Жадриен Белл - A.D. 999

Нет. Это не морское чудовище. Это гораздо хуже.

Голос Кеннаг вернулся к ней, обретя новую силу.

— Лохланнахи! — возопила она.

Как если бы ее неистовый вопль призвал их, фигуры размером поменьше змееголовой устремились из воды к берегу. До сего момента они двигались бесшумно, поэтому Бран с Кеннаг и не слышали их приближения, но теперь, когда их присутствие обнаружилось, пришельцы шумно зашлепали по воде, как стадо скота.

Бран и Кеннаг вскочили на ноги, полуодетые; так удачно начавшееся свидание вынужденно заканчивалось. Кеннаг потянулась было за ножом — она всегда носила с собой оружие в эти тревожные времена, — но Бран схватил ее, развернул и рявкнул:

— Беги!

Он еще и в спину ее подтолкнул. Однако Кеннаг, отбежав на несколько шагов, остановилась, не желая оставлять любимого на растерзание Лохланнахам. Они ведь убьют его… или, что еще хуже, захватят в плен и отвезут в Византию, где продадут как раба.

Нет, слишком долго я жила одна. И сейчас не покину Брана.

Стиснув зубы, Кеннаг повернулась и побежала навстречу похожим на медведей мужикам, которые схватили и обезоружили могучего Брана так легко, словно он был ребенком, едва научившимся ходить. Обернувшись, один из них вроде бы даже немного испугался, не будучи, видимо, ветераном этих презренных набегов — здесь, на севере, в отличие от кроткого юга, женщины знали, как сражаться.

Кеннаг издала пронзительный, воющий крик ярости, призывая себе в помощь весь сонм местных богов и богинь, и ринулась в атаку. Она, несомненно, вонзила бы свой кинжал в незащищенную шею опешившего молодого викинга, не подними тот свой щит в инстинктивном жесте защиты. Тем не менее небольшое лезвие укусило глубоко… слишком глубоко. Кеннаг отчаянно попыталась выдернуть нож, застрявший в дереве щита, и за это короткое мгновение противник успел поднять меч и ударить ее в висок тяжелой железной головкой эфеса. Кеннаг камнем рухнула на землю, застонав от боли, и сжала голову ладонями.

Опомнившийся варяг действовал быстро. Прорычав что-то на своем странном языке, светловолосый скандинав почти сразу же оказался внизу, рядом с ней. Он схватил ее за запястья, прижал их к сырой земле, и Кеннаг закричала от внезапно усилившейся боли в голове. Все поплыло у нее перед глазами. Здоровенное колено приподнялось и легко раздвинуло ноги женщины. Она извивалась под навалившимся на нее телом, тяжелая рука, воняющая застоялым потом и кожей, зажала ей рот. Кеннаг закрыла глаза, но так было еще хуже; она снова открыла их и зафиксировала взгляд на луне и звездах, мерцающих высоко в небе, пытаясь затеряться в их холодной обители.

Казалось, целую вечность вошедший в Кеннаг косматый верзила, шумно сопящий и пускающий слюни, терзал ее лоно. По странной иронии судьбы, она почти не ощущала физической боли. Поцелуи Брана плавно подготовили почву не для нежных любовных утех, но для безжалостного насилия. Впрочем, никакая физическая боль не смогла бы сравниться с душевным страданием, подобного которому Кеннаг никогда прежде не испытывала.

Звезды не упали на землю. Луна не спрятала своего лика. Кеннаг смутно слышала крики родных и друзей, на которых обрушилась орда светловолосых бородатых монстров в человечьем облике. Белтейнский костер обрел сотоварища — скандинавы развели свой собственный, поджигая соломенные крыши круглых каменных строений, которые возгорались как самые лучшие лучины для растопки. Дым пожаров клубами поднимался в небо, затуманивая зрение Кеннаг, отрешенно созерцающей луну и звезды. С последним толчком и содроганием насильник обмяк на ней на несколько мгновений. Железная кольчуга прижалась к ее обнаженным грудям, когда он переводил дыхание, пощипывая зубами мягкую плоть и ловя ртом волосы.

Захват его рук на запястьях немного ослаб, пока насильник приходил в себя после совокупления, и Кеннаг не преминула воспользоваться представившейся возможностью. Ее рука, чуть-чуть повернувшись, осторожно нащупала меч викинга. Слишком тяжелый, чтобы поднять его одной рукой… впрочем, в столь стесненном положении Кеннаг все равно не смогла бы использовать оружие должным образом, но сейчас это не имело значения. Стиснув зубы от боли, она ухватила меч за лезвие.

Верзила уловил ее движение и попытался сесть прямо. Но Кеннаг хватило несколько секунд его невнимания, чтобы высвободить другую руку и сильно ударить ему в челюсть головкой того же самого эфеса, который ранее сбил ее с ног.

Блондин хрюкнул и опрокинулся навзничь, суча ногами. Кеннаг быстро выбралась из-под него и, прежде чем он успел подняться на ноги, ударила его снова, на этот раз самим клинком. В своей ярости и смятении она немного промахнулась, удар пришелся по шлему, и лезвие соскользнуло. Кеннаг опять занесла меч, и на этот раз оружие достигло намеченной цели. Северянин завизжал как поросенок и ухватился рукой за шею. Между его пальцами потекла кровь.

Кеннаг не стала предпринимать еще одной попытки. Отбросив меч в сторону, она побежала. Поблизости захватчиков видно не было. Все они, конечно, сейчас там, где можно хорошо поживиться — в Гленнсиде: грабят церковь, насилуют женщин и собирают кучку прекрасных рабов вроде Брана, чтобы увезти их с собой. Подогреваемая смутным намерением хоть чем-то помочь соплеменникам, Кеннаг устремилась к родной деревне, не обращая внимания на то, что ее прекрасная туника изорвана, измазана землей, потом и кровью, а сама она частично обнажена.

Пожары освещали ночное небо зловещим заревом. Задыхаясь, Кеннаг заставила себя бежать не останавливаясь. И тут она споткнулась о кочку. Ее лодыжка болезненно изогнулась, и Кеннаг тяжело упала на землю. Едкий дым жарил глаза и ноздри, обжигал рот. Она попробовала подняться на ноги, но вследствие сильного вывиха лодыжки едва могла опираться на нее, не говоря уж о том, чтобы бежать.

С этой внезапной уязвимостью пришел еще один, новый страх. Превозмогая боль, Кеннаг с большим трудом встала и быстро — насколько это было возможно — захромала к центру деревни.

Там царил хаос. Крыши почти всех строений пылали. Ночь разрывали крики ужаса и вопли триумфа. Стоя на краю поля и глядя на Гленнсид — вернее, на то, что от него осталось, — Кеннаг ясно видела картину разрушений.

Трупы валялись повсюду. Кеннаг заметила, как один из викингов протыкает мечом очередную жертву… кого именно? Кто из ее родных, ее друзей умирает сейчас? Святой Мидхир, остался ли там в живых хоть кто-нибудь?

Вдруг Кеннаг осознала, какую глупость совершила, вернувшись сюда. Никому она не поможет. Она безоружна, лодыжка вывихнута… и теперь уже не остается ни времени, ни места, чтобы спрятаться. Стоит здесь, на виду, и вскоре тот мерзавец, что изнасиловал ее, или кто-то ему подобный, заметит ее и…