Ярослав Денисенко - Закон сильного

Я протянул девушке чудом уцелевшее в борьбе с кошкой платье из яркого полотна. Девчонки из банды передрались бы за этот цветастый, как клумба, наряд: по меркам Стрелки он был верхом роскоши. Чародейка взяла платье осторожно, двумя пальцами, словно там кишели полчища каких-нибудь отвратительных насекомых.

– Что, вот в это? – упавшим голосом поинтересовалась она, с явной надеждой на то, что предложение окажется шуткой.

– Надо переодеться простолюдинами, чтобы не привлекать внимания на воротах, – ответил я. – Давай живо, времени мало.

С обреченным вздохом девушка удалилась в грот. Я же занялся подготовкой обещанного сюрприза. Немалых трудов стоило снять кошку с плеча: похоже, зверюга из принципа делала противоположное тому, что желали от нее окружающие. Она цеплялась лапами, как утопающий за подаренное звездами бревно, и отодрать ее можно было лишь с клочьями рубахи и моей кожи. Я уже всерьез начинал жалеть об отсутствии парочки-другой лишних рук в помощь имеющимся двум. В конце концов, наплевав на всякую безопасность и собственную искалеченную ауру, я пробудил силу и вмиг перевил упрямицу нитью отражающего щита. При помощи этой своеобразной шлеи мне удалось-таки отцепить несговорчивое животное и препроводить его в корзину. Создавалось полное впечатление, что кошка чует эманации почище целого отряда визуалов: пока я спешно затягивал щитом отверстие, тварь рвалась на свободу точно сквозь недоплетенные куски и несколько раз умудрилась хорошенько садануть мне когтями по рукам.

Я как раз утирал пот со лба, стоя на коленях перед яростно раскачивающейся корзиной, когда вернулась Тианара.

– А недавно я еще переживала, что башмачки не сочетаются с платьем! – заметила она, печально разглаживая складки широкой юбки, явно недовольная результатом переоблачения. Мне же хватило одного взгляда, чтобы понять: я пропал. Окончательно и бесповоротно. До сих пор мне удавалось так или иначе помнить о грани, пролегающей между нами. Кусок выгоревшей цветастой тряпки умудрился обрушить последнее препятствие. Образ высокомерной наследницы рода растаял туманной дымкой. Стройная темноволосая девушка в свободном платье из набивного хлопка была своей, близкой, желанной. В моей голове завихрились самые невероятные картины, мечты, устремления. Что бы я не отдал в тот момент за возможность спланировать жизнь на долгие годы вперед! И эта девушка заняла бы в тех планах самое первое из мест. Только там она не печалилась, она смеялась – искренне, беззаботно. Все ее улыбки были предназначены мне, и я улыбался в ответ… Что за дурные фантазии! Звезды одарили нас магической силой, таинственным могуществом, вселяющим трепет в сердца простых людей, но взамен отобрали возможность простой, безоблачной жизни, далекой от грязных разборок и грызни за власть. Единственное, что осталось на нашу долю, – такие вот краткие моменты счастливого забытья.

Повинуясь мгновенному порыву, я сорвал цветок шиповника, росшего у подножия искусственной скалы, и сунул в волосы растерявшейся чародейке. Та залилась краской, будто не было десятков поклонников, окружавших вниманием первую красавицу Академии.

– Спа… спасибо, – запнувшись, выдавила она.

Я отвернулся, изо всех сил сражаясь с желанием обнять и поцеловать девушку.

– Пойдем, – пробурчал я нарочито деловым тоном. – Надо спешить, пока у Садовых ворот достаточно народа.

По дороге я разъяснил общие черты плана: чтобы обмануть бдительность стражи, надо выглядеть беззаботной парочкой, занятой лишь друг другом.

– А зачем тогда над кошкой издеваться? – с упреком поинтересовалась Тианара. При звуках заветного слова из затихшей было корзины, прикрытой старым платьем чародейки, раздалась новая порция протестующего мява.

– Чтобы устроить переполох, в котором им будет вообще не до нас, – объяснил я. – Значит, поняла? Как только выходим, начинай говорить – неважно что, только не сбивайся. При этом смотри на меня и улыбайся.

– Погоди! – запаниковала девушка. – Я не знаю, что говорить! У меня только общие положения теории големов в голове! С собственными доработками касательно автономных квадропедов.

– Автономных кого? – ошалело переспросил я.

– Четвероногих големов, способных к самостоятельному передвижению. Понимаешь, основная теория касается двуногих конструкций. Все почему-то стремились воспроизвести человека в первую очередь. Масик был первым экспериментальным образцом квадропеда, не путающимся в собственных ногах. Он мог бы стать прорывом. – Тианара повесила голову. – Наверное, я дура, да? И надо просто радоваться, что до сих пор жива и на свободе? А не жалеть о несовершенных открытиях?

Наверное, надо. Некоторое время назад я бы ответил на этот вопрос с уверенностью. А сейчас вдруг задумался, кем мог бы стать и чего достичь, если бы не постоянная забота о собственном выживании. И чего вообще могли бы добиться магические школы, не будь они столь увлечены разборками между собой и внутри.

– Говори о големах, что уж теперь, – вздохнул я. – Главное, чтобы увлеченно.

– А если кто-то услышит? – возразила чародейка. – Вряд ли простолюдины так часто беседуют об энергетической сбалансированности минорных контуров основных контрольных конструкций.

Пришлось согласиться с этим утверждением. Я озадаченно поскреб затылок… И тут меня озарило:

– Слушай! А давай ты будешь говорить про големов, а термины заменять на другие слова. Ну… что-нибудь там про огород, например.

Тианара хватала все на лету. Но все же усомнилась в здравости такой идеи:

– Думаешь, я разбираюсь в том, что говорят про огороды? Да я в детстве однажды морковку нечищеную увидела, так решила, что она испортилась! Хотя… – Глаза чародейки победно сверкнули. – Виноград, точно! Он растет у нас в загородной усадьбе, я маленькая была, совершенно замучила садовника, что и как… Ведь в Садах есть виноград, правда? – Мой утвердительный кивок заставил девушку развить мысль дальше: – Значит так, локомоторные контуры у нас будут усами, контрольные – плетьми, магическое поле – почвой, энергия – водой…

Вскоре всем частям плетенки классического голема была найдена замена из области виноградарства, и Тианара начала упражняться в новом способе изъяснения. К тому времени, когда мы подобрались к границам парка, изображать непринужденность уже не приходилось: мы просто за животы держались от смеха. Вот вы могли бы спокойно слушать о плетях, приходящих в нестабильность при резком повышении плодородности почвы вследствие переполнения водой? Или об ошибках кривизны плети, приводящих к нарушению координации усов? Рассказывать об этом на полном серьезе было тоже невозможно. Как только обнаруживался очередной термин, нарушающий «просторечие», мы принимались с азартом искать ему замену… В общем, скоро хватало одной мысли о листьях, гроздьях и прочих частях виноградной лозы, чтобы вызвать приступ неуправляемого веселья. А мысль непременно возникала, стоило нам с чародейкой обменяться взглядами. Для прохожих мы смотрелись настоящими беззаботными влюбленными, у которых при виде друг друга начинали лучиться глаза и выползала глупейшая, до ушей, улыбка.