Сергей Дорош - Светлая сторона Луны (трилогия)

Похоже, те времена, когда Лин-Ке-Тор уживался в одном теле с Хансером, не прошли даром. И как когда-то несущий спокойствие действовал в теле прерывающего нить, так теперь то, что осталось от Хансера, убивало противников Лин-Ке-Тора, которые просто не могли почувствовать второй сущности и ее действий. Вдвоем отец и его друг опять обманывали марсианское Предвиденье.

Лже-Бьярни опустил щит, закрываясь от удара в ноги, которого так и не последовало. Вместо него был колющий в глазницу шлема, четкий, почти филигранный. Неширокое лезвие отцовского меча вошло в глаз, не встретив препятствия. И в этот момент в бой вновь вступил лже-Хансер. Кто бы ни сотворил это противоестественное создание, работу свою он знал: вложил в неживого все, что мог, в том числе и навыки Плутона. Идеальный убийца выжидал до последнего, пожертвовал своими соратниками ради одного-единственного момента. Мгновенный телепорт за спину Лин-Ке-Тора — и короткий колющий удар саблей. Тот, кто не продержался бы против моего отца лицом к лицу, сразил его ударом в спину.

Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Не успел. Все-таки слова Агия опять оказались пророческими. В который раз пренебрежение его советами привело к смерти. Я рывком вышел из Мира Видений. А если говорить точнее, меня оттуда выбросило. На плече уже не было тяжелой руки Бьярни, в ушах стоял горестный вздох, пронесшийся по рядам иллюминатов. Хмурое небо, на котором нет солнца. Теперь я понял, что не зря скрыли его тучи. Солнечный свет губителен для высшей нежити.

Как во сне я видел людей, бегущих от замка к полю боя. Иллюминаты оставались на месте. Разом лишившись всех четырех командиров, простые воины растерялись. Дисциплинированные друиды ждали приказа. Моего приказа, ибо я здесь был единственным пастырем, и ни один аколит не рискнет командовать в моем присутствии. Но какой из меня военачальник? Не тому я учился всю свою жизнь. И вместо того чтобы бросить в наступление закаленных бойцов Круга, я сам побежал туда, где умирал мой отец. В голове пульсировали слова о том, что нельзя оставлять тел некромантам, что те научились возвращать к подобию жизни не только трупы, но и боевое мастерство умерших.

Не знаю, как я успел раньше. Обостренные чувства подсказали, что за телами явились поднятые мертвецы. Я мог схватиться с ними, не сдерживая своих сил. Они уже были мертвы, я не мог их убить, мог лишь подарить покой. Даже прикосновение моих рук оказалось для них болезненным. Никакие доспехи не смогли бы их спасти. И слуги некромантов словно бы почувствовали исходящую от меня опасность — остановились, не решаясь приблизиться.

Я склонился над моим отцом и сразу понял, что Лин-Ке-Тор доживает последние секунды. Все мое мастерство бессильно. Я, спасавший многих, не имел сил вытащить с того света одного из самых дорогих мне людей. Возможно, моя мать помогла бы, но ее здесь не было. Был я, недостойный пастырь, бездарный лекаришка. И все, что я мог, — это приподнять отца, обняв за плечи и стараясь не причинять боли, заглянуть ему в глаза. Его рука нашла мою ладонь и крепко сжала. Силы еще не оставили того, кто очень долго считался первым мечом Луны и сегодня в очередной раз доказал это.

— Наконец-то ты пришел… — Его голос был тих, но в нем звучала радость. — А я так боялся, что ты не придешь, или, встретив тебя, я не узнаю… Глупец… Как можно не узнать свою кровь…

Я почувствовал, что из глаз моих текут слезы. И не пытался их сдержать. Друидом я тоже был неправильным. Не мог я сохранять невозмутимость сейчас, когда душа стонала от боли.

— Передай Агию… Я ничего не забыл… Во мне слишком много осталось от него… От Хансера… Мы не смогли бы взять эту крепость… Ты сможешь… Я сделал все… Твой ход, сынок…

— Отец…

— Не перебивай… Запомни, смерти нет… Не вини меня… Я слишком тщеславен… Агий сказал, что увижу я тебя только перед смертью… Он сказал, что после моей смерти… Ты сможешь… Именно ты… Передай ей…

Он не договорил. Тело обмякло на моих руках, и только рукопожатие оставалось все таким же крепким. Глаза закрылись. Я высвободил руку и провел по его лицу. Мертв. Застывшая маска. Губы растянуты в улыбке. Чему ты улыбаешься, Лин-Ке-Тор? Что ты хотел передать ей, моей матери? Что ты дал мне? Что я смогу?

Как высший становится бессмертным? Что плавится в нас, приобретая новую форму? Что общего между Иллюминатом, переступившим через все, бывшее для него святым и незыблемым, Агием, медленными шажками приближавшимся к пониманию, моей мамой, вставшей против небывалого врага, и моим учителем, спокойно перешедшим на новую ступень, потому что на прежней ему было уже тесно? Что изменилось во мне, когда умер мой отец, к которому я так долго шел и пришел слишком поздно? Мне казалось, это не я, а мир вокруг становится другим, более родным, более понятным. Агий, Судия, он все знал. Мог ли я его винить? Он всего лишь поделился с Лин-Ке-Тором своим знанием и предоставил выбор ему. И мой отец умер, зная, что произойдет дальше. Видел ли он тот Свет, который пылал сейчас в моих глазах? Ответов нет и не будет.

Я встал. Зашипели, пятясь, неживые. А мне не было до них дела. Я обернулся к рядам воинов Круга. Мои братья-друиды дрожали от нетерпения.

— Уничтожить это место, — сказал я. Мне казалось, что голос мой звучал слишком тихо, но его услышал каждый стоявший на этой выжженной пустоши. И по рядам пронесся короткий шепот:

— Слово пастыря.

А следом родился крик:

— Слово пастыря — закон для братьев!

— Иллюминаты, слушай мой приказ! — Вперед выступил Бьярни, привычно перекрывая своим голосом все звуки. — Выжечь змеиное гнездо с тела Земли! Вперед!

Это была атака без правил. За такое командование и меня, и Бьярни стоило бы разжаловать в простые солдаты и поставить в первый ряд фаланги. Но сейчас вперед шли совершенно иные силы, перед которыми все человеческое военное мастерство — пыль да пепел. Я первым оказался возле окованных железом крепостных ворот. Единственный проход за высокие стены. Я чувствовал блокирующие воздействия на стихии письмена. Друиды не смогли бы своим излюбленным приемом запрыгнуть прямо на стены. Да это было и не нужно. Что для меня блоки простых высших? Паутина. В момент перехода сознания на новый уровень сила бессмертных достигает пика, как прорвавший плотину поток. Это потом он опять вернется в предначертанное русло, а сейчас готов смести все на своем пути. И мой удар в ворота был не просто ударом. Я бросил на них твердость камня и ярость урагана. Ворота вылетели как пробка из бутылки.

Я почувствовал сеть защитных заклинаний внутри тянущихся вглубь укреплений. Они были сродни защите любого доменовского замка. Не понимая, как мне это удается, я потянулся к ним, ухватился и влил в них свою силу. И пламя преобразилось в яркий солнечный свет, столь губительный для высшей нежити. Свет залил древние коридоры, сжигая всю нечисть. Я потянулся к висевшим в небесах серым тучам и рванул их в стороны, словно шторы на окне ярким летним утром. Воинство некромантов, создаваемое годами, десятилетиями упорных трудов, таяло, оставляя лишь небольшую горстку живых защитников. Но за мною шли друиды с серпами-мечами, викинги с топорами и лучники Вильгельма с не знающими промаха стрелами. Шли кельты с клейморами, служители Круга, которых гнал вперед мой приказ. А всех их возглавлял Бьярни Столп Чести, который только что потерял четверых друзей. И горе всякому, кто встанет на пути у берсерка.