Олег Антипенко - Иные пути. Чужой

— Мои друзья попали в плен к фострцам.

— Ты собирался перейти Рубеж… Без мага его никогда не преодолеть.

Ронин скосил взгляд на мерно посапывающего Фаруция.

— Расскажи мне больше о себе, о друзьях. Как они оказались в плену?

Мечник начал обрисовывать сухими фактами свои рейды, стараясь не заострять внимание на незначительных деталях. Однако с каждой минутой углублялся все дальше в прошлое. Ему было важно объяснить причины тех или иных решений, поступков. Что они были единственно верными. Постепенно уходила обида на Дирта за его подозрения командира в необдуманных действиях. Рассказал о причинах своей подозрительности и усиленной бдительности. Это агенты Олафа сделали его таким, и он не повторит однажды совершенную в Долине ошибку. И не только они одни заставляли мечника перестраховываться. Драконы. Драконы вселяли в него страх. Ему трудно было даже самому признаться, но он боялся их до дрожи. Последствия столь короткой встречи с небесными ящерами напоминали о себе до памятной дуэли в Гостиме, два года он был калекой. И ведь ничего драконам он не может противопоставить, как вообще возможно с ними сражаться. В голову, привыкшую мыслить военными категориями, это просто не укладывалось. Казалось, необходимо пояснить и причину своего появления в Республике, ведь не будь его здесь, никто бы и не попался врагу. Возможно…

Витрилла слушала внимательно, не перебивала и не задавала уточняющих вопросов. Только пристально смотрела на мечника, который, испытывая смущение за историю своей жизни, не знал, куда спрятать глаза. Эльфийка превратилась в каменное изваяние искусного скульптора. Неподвижна, словно умерла, вот лишь этот взгляд… Он живой.

Ронин дошел и до предательства Олафа, описывая уже не только события, но и свои эмоции. Как он ненавидит теперь старого волшебника, как скучает за всеми, даже как благодарен дракону за минутное счастье в иллюзии, которое впрочем, столь же нещадно оборвалось.

Мечник отвлекся на шевеление в стороне — Фаруций заворочался на своем ложе. Ронин вдруг осознал, что уже вечер, даже ночь. Из-за травяной занавески и окошка не просачивался свет, а его единственного слушателя озаряет единственная свеча на пустующем столе. Пламя колыхалось от его дыхания, отбрасывая то красноватые отблески на лицо Витриллы, то пугливые тени.

Сколько же времени прошло?

Он встряхнул головой, отгоняя наваждение.

В горле все пересохло, язык болел от непривычно длинного монолога, а тело затекло от сидения в одном положении. Словно старик он медленно потянулся, хрустнув суставами.

— А можно воды?

— Конечно. — Тихо ответила эльфийка и вышла из сторожки или чем бы это строение ни было.

Осмотрев помещение, Ронин с удивлением отметил наличие двух постелей, подбитых пахнущим клевером сеном. Белые чистые простыни отдавали речной свежестью, в них так и хотелось улечься и забыться сном. Одна была занята магом, тот не проснулся, а всего лишь перевернулся с бока на бок.

Сначала появился аромат, затем вошла эльфийка с маленьким подносом с двумя мисками и стаканом на нем.

Над посудой клубились дымки пара. Слюнки так и текли, оказывается, он успел хорошенько проголодаться.

Витрилла зашла за спину Ронину и возвратилась с ложкой и краюхой хлеба.

Сделав два глубоких глотка приятно холодной и немного сладковатой жидкости, Ронин спросил, указывая на бульон:

— А я думал вы не едите мяса… — Он скопировал интонации Витриллы, поставив ударение на «вы» имея в виду эльфов в целом. Однако не это поразило его. Ронин говорил своим настоящим голосом, не измененным в трансе. Более глубоким из-за утомления голосовых связок, но настоящим.

— Не все и не всегда.

После рассказа Ронин считал, что его с Витриллой связывает нечто большее, нежели обычное знакомство. И надеялся, эльфийка испытывает то же самое.

— Отдохни. Утро вечера мудренее.

Противиться мечник не стал, прошел к постели. Ложиться пускай и в чистой одежде на простыни не хотелось бы, а раздеваться…

Обернулся, а эльфийки и след простыл, только оплывшая свеча доживала последние дюймы и минуты. Сразу как-то похолодало, без нее стало слишком пусто.

Все же решил спать одетым, мало ли какое предстоит пробуждение — это была его первая здравая мысль за последние двенадцать часов.

Подушка оказалась пуховой. Он забыл, когда на такой доводилось лежать в последний раз. Однако его радость сменилась разочарованием. Она слишком мягкая, ни в какое сравнение не идет с тем же валиком наемника, а оттого неудобная. Мечник отвык от такой роскоши, и пришлось подушку попросту выбросить, подмостив под слой сена пояс с ножнами.

Только веки смежились, как он провалился в сон.

Спустя минуту вошла Витрилла, присела на скамейку, сложила на столе руки и положила на них подбородок. Пытливые глаза следили за Ронином. Она опасалась его, тем более опасалась тех, с кем пришлось столкнуться этому мальчишке, и не хотела своими действиями навлечь на себя, а тем боле на своих соплеменников недовольство возможного владыки и особенно драконов. И отчего ей вообще предлагать Натану совет, пускай этим занимается карул. Однако передать весть в Вашеронеис до рассвета не удастся, а потому решение придется принимать самой. И зачем только хешан привел его сюда? Конечно, Фаруций не знал о происхождении «Ронина», он не виноват. Но как нескладно получается…

Ронина разбудил Фаруций. Маг выглядел бодрым и восстановившим силы, только чем-то недовольным. Дожидались Витриллу в полном молчании, лишь ложки стучали по донышкам мисок неведомо откуда взявшегося завтрака.

Эльфийка пришла через полчаса, сопровождая мрачного мужичка, густо заросшего трехдневной щетиной. Через плечо лук с пристегнутыми к нему двумя стрелами: срезнем и бронебойной, а также туго набитый колчан.

Витрилла не представила незнакомца, сразу перешла к делу:

— Этот человек проводит вас к Нормеду. Город находится под властью Фостра и там можно многое выяснить.

Больше не говоря ни слова, она ушла в лес, оставив гостей на попечение охотника, словно вчерашнего дня и откровений Ронина и вовсе не было. Расстались как чужие, впрочем, так оно и есть, но гложила изнутри обида.

— Рон, мне задерживаться больше нельзя. — Сказал угрюмо волшебник.

— Сделай мне еще пару одолжений, Фар.

— Слушаю. — Не очень любезно отозвался он.

Ронин отстегнул пояс и протянул магу.

— Заряди. Это мое главное оружие…

Фаруций осторожно, будто змею, взял сабли на вытянутых руках.

— Ей нельзя врать, Рон. — Проговорил с укором чародей, заряжая артефакты. — Ничего от нее ложью добиться нельзя кроме презрения. Думаешь, Витрилла повелась на твое происхождение?