Жадриен Белл - A.D. 999

В дверь постучали. Малыш вздрогнул и закричал, как и подобает ребенку. Пока Майред успокаивала его, Кеннаг подошла к двери.

Того, кто стоял у порога, она никак не ожидала увидеть. Отец Эдви! Снег падал на тонзуру и почти сразу таял. Отец Эдви появился во время отсутствия Кеннаг и заменил священника, убитого викингами в ту страшную ночь. Кеннаг почти не разговаривала с ним. Рядом с непривычно строгим служителем стояла Цирда, держа за руку маленького Падрига. Мальчик был бледен и сильно дрожал.

— Отец Эдви? Чего вы хотите от меня? — прищурившись, спросила Кеннаг.

— Я пытался лечить мальчика несколько дней, но, похоже, ему не становится лучше. — Отец Эдви смущенно переступил с ноги на ногу. — Может, вы будете не против помочь?

— Конечно, я не против, — удивленно ответила Кеннаг. — Но церковь часто говорила, что скорее позволит ребенку умереть, чем попросит помощи у такой, как я.

Его и без того румяное лицо покраснело еще сильнее.

— Здесь я — церковь. И я знаю, что Бог любит своих детей и ему все равно, кто их исцелит.

Кеннаг улыбнулась и подумала об Элвине. Возможно, в конце концов, в христианском мире найдется место и для нее.

Снег прекратился, и в окно библиотеки заглянуло солнце. Маленький белый котенок, Пангур Бан, довольно потянулся, почувствовав теплые лучи. Вообще-то животному здесь быть не полагалось, но Элвин проносил его тайком. Ему нравилось, когда рядом вертелся этот пушистый комочек. В ярком свете краски на недавно завершенном манускрипте оживились, стали еще приятнее. Утром ему принесли письмо, и теперь, переписав целую страницу, Элвин позволил себе прочесть его.

Он подышал на закоченевшие пальцы, взломал печать и неуклюже развернул лист.

Мой дорогой Элвин.

Известие о твоем благополучном возвращении наполняет меня радостью. Знаю, каким трудным было, должно быть, твое путешествие. Также рад сообщить, что я сам совершенно здоров.

Тот, кто так встревожил умы наши, ушел — куда, не знаю, но подозреваю. Колокола все еще звонят, отмечая возвращение солнца и луны. Люди, похоже, укрепились в вере, что и радует, и удивляет.

Наш Друг без помощи Той Персоны не знает, что и делать, а потому более чем когда-либо склонен прислушиваться к совету тех, кто мудрее и старше. Викинги, кажется, отступили, но боже, сколько же жизней потеряно в этой битве.

Молю, чтобы это послание нашло тебя здоровым и счастливым, мой друг. Хвала Господу, который избавил нас от тьмы, и всем тем, кто несет Его правду.

Подписи не было, только смешной оттиск лапы — печать волка. Даже сейчас Вульфстан не рисковал называть себя открыто.

Сложив письмо, Элвин отодвинул его в сторону и улыбнулся. Теперь, когда Анджело побежден, Этельред как никогда нуждается в советниках. Лучше Вульфстана ему никого не найти.

Он вспомнил совместное с Кеннаг путешествие и обратный путь. Валаам ждал его в условленном месте, бодрый и энергичный. Наверняка это постаралась Элона. Котенка нашли у аббатства, как будто он ждал их. Элвин убедил аббата Беда освободить старого осла от службы, и теперь Валаам отдыхал в сарае, жуя овес и сено.

Сам Беда показался ему поначалу другим, но потом Элвин понял кое-что, что глубоко тронуло его. Увечье Элвина не беспокоило аббата, его беспокоил стыд юного монаха. После возвращения Элвин уже не изнурял себя наказаниями и не думал, что когда-нибудь ему этого захочется.

Элвин взял свежее перо и обмакнул его в чернильницу. Время украсить текст.

Свет снаружи стал ярче. Озадаченный, Элвин посмотрел в окно. Искрящийся под солнцем снег чуть не ослепил его. Он прищурился, но это не помогло: свет становился все сильнее, а воздух в холодной комнате согрелся до летней температуры.

— Здравствуй, брат Элвин, — произнес хорошо знакомый голос.

Он обернулся, задев чернильницу сухой левой рукой. Яркое, ослепительное пятно закружилось перед ним, а когда Элвин открыл глаза, то даже не удивился, увидев одетого монахом Михаила.

Трепет охватил его.

— Михаил.

Его гость улыбнулся. Легкий взмах руки, и пятна от пролитых на страницу рукописи чернил как не бывало. Перо взлетело с пола и само опустилось в чернильницу. Маленький Пангур Бан вскочил, потянулся и замурлыкал, обнюхивая ноги Михаила.

— Как ты уже понял, у меня есть для тебя еще одно поручение, — признался Михаил. — Думаю, оно покажется тебе куда приятнее. Если, конечно, ты согласишься.

Лгать Элвин не мог. Мысль о еще одном путешествии показалась ему слишком тяжелой. Но и отказаться он тоже не мог.

— Знаю, убегать бесполезно. Сделаю все, о чем попросите.

Михаил заложил руки за спину и прошелся по комнате.

— Повсюду на этом острове есть монахи, служащие Богу так же, как и ты, Элвин. Они делают тайные, удивительные дела, помогающие излечить этот истерзанный мир. И все это они совершают не где-то вдалеке, а здесь, в библиотеке.

— Не понимаю.

Михаил взял перо и свежий лист.

— Напиши следующие слова: «Снова пошел снег».

Сбитый с толку, Элвин написал то, что попросил Михаил. Едва он закончил последнее слово, как небо потемнело. Белые хлопья повалили оттуда, где еще недавно не было ни облачка.

— Теперь напиши вот это: «Олдермен Леофсиге убил Эфика, королевского магистрата, и король изгнал его». Когда закончишь, перечитай письмо Вульфстана.

Элвин облизал губы и начал писать. Рука дрожала так, что он не смог развернуть письмо. Михаил сделал это за него. Не веря своим глазам, монах увидел, что текст изменился. В одном отрывке ясно говорилось: «Его величество был предан олдерменом Леофсиге, который изменнически убил королевского магистрата Эфика. Отныне Леофсиге не смеет даже показаться на этой земле».

— То, что ты говоришь, случается. То, что я пишу, меняет мир. Меняет историю.

Михаил пожал руку Элвина. Пожатие архангела было теплым и человечным, хотя в нем ощущалось еще что-то. Пожалуй, уверенность. Она наполняла его через пальцы Михаила.

— Написанное тобой будет собрано и станет литературным трудом, который будет звучать тысячи лет. Будет то, что вы напишете. Ты напишешь отчет об этом буйном времени.

— Но зачем? — спросил Элвин. — Мы остались живы, конец света не наступил.

— Человечество не должно знать, как близко подошло оно к ложному Судному Дню. Слишком много смертей, слишком много ужаса. Если это все войдет в историю так, как есть, в несмягченной форме, то дух человечества будет сломлен. Все будет просто, когда наступит подлинный час. Никакого обмана. А пока, Элвин, пиши то, что станет правдой.

Элвину вспомнилось тело убитой девушки в деревне возле Андредесвельда.

— Бойни и кровопролития… — начал он, но Михаил перебил его: