Дмитрий Рындин - Мощь твоего меча

Предстоящее угнетало, даже жизнерадостный дварв угрюмо отмалчивался. Он неутомимо бежал рядом с лошадью Рейнары, держась одной рукой за стремя, а во второй сжимая флягу с тиром.

Он упорно отказывался садиться на лошадь, ругаясь на чем свет стоит. Он божился, что быстрее наестся камней, чем отдастся во власть этого тупого животного.

Казалось дварв никогда не устанет, он бежал часами не останавливаясь и не прося передышки, лишь вечером когда отряд останавливался для ночлега, падал как убитый и мгновенно засыпал, толи от усталости, толи от выпитого тира, оглашая маленький лагерь храпом…

Почти каждые два часа из порта Рояль в сторону столицы по воздуху проносились магические вестники, неся какие-то донесения в совет магов.

Пару раз мимо друзей бегом, не останавливаясь и не приветствуя, пробегали отряды паладинов, насчитывающие менее десяти человек каждый. В помятых сияющих на солнце доспехах, со следами запекшейся крови, со своими ужасными мечами на плечах. С изорванными и обгоревшими кроваво-красными стягами. Почти каждый второй нес на плечах раненного товарища.

Лязг доспехов и монотонный гул вырывающийся из их глоток, задающий ритм их бегу, больше напоминал рев демонов, чем людские голоса. Да и сами паладины больше пугали, чем внушали уважение. Они были действительно похожи на демонов. Яростных, никогда не устающих и лишенных эмоций.

В очередной раз, когда мимо маленького отряда пробежал, шатаясь и хрипя, раненный паладин, несший на плечах истекающего кровью брата, герои остановились и долго смотрели вслед удаляющейся фигуре, оставляющей жуткий кровавый след в пыли дороги.

Благоговейных страх сковывал сердца каждого. Паладин сжимал в каждой руке по мечу, которые весили должно быть не многим меньше кирасы стражника, а к спине накрепко был привязан умирающий товарищ.

Друзья долго провожали его взглядом. Достигнув вершины очередного холма, паладин не прерывая своего бега, рухнул лицом вперед и больше не двигался.

Рейнара ударив ногами бока своего коня, внезапно охрипшим голосом выкрикнула – “Хай-я!”, и поскакала к упавшему.

Достигнув его, она проворно соскочила с коня и попыталась перевернуть на спину. Паладин в своих доспехах был невероятно тяжелым и Соколу, вместе с Крушителем черепов, пришлось самим переворачивать упавшего.

- Мертв. – сказал полу-эльф и встал с колен, отряхивая пыль с штанов, - Впрочем как и тот, которого он нес на плечах. Причем второй мертв уже больше суток. Хотел бы я знать, ОТКУДА бежит этот паладин. Явно не из порта Рояль.

- Их бастионы стоят по всему пограничью, впрочем, так же как и глубоко на территории Зараженных земель. Он может быть откуда угодно. Каждый паладин имеет металлическую метку на цепочке на груди. Было бы не плохо их снять. А их похоронить. – угрюмость прозвучавшая в голосе Григория, заставила всех вздрогнуть.

Джером молча склонился над трупами и нащупал рукой на шее цепочку.

Сняв ее с паладина он протянул ее дварву.

- Держи. Я не знаю их письменности.

На цепочке была тонкая металлическая пластинка и маленькая плоская бутылочка с искрящейся лазуревой жидкостью.

- Первый раз вижу целый пузырек Гримойры!

- Гримойры? Что это? – Рейнара удивленно приподняла одну бровь.

- Девочка моя, Гримойра это очень мощный магический наркотик, создаваемый глубоко в зараженных землях. Секрет его изготовления знают только паладины. Как говорят – девяноста процентов принявших его теряют человеческий облик. Не внешностью – разумом. Превращаются в жаждущих крови монстров. От него в сто раз увеличивается сила, выносливость, реакция. Почти полностью теряется способность чувствовать боль. Человек начинает видеть и слышать все, что происходит на расстоянии мили от него, так как будто это происходит в футе от него. Что еще дает этот наркотик не знает никто, кроме паладинов. Они пьют его в моменты смертельной опасности, или в без выходной ситуации. И лишь десять процентов из ста, выпивших его, способны его нормально перенести и вернуться в “человеческий” облик. Остальные погибают. Как говорят, паладины с младенчества мельчайшими дозами приучают своих детей к нему. Для выживших – он становится, что Тир для нас. Паладины называют Гримойру, кровью Белбога. Потому что там, откуда приходят к нам паладины, без него невозможно выжить. – Отшельник, все это сказал тихим печальных голосом.

- Белбога?

- Да. Это их верховное божество. У них очень древний пантеон богов. Их богам много тысяч лет. После разлома мира паладины отторгли своего христианского бога и вернулись к вере в своих исконных древних богов.

- Но зачем им все это? Они меня пугают. Я за всю свою жизнь не видела ни одной их женщины, старика или ребенка. Только этих ужасных воинов.

- Их жен и детей не видел никто. Они живут для того, чтобы сражаться с Тьмой, с мутантами. Это их религия. Они рождаются для того, чтобы умереть в битве. По преданиям их война идет три с половиной тысячи лет. С момента катастрофы и разлома мира. Говорят, что основной удар Тьмы пришелся по их континенту. Тогда самому большому – центральному континенту планеты. На всей его территории жил этот народ. После разлома часть континента опустилась под воду, а часть суши поднялась, образуя связь с нашим континентом. Их раса почти вся была уничтожена, тем, что тогда поднялось из Тьмы. И уже тогда они начали свою битву. Мы еще и не подозревали о Тьме, когда они уже сражались с нею. Неистово, люто, так как этот народ сражался с захватчиками за многие века до Катастрофы. Эти люди много раз были завоеваны врагами и земля их была утоплена в крови, но ни разу они не были порабощены. Подобно Фениксу они поднимались из пепла своих городов и уничтожали захватчиков, какими бы сильными они не были. Говорят, существует долина Сна. Она находится практически в центре разлома мира. В ней стоит Бастион Белбога. Самый крупный город-крепость из всех ныне существующих. Бастион паладинов. Землю этой долины не видел никто уже много веков. Она представляет из себя белую пустыню. Пустыню усыпанную костями павших в нескончаемой битве людей и мутантов. И каждые пятьдесят лет, на протяжении трех тысячелетий бастион Белбога штурмуют армии мутантов, таких о которых мы и не подозреваем, ибо мы сражаемся всего лишь с пограничными ордами. И на протяжении трех тысячелетий цитадель стоит не покоренная. Она их сердце. Так же как наше – Аргарот…

Отшельник замолчал. Молчание с тяжелым вздохом прервал Григорий. Внезапно охрипшим голосом прочитав то, что было написано на металлической пластинке паладина.