раскалился, что его вдыхать страшно, – опалит все нутро.

Я остановился под натянутым над тротуаром тентом возле лавки тьера Сирмага, у которого обычно покупал еду, когда лень было тащиться на рынок. Вытерев пот со лба, перевел дух. Услышав легкий топот ног, я обернулся. Меня нагонял Герберт – мальчишка-разносчик из единственного трактира на нашей улице.

– Тьер Стайни! – махнул он мне каким-то свертком. – Подождите!

– Чего тебе, Герберт? – спросил я удивленно, когда чуть запыхавшийся мальчишка добежал до меня.

– Да вот, – сунул он мне в руки небольшой цилиндрический предмет, упакованный в белую бумагу. – Просили вам передать, а вы не в ту сторону пошли. Не мимо нас. Вот я и побежал следом.

– И кто это передал? – поинтересовался я, недоуменно разглядывая надпись, тщательно выведенную на оберточной бумаге черными чернилами: «Тьеру Кэрридану Стайни. Лично в руки».

– Не знаю, – пожал плечами Герберт. – Это у хозяина оставили.

– Ну ладно, беги тогда, – озадаченно потерев лоб, сказал я и спохватился: – Постой, тебе хоть монетка перепала?

– Да разве от Живоглота дождешься, – фыркнул мальчишка. – Если и оставили чего, так все себе заграбастал.

– Ну держи тогда. – Выудив из приятно тяжелого кошеля медяк, я вручил его засиявшему Герберту.

Отмахнувшись от благодарностей мальчишки, я потихоньку пошел дальше, крутя в руках завернутый в бумагу предмет: то ли футляр, то ли тубу. Что мне могли передать?.. И, главное, кто?.. Красивый почерк с завитушками, немного неуместными при написании имени адресата, как бы намекал, что это дело рук девушки, да и едва уловимый аромат роз подтверждал эту мысль. Но факт в том, что ни одна из знакомых мне девиц не использует такие духи. Да и незачем кому-то из них отправлять мне посылки.

В голову вдруг пришла совсем глупая мысль, и я замер как вкопанный. Где же я об этом читал?.. О старинной традиции, в соответствии с которой человеку, совершившему недостойное деяние, присылают кинжал, дабы тот совершил ритуальное самоубийство, вскрыв себе брюхо иззубренным клинком, и таким образом сохранил свою честь. Такой вот короткий кинжал с широким лезвием как раз поместится в этот футляр…

Настроение у меня резко упало. Вот такой подарочек леди Кейтлин вполне могла отправить. Нечего было трепаться, что я знаком с понятиями чести и достоинства, хоть и не благородный.

– Стой смирно и не рыпайся! – прошипел мне в ухо какой-то хмырь, подобравшийся незамеченным, пока я был всецело поглощен мыслями о полученной посылке. В бок кольнула острая игла, давая понять, что лучше послушаться этого урода, захватившего меня врасплох.

– Стою, – сказал я, не став даже дергаться. Все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Не раз таким способом протыкали стражников, пользуясь тем, что шило или заточенная вязальная спица прекрасно проходят сквозь кольчужные вставки на боках доспеха. Двое таких умельцев уже отправились на плаху, а еще один был забит ногами до смерти при попытке оказать злостное сопротивление во время задержания. Однако, видать, не всех мерзавцев повязали…