Олег Антипенко - Иные пути. Чужой

Он наклонился к ней и мстительно процедил:

— Каждый укус, разрывающий мускулы и ломающий кости. Его клыки сдерут кожу с твоего черепа как…

— Эринз! — Услышала девушка из коридора одновременно с тем, как осознала себя на полу свернувшуюся в калачик.

— Все в порядке. — Ответил тюремщик непривычно подобострастным голосом. — Передай господину Истену, что он сможет придти после приема пищи.

И, поубавив громкость, с отвращением произнес в адрес пленницы:

— И приведи себя в порядок. Выглядишь как нищенка из сточной канавы…

Лилиана не могла надышаться, несмотря на отсутствие хватки на шее, вдыхать и выдыхать было больно, а горло, казалось, до сих пор сдавливают пальцы тюремщика. Эринза… Наконец-то девушка узнала его имя, она надолго его запомнит.

В отведенные десять минут волшебница заставила себя только поправить ложе, которое она отпихнула в самый центр камеры, и сесть на него, прислонив краешек ворота к разбитой о пол губе. Еще ныла скула, но вроде бы пострадала она не сильно.

Лилиана не притронулась к пище и причиной тому был как пережитый шок, так и боли при каждом глотке.

Девушка передернулась всем телом, когда двери отворились. Однако надсмотрщик задерживаться не стал, а, обнаружив нетронутый ужин, оскалился в ухмылке и вышел, оставив камеру открытой.

«Он что, забыл меня закрыть или это новая забава?»

Через минуту томительного ожидания тюремщик вернулся в компании трех человек, сам он вытянулся в струнку слева от прохода и всем своим видов выражал покорность и смирение, даже раболепие, если судить по тому, как он суетился в коридоре перед человеком в серой мантии.

Эти люди вошли внутрь хозяевами, сразу заняв большую часть свободного пространства и возвысившись над пленницей. Все кроме мужчины в мантии оказались в тени.

Как же жалко чувствовала себя Лилиана, вынужденная находиться под их пристальными взорами.

— Меня зовут Истен, госпожа. — Никто при таком обращении не засмеялся, не издал ни единого хмыка, хотя было это похоже на жестокую шутку.

Говорившему, судя по одеянию больше подходила трибуна перед многотысячной толпой, нежели гранитные казематы — так опрятно и чисто он выглядел, даже по сравнению с надзирателем.

— Прошу прощения, но в последние дни выдалось много хлопот и для официального визита не находилось времени. Итак, я представился… Нельзя ли узнать, как зовут вас.

У него был странный акцент, словно использует он общее для четырех стран Лиминаса наречие, но родным все же является другой язык.

Лилиана более-менее пришла в себя и сейчас мучительно вспоминала имя, которое сообщила своему соседу, оно впрочем, адресата не достигло, но вдруг кто-то обязан прислушиваться к тому, что говорят заключенные…

— Не хотите сообщать, Ваше право. У Вас еще не возникло доверия ко мне, да и причин этому не было. И все же я надеюсь хотя бы на взаимопонимание…

— Бриджитт.

— Она говорит неправду. — Мягким тоном сообщил незнакомец справа от входа.

— Бриджитт, у меня к Вам есть деловое предложение. — Истен не обратил внимания на реплику помощника. По всему выходило, что он здесь и есть самый главный. — Я предлагаю сотрудничество. Фостру нужны маги Вашего уровня. Вы смогли выстоять одновременно против четырех противников на Вьюжном перевале, двоих уничтожили, одного серьезно ранили. Не думайте, мстить за них никто не станет, это война… Настоящие воины могут оценить чужую доблесть, тем более Вы оборонялись, и выхода другого Вам не предоставили.

— И пойти против своих же? — Вяло спросила девушка.

— Какой смысл Вы вкладываете в свой вопрос? — Живо продолжил беседу он. — Попадете ли на передовую? Тогда ответ нет. Заставят ли убивать соотечественников? Опять же нет. Мы всего лишь возвращаем свои земли, отобранные в точно такой же войне, и на этих территориях понадобятся люди, на которых можно будет возложить обязанности по заботе о жителях. Что плохого или предосудительного в помощи беженцам, которые обязательно появятся после установления нашей власти на той стороне Хребта, а это произойдет, я уверяю Вас. Для них Вы станете героем…

— А для своих предателем…

— Так всегда было и будет. Нельзя сидеть на двух стульях… В любом случае для одних вы образец для подражания, для других враг. И что значит «своих»? Граждане Республики будут переходить под наше крыло не потому что мы их завоевали, даже не потому что их предки жили в едином Фостре. Они увидят выгоды свободной жизни, ведь Фостру нужен только выход к цивилизованным странам. Нас отрезали от торговли, нас стесняли в дипломатических отношениях с Роддоном и Астором, всячески препятствовали налаживанию связей с другими государствами. И что нам оставалось делать, Бриджитт? С Закатного океана мы отрезаны флотом Роддона — союзника Республики и пиратами Хамани, с востока хребтом.

— Однако Вы неплохо сошлись с гномами… — Вырвалось у Лилианы, и сразу повисла гнетущая тишина. Волшебнице об этом вскользь намекнул Дирт, но сейчас она кляла себя за длинный язык и излишнее любопытство.

— Да, это так, — проговорил Истен отстраненно, однако в дальнейшем вернул себе прежний тон. — Но они не способны обеспечить нас всем необходимым, а если и способны, оплатить их услуги нам не по карману. Основной доход нам обеспечивают рудники, а у горняков своих металлов достаточно.

Он сказал как-то мечтательно:

— А Вы о многом знаете, Бриджит… Мне хотелось бы однажды попить с Вами чайку в теплой уютной гостиной при камине за увлекательной беседой. Уверен, этот момент когда-нибудь наступит…

Стоило девушке представить себя в таком месте и крепостные стены ее воли дали трещину, как мало оказалось нужно для счастья: уют и тепло, особенно тепло. Ее руки уже позабыли, что это такое.

— Так каков же Ваш ответ? Соглашайтесь, Бриджитт, Вы не пожалеете.

Лилиана бросила быстрый взгляд туда, где должен был стоять тюремщик, ведь стоит согласиться и он больше никогда не посмеет над ней издеваться. А может ему специально приказали истязать ее, чтобы пленница, не задумываясь, согласилась на предложение, лишь поскорее бы избавиться от подобной пытки.

«Нет, не может быть! Так не сыграешь, он настоящий садист. Но Эринза могли поставить на эту должность, зная о его наклонностях» — чародейка прекратила выдумывать всякие несуразицы, так и до абсурда недалеко…

Она вспомнила о своей затее с плетением в ложке. Стоит ей хотя бы оглушить тюремщика и отобрать у него ключи и освободить остальных узников. До вечерней смены им хватит времени, чтобы обдумать дальнейшие действия, а возможно и найти способ освобождения от проклятых браслетов.

Вербовщик послушно терпел, не выказывая никаких признаков раздраженности от длительной паузы.