Сергей Дорош - Светлая сторона Луны (трилогия)

Мы выпили по третьей, причем на сей раз в глазах нашего сопровождающего я прочел неподдельное уважение. После этого Агни попрощался с нами, сославшись на дела. После его ухода мать тут же произвела несколько манипуляций, после чего сказала:

— Вроде бы чисто.

Я, Грешник и Пантера проверили стены, но не нашли ни скрытых тоннелей для прослушивания, ни щелей, ни следов вмуровывания тех самых «колдунистических поделок».

После четверти часа поисков я лишь развел руками:

— Либо они умеют прятать лучше, чем я искать, либо нас никто не подслушивает.

Тер лишь кивнула и подсела к матери. Грешник прекратил поиски задолго до меня. Шут встревоженно оглядывался, словно прислушиваясь к чему-то, что слышал только он.

— Ни малейшей опасности, — сказал он наконец-то. — Даже странно.

— Мам, ну что, — Тер повернула встревоженное личико к нашей матери, — они нам лгали?

— Если и лгали, то я этого не почувствовала. Они ни разу даже не покривили душой, ничего не приукрасили, только правда, — либо они способны задурить мозги познавшим таинства.

— Да-а-а… — Шут потянулся, и его одежда стала в желто-зеленые ромбы. — Вы столкнулись с чем-то необычным и теперь сами себе не доверяете. Не надо преувеличивать. Я знаю этих пятерых, они хорошие бойцы, у них есть мозги, но они — обычные высшие. Не стоит думать, что они в чем-то превосходят настоящих мастеров. И если Миракл и Пантера говорят, что нас не могут подслушать, я склонен им верить. А если мать Миракла говорит, что нам не лгали, и Грешник это подтвердит… — Грешник ответил на его взгляд быстрым кивком, — то опять же я склонен им верить.

— Шут, — медленно проговорил я, — а ведь мы с тобой нашу договоренность клятвой не скрепляли.

— Да-а-а… не скрепляли… — Еще одно неуловимое движение — и одежда становится в косую черно-белую полоску.

— И эти пятеро — такие же твои ученики, как и я.

— Нет, Миракл, такие же, как Пантера, — просто ответил он. И я вдруг понял: все мои подозрения не имеют под собой почвы. Шут действительно со мной, а не с ними. Мы переглянулись с матерью и Грешником и оба кивнули. — Ты — уникальный ученик, — продолжил Шут. — Ты — тот самый, который у каждого наставника бывает лишь один, ну в лучшем случае — два. Так что… — Он развел руками.

— И сколько у тебя таких учеников?

— Думаю, не так много. Если выжила еще хотя бы пара — это уже неплохо.

Да, это верно. Люди с подобными амбициями либо очень быстро умирают, либо… А что «либо»? До того дня, когда за мной явились убийцы, я и про Хантера с его компанией не слышал.

— Ох, Шут, как бы не аукнулись нам твои шутки, — проворчал я.

— Они нам не страшны. — Шут махнул рукой. — Ты мне лучше скажи, как ты с Плутона вырываться собрался?

— Лучше не надо, — ответил я. — Пока мы полностью не уверены, что нас не подслушивают, пусть это останется у меня в голове. Будет меньше вероятность, что эту голову оторвут.

— Наш новый знакомый охотно рассказал нам об отношениях братства с внешним миром, — тихо произнесла Пантера. — И ни слова, зачем это надо было Хантеру. Да и с друидами не все ясно.

— С друидами как раз ясно. Они ломают общество Плутона, — ответил Грешник, подтверждая наши с Шутом наблюдения. — Потому и торговлю затеяли. Они бы покупали даже воздух, если бы Плутону не было что предложить. Главное — чтобы здесь появились деньги и прочно вошли в обращение. Агни и прочие либо этого не понимают, либо делают вид, что не понимают.

— С Хантером тоже понятно. — Шут махнул рукой. — Больше тридцати лет он создавал что-то вроде закваски для своей будущей армии. А война — это не так просто, как кажется вам, плутонцам. Небольшие отряды можно прокормить легко, но сейчас Хантер делает скачок к настоящей армии. И главный вопрос: «Что эта прорва народу будет жрать?» Если кормить тем, что получаешь с помощью амулетов, — каждый заметит: что-то не то происходит. Потому, собственно, самые большие банды редко превышали тысячу. На Плутоне столько ртов, собранных вместе, не прокормишь. Нужна новая система. Хантер и друиды, можно сказать, нашли друг друга. Их союз был предопределен.

— Интересно, как Круг отнесется к ордам плутонцев на Земле? — Мать криво усмехнулась.

— Хреново отнесется, — ответил я. — Потому сразу после Конклава придется вырубить всех в таверне и закрыть их портал. Все должно выглядеть так, словно это сделал Конклав.

— Ты уверен? — спросил Грешник. — Нельзя никак по-другому?

Конечно, я помнил его отношение к убийствам и ответил жестко, как мог, чтобы не оставить и капли сомнений в моих намерениях:

— Да, уверен. Когда мы вырвемся, нам придется встать против целой стороны, против семи доменов. Воинство Небесное наверняка без восторга отнесется к уничтожению своих союзников и наверняка захочет подгрести под себя Плутон. При этом вдобавок вешать на себя армию Круга? Нет уж. Больше своих положим, разгребая последствия.

На этом разговор заглох. Мать и Тер уединились и долго о чем-то беседовали вполголоса, Грешник медитировал, сидя неподвижно, как статуя. Шут жонглировал двумя кинжалами, подбрасывая и ловя их одной рукой по очереди. Я знал: он так делает, когда что-то обдумывает. Я завалился спать. Как-то почувствовал себя выпавшим из компании — и ушел. И спалось мне вполне спокойно. В конце концов, пожелай наши возможные союзники что с нами сделать, помешать им мы не смогли бы, — так зачем зря дергаться?

На следующее утро Агни позвал меня к Хантеру. Только меня. Я начал было возражать, но провожатый сказал, что и Хантер будет один. Мы встретились в Тронном зале — так я его для себя назвал. Кроме трона там стояло еще одно кресло, видимо специально принесенное для меня.

Мы посидели, помолчали, меряя друг друга взглядами. Долго сидели так. Словно не знали, с чего начать. Не переговоры, а поединок воль какой-то — кто первый заговорит. И наступил момент, когда Хантер не выдержал:

— Ну как, подумал или еще время надо?

— А о чем там думать? — небрежно отозвался я. — Если разобраться, что ты мне вчера рассказал? Героическую историю братства имени моего отца? Ну да, красиво, поучительно, эпично, задери меня вампир! На два серебряных история, а то и на три, но ты ведь не заработать хотел.

Я услышал, как Хантер скрипнул зубами. Хорошо. Я его немного разозлил, сбил вчерашнюю маску спокойствия.

— Я тебе не только истории рассказывал, — сквозь зубы ответил он.

— А что еще? Так, пара общих фраз, ничего конкретного. Хотя я понимаю, договариваться лучше наедине. Кровь Хансера дорогого стоит. Возможно, не все твои одобрят.

— Моих братьев оставь мне. Понимаешь ли, — желчно продолжил он, — открывать все карты неизвестно кому — союзнику или сопернику — тоже не годится.