Ярослав Денисенко - Закон сильного

– Значит, так, – обернулся я к оставшимся Тианаре и Лину. – Такая штука со мной в третий раз. После первого выгорел лес. Во второй расплавилась земля. А теперь сами догадаетесь убраться подальше или объяснить доходчивее?

– По… погоди, – запнулась Тианара, выходя из странного столбняка, в который ее загнали последние события. – Ты что же – не представляешь, что это такое?

– Ну извини, – огрызнулся я, – в Академиях не учился. Но за последствия точно не ручаюсь. И держать эту дрянь долго не смогу.

– Ты же чародейка, – тотчас вклинился Лин, теребя девушку за рукав. – Придумай что-нибудь!

То ли совместные злоключения сблизили этих двоих, то ли общительный парень успел расположить к себе даже сдержанную наследницу рода, но ту совершенно не оскорбило это панибратство. Рассердилась она совсем на другое.

– Да не отвлекайте же меня! – вскричала Тианара, яростно всплеснув руками. – Я хочу сказать… То есть вспомнить… То есть это… – Девушка уставилась на меня несчастными глазами. – Сформулировать, вот. Я термин забыла…

– Какой, к звездам падучим, термин! – взорвался я. – Я-то думал, ты что дельное присоветуешь! Марш отсюда, все! Попытаюсь это как-нибудь погасить.

– Да нельзя это гасить! – От волнения девушка размахивала руками все сильнее. – Я и пытаюсь дельное сказать! А без термина все в голове мешается!

М-да, тяжело дело.

– Усы? Плети? Гроздья? – предложил я.

Тианара окинула меня свирепым взглядом. Похоже, она не понимала, как можно веселиться, когда очередь перерождения уже маячит скорым окончанием пути.

– Брожение! Мозгов! – обозлилась она. Раздражение помогло упорядочить мысли. – В общем, это такое состояние, раскрывающее внешние слои ауры. Энергия перераспределяется таким образом, что… Наверное, это не самое важное… В общем… Попытка свернуть обратно во внутренние резервы приводит к неизбежной деформации… О, Небесная Мать! – Чародейка тряхнула головой, а затем продолжила уже по-человечески, глядя на меня уверенно и твердо: – Короче, будешь гасить, искорежишь собственную ауру, и, возможно, навсегда! Силу надо выпускать, рассеивая в общем поле. Медленно и всю. – На этом запас собранности иссяк. Девушка отвернулась и жалобно добавила: – Так нам говорили на лекциях… Никогда не думала, что увижу своими глазами.

– Ясно, – кивнул я. – Спасибо. А теперь – прочь отсюда!

По правде, ясного-то как раз ничего и не было. Но общую идею я уловил. Выпускать силу у меня уже выходило, в первые два раза. Совершенно инстинктивно я нашел верный способ сбросить лишнюю магию, счастливо избежав этой самой «деформации». Теперь бы постараться ее рассеять.

Наверное, это после ящеролюдовой дырявой лодки меня посещали такие сравнения, но занятие оказалось сродни попытке задержать ладонями воду, что хлещет через дамбу в разгар половодья. То и дело вместо тонких струек прорывались огромные сгустки, я едва успевал перенаправлять их в безопасные стороны. Если бы окружающий грохот я слышал действительно ушами, то давно бы уже оглох от постоянных взрывов. Просто сигнальный костер какой-то выходит для боевиков – мол, давайте, ребята, кто еще не понял, здесь я! Вот же гадство!

Наконец первое напряжение спало. Держать силу и распускать равномерным потоком во все стороны стало легче, и я сумел толком рассмотреть, что происходит. Я был уверен, что появившийся вторым внешний слой исчезнет первым, да не тут-то было. Он оставался на месте, тускнела основная аура – только привычной дрожи, пробирающей до мурашек, не возникало. Я не чувствовал будоражащих потоков гуляющей по телу силы. А вот слабость накатывала с каждым мгновением. Внешний слой угас с последними тусклыми сполохами в ауре – а я, пошатнувшись, рухнул носом вперед, приземляясь на четыре точки, пустой и беспомощный.

Теперь я осознал сполна, каким счастьем было беспамятство в прошлые разы. От нахлынувшей пустоты можно было двинуться рассудком. Разом я ослеп, оглох и одеревенел кожей. Все это касалось, естественно, магического чувства, покинувшего меня вместе с силой, но ощущал я себя полным калекой.

Впрочем, с обычными зрением и слухом тоже было не все в порядке. Звуки доносились как через толстый слой войлока, очертания расплывались. Я заморгал, пытаясь разыскать в мешанине цветных пятен хоть что-то, способное удержать взгляд.

Так, светлое пятно, вокруг него темное, а чуть ниже… Ох, ниже лучше не смотреть, от пестроты голова еще сильнее кружится. Это Тианара. Она тормошит меня за плечи – пытается добить, точно.

– Чертополох! Ксилиан! Ксин… – звала чародейка, перебирая все возможные варианты имени. – Откликнись, пожалуйста! Ты живой?

Нет, сдох к ящеролюдам!

Кажется, я простонал это вслух – тени на светлом пятне обрисовались в контуры счастливой улыбки. Надо же, а я был уверен, что девчонка будет только рада избавиться от компании бандита и дикого мага.

Новый голос заставил меня застонать еще громче.

– Я теперь таких историй расскажу! Все ребята соседские от зависти лопнут! – бормотал Лин, довольный до бесконечности.

Так, похоже, слух пострадал меньше зрения. По крайней мере определить направление я еще в силах. Обернувшись, я погрозил мечтателю кулаком:

– Сболтнешь хоть слово, найду, уши отрежу. И вообще, тебя батя заждался давно. Так что забирай обе лодки и дуй на тот берег. Моя в кустах у Пьянчугиной Пропасти.

– Ну почему? – возмущенно протянул Лин. – Чертополох, ну возьми меня с собой! Надоело уже сети мотать!

К падучим звездам известность! Да, похоже, поздно. После истории со старшим братом я и так выделялся среди прочих главарей в глазах этого не в меру увлеченного парнишки. Сегодняшние приключения возвели меня в ранг безусловного кумира, и я совершенно не представлял, как слезть с этого пьедестала, избавляясь от навязчивого поклонника. Прикажи я прыгнуть головой вниз с моста – парень сделает не раздумывая. Вели перерезать себе глотку, попросит нож. Бесполезна теперь единственная просьба, она же самая необходимая: оставить меня в покое. Не убивать же парня, право дело!

На помощь пришла, как ни удивительно, Тианара.

– Вот что, – заявила она, подбирая упавшую корзину и демонстративно перетряхивая ее содержимое. – Это важная улика, способная сбить со следа погоню.

С этими словами чародейка сложила обратно скомканное платье, оборванную мантию и, слегка помедлив, своего фарфорового «друга». Затем сунула корзину опешившему Лину:

– Возьми это и утопи в той мерзкой канаве, которую мы проходили по дороге. В самой дальней ее части.

Парнишка уставился на меня с робкой надеждой. Я поспешил пресечь его чаяния:

– Давай, живее. Пока чародеи не почуяли.

В магии рыбачонок разбирался куда хуже, чем в бандитах, и потому вопросом, что должны почуять чародеи и как сломанная кукла способна наследить больше моего разгула с силой, не задался.