Александра Лисина - Песнь жизни

– Я должен, – прошелестел тихий голос Тирриниэля.

– Вы должны жить, – устало отозвался Иттираэль, щедро отдавая собственные силы. – Хотя бы до того срока, что отмерен. Ради своего народа, ради будущего, ради всех нас… должны. Еще есть надежда. А вы слишком щедро расходуете свой дар, надеясь на помощь неразумного юнца. Который, к тому же, собирается покинуть свой народ, как только вас не станет. Разве он стоит того? Разве стоит вашей жизни?!

Владыка Л'аэртэ слабо улыбнулся.

– Ты не поймешь…

– Конечно, нет, – раздраженно дернул щекой Иттираэль. – Зато я хорошо понимаю, что со следующего занятия вы вполне можете не вернуться!

– Значит, судьба…

"Не судьба, а глупость!" – промелькнуло злое в глазах Старшего Хранителя, но вслух он ничего не сказал, чтобы не усугубить состояние повелителя, которому было вредно волноваться, и не вызвать печальные последствия его неразумного поступка прямо сейчас. Только укоризненно покачал головой и тяжело взглянул на сородича, что всеми силами пытался ему помочь.

– Достаточно, Аттарис. Дальше я справлюсь сам.

Лекарь устало отстранился и с облегчением увидел, как на лице Владыки появился слабый румянец, смертельная бледность, наконец, отступила, а веки неуловимо затрепетали. Седина из волос, правда, никуда не делась, но все же сейчас его состояние было гораздо лучше, чем всего минуту назад – Иттираэль не зря считался опытнейшим магом и вполне мог потягаться с самим повелителем во всем, что касается силы. Вот и теперь – уверенно вытянул его из бездны, привел в чувство, частично восполнил утраченное. После чего утер выступивший на лбу пот и с досадой прикусил губу.

– Что же вы делаете, сир? Неужели этот мальчишка так сильно вас задел? Зачем вы поддерживаете вокруг него охраняющий контур? Да еще такой, на который и у меня сил может не хватить? И это при том, что горят ваши собственные щиты, резерв почти истощен, а время Ухода сократилось в несколько раз? Вы почти исчерпали возможности Рощи!

Аттарис испуганно взглянул на сородича, потому что таких подробностей не знал, но Старший Хранитель не шутил – дела действительно шли хуже некуда, а Владыка Темного Леса уже который день находился на грани. Но, не слушая голоса разума, упорно защищал дерзкого юнца, положив на это ненужное дело все, что мог – свою силу, власть, умения, свободу, даже жизнь. Действительно все, словно дороже существа рядом с ним не было. Да еще и девчонку окружил такой же непроницаемой для враждебной магии стеной. И это тогда, когда самому жить оставалось все меньше и меньше!

Тирриниэль, наконец, глубоко вздохнул и открыл глаза.

– От Линнувиэля есть какие-нибудь вести?

– Нет, сир, – хмуро отозвался Иттираэль. – Я чувствую, что он жив, но не более того.

– Значит, ты не можешь сказать, вернулся ли он из Пределов?

– Увы, нет.

– Жаль.

– Вам нужно отдохнуть, мой лорд, – неуверенно напомнил Аттарис, поднимаясь с колен и склоняясь в почтительном поклоне. – Полноценный сон немного восстановит силы.

Иттираэль сухо кивнул.

– Он прав, сир. Идемте, я сам провожу вас и прослежу, чтобы по дороге не было посторонних. Не стоит Совету давать лишний повод для беспокойства. Особенно сейчас, когда ваше положение так непрочно. Аттарис, прикрой нас и позаботься о том, чтобы подготовили дальние покои. Оставь рядом только охрану и одного из лекарей. Остальных – вон. Понял?

Более молодой сородич еще ниже склонил черную голову, а Владыка Л'аэртэ неожиданно остро взглянул на властно распоряжающегося Хранителя, в чьем взгляде вдруг появилась незнакомая искра. Он не понял, что это значит, и собирался уже спросить, по какому праву Иттираэль берет на себя смелость отдавать приказы, но в этот момент в левом ухе неприятно кольнуло, и слабость вновь навалилась с непреодолимой силой.

– Наверное, ты прав, – устало вздохнул Тирриниэль, отводя разом потухший взор. – Аттарис, ступай вперед и проследи, чтобы меня в таком состоянии никто не увидел.

– Конечно, мой лорд, – отрывисто бросил целитель и, озабоченно проверив его резерв, умчался исполнять.

Владыка подавил тяжелый вздох и, мысленно покачав головой, поплелся вслед за ним, сопровождаемым бдительно посматривающим по сторонам Иттираэлем и настойчивой мыслью о том, что всего несколько дней назад тот был гораздо осторожнее в выражениях. И уж тем более никогда прежде, за все девять сотен лет своей жизни, не позволял себе наглости указывать повелителю, как себя вести, что делать и как поступать. А теперь почуял слабину, развернул плечи, приказывать, вон, начал. Может, и не со зла. Может, просто потому, что у самого Владыки не осталось на это ни сил, ни желания. Да только теперь Хранителю трудно возразить: когда тебя не держат ноги и в который раз предает собственное тело, вообще нелегко сопротивляться. Даже жить становится тяжело. Настолько, что уже не хочется продлевать эту мерзкую агонию. Но ничего, осталось недолго: обессиленный лев, как известно – легкая добыча для голодных гиен. А таких гиен вокруг него собралось немало.

Тирриниэль, снова заслышав впереди зычный голос своего верного Хранителя, отдающего быстрые и правильные распоряжения, понимающе усмехнулся и, кажется, впервые в жизни смирился с отведенной ему ролью наблюдателя.

Обратный путь до лагеря они проделали молча. Белка милосердно давала спутнику время уложить в голове полученные сведения, успокоиться, хорошо поразмыслить. Линнувиэль, в свою очередь, добросовестно думал и, хотя вопросов на языке вертелось еще море, тоже не спешил нарушать священную тишину вечернего леса. Только искоса поглядывал на бесшумно шагающую Гончую и про себя поражался ее удивительному искусству передвигаться по сухой листве так, чтобы не потревожить ни единой травинки, ни одной ветки или листика. Идти, будто по воздуху плыть. Парить в невесомости, но вместе с тем делать это настолько грациозно и красиво, что даже у Перворожденных возникала справедливая зависть.

– Сколько тебе лет? – наконец, решился он нарушить гнетущее молчание.

– Много, – равнодушно отозвалась Белка. – По крайней мере, по человеческим меркам.

– Совершеннолетия достиг?

– Давно.

– То есть, ждать, когда у тебя покраснеют глаза и посветлеет шевелюра – бесполезно, – на всякий случай уточнил Хранитель.

– Угу. Я же сказал, что не полукровка.

– Однако, если я все правильно понял, эльфийская кровь в тебе все-таки присутствует?

– Совершенно верно, только несколько в иной пропорции, чем вы привыкли видеть. Альбиносом я не был и никогда не буду, а что касается происхождения, то, если тебе интересно, моими родителями были чистокровные люди. Правда, потом кое-что случилось и… скажем так, общение с Перворожденными не прошло для меня даром.