Олег Микулов - Закон крови

– Эбон!

Да, это был тот самый охотник, вместе с которым преследовали они лишенного имени, тот самый, что перебрался вместе с Мортом через Большую воду… Одинокий, неухоженный, но храбрый охотник, настоящий следопыт!..

– Как же так?! От моей руки…

– Перестань, Йом! – возвысил голос Айон. – Мы еще легко отделались. Если бы не Айя, валяться бы и мне сейчас рядом с Эбоном… И не мне одному.

– Отец, что все это значит?! Как ты мог?

Айон обернулся на голос. Вот она, донельзя возмущенная дочь, а за ней… За ней прячется непутевый муженек. С копьем – надо же!..

– Отец! – продолжала возмущаться Туйя. – Я – взрослая; я не отвергла Начальный дар, я ушла к своему жениху по своей воле! Как же ты мог… Люди погибли; а если и захватил бы, что, своей второй женой сделал бы меня?!

– Замолчи! – рявкнул Айон. – Замолчи! Ты и впрямь дура! Для чего мужа взяла? Под своим подолом держать?! Изо всех – нашла кого? Кто тебя защитил? Муж? Как бы не так, «муж»! Он хоть копье-то держать умеет?..

И пошло, и поехало! Бой проигран, но худший позор – не на сыновьях Серой Совы… Виновен Каймо, нет ли, но он не сражался. За жену свою не сражался; другие отстояли! А уж такое… Хуже позора и не выдумать!.. И никто не вправе защищать такого от насмешек, даже если смеются побежденные! Никто, даже вождь победителей!

Один за другим, наперебой насмешничали сыновья Серой Совы над злосчастным Каймо:

– Эй, а жена твоя копьем владеет?

– Эй, а спите-то как? Кто сверху?

– Эй, а рожать-то ты умеешь? А грудью кормить?..

Каймо молчал, уставившись в землю. Защитить его не мог никто из сородичей, – никто, кроме него самого. Все, что нужно было для этого сделать, – выйти вперед, ударить копьем оземь и сказать: «Ну, храбрецы! Языки у вас остры, а вот как копья? Кто первый?»

Этого и ждали. И Серые Совы, и сородичи, и, быть может, больше всех – его Туйя… Но Каймо молчал! А когда молодая жена осторожно опустила ладонь на его руку, – выдернул со злобой.

Наконец Айон прервал издевательства.

– Довольно! Вижу – моему другу (он показал на Дрого) это неприятно. Ты, Туйя, не того выбрала! Был бы Дрого твоим мужем, я бы только порадовался.

Почти все женщины, видя, что опасность миновала, уже разбрелись по своим местам, уложили встревоженных детей. У костра остались только мужчины, слишком возбужденные горячкой боя, чтобы устраиваться спать. С ними остались только Айя и Туйя.

– Айон, – заговорил Арго, радуясь тому, что неприятные для всех насмешки прервались, – вы встали на наш след очень поздно. Но почему? Ведь согласие Большого Совета мы не нарушили; твою дочь никто не похищал… Неужели Гарт так распорядился?

Айон хмыкнул:

– Не распорядился, нет. Не возражал – и только. Узун сказал: «Не вернем беглянку, – беды на весь Род обрушатся!» Нава была против, но ее… В общем, ушла она к своему жениху, колдуну-Кунице. А мы пошли за вами. Глупо, быть может, да уж очень обидно мне показалось… И колдун сказал…

Арго ничего не ответил . («Странные дела у вас там, на родине, твориться стали после нашего ухода! Очень странные: „мудрый Узун“ советы дает, вождь ему потворствует… А ученица настоящего колдуна уходит…»)

До рассвета далеко, ночь и усталость берут свое. Многие мужчины начинают дремать… Откуда-то из темноты послышался странный жалобный крик… Филин, быть может? Но на уши давит еще что-то, помимо звука…

– Круг-то разомкнут! – встревожился Арго, но тут же облегченно вздохнул, увидев возвращающегося Колдуна. (Да/ Колдун детей Мамонта в напоминаниях не нуждается!)

– Вы еще заботитесь о Защите? – спросил Айон.

– Да. А вы?

– По-разному. Дети Куницы – еще сильнее, быть может… Мы – все меньше и меньше… К вам подбирались без Защиты на ночевках. И ничего.

Арго спорить не стал. Это не его дело. Утром расстанутся. Навсегда. («Надеюсь, что навсегда!»)

Айон словно подслушал тайные мысли.

– Пусть великий вождь детей Мамонта не тревожится. Сыновья Серой Совы знают, как должно поступать. Наши копья никогда не поднимутся против вас. Пусть твои люди спокойно спят: они устали, и тропа ваша долга… А чтобы не было лишней тревоги, мы сложим свое оружие у ног ваших стражей. До утра. Утром – простимся.

– Это ни к чему, Айон! – твердо ответил вождь. – Располагайтесь у костра где хотите, при оружии. В случае чего, наши стражи дадут общий сигнал. Они внимательны, – ты мог убедиться.

– Благодарю. Перед тем как уйти в сон, я хотел бы обменяться кровью с твоим сыном. Если, конечно, он не против.

Обмен кровью – не братание: нельзя побрататься инородцам. Но обряд очень важен – ко многому обязывает. Это – особая дружба, доверительные отношения; война и вражда между теми, кто обменялся кровью, немыслимы. Преступить через это – отступничество, клятвопреступление.

Дрого с готовностью обнажил правую руку, вскрыл вену и дал слизнуть кровь сыну Серой Совы. Отворяя свою кровь, тот с улыбкой сказал:

– Храбрый Дрого уже сделал мне сегодня хорошее кровопускание. Поделом, быть может. Но эту кровь я даю добровольно, в залог того, что копья наши не скрестятся. Никогда.

А обнявшись, шепнул на ухо своему молодому кровному другу :

– Может, и зря я так с вашим Каймо… Тебе лучше знать! Все же приглядывай за моей дурой. Позаботься, если что.

Дрого выдохнул почти неслышно:

– Хорошо.

Наутро расстались не сразу: нужно было похоронить погибших. Похоронили их вместе; дополнительный знак: с враждой покончено, нет ни долгов, ни обид. Самый пострадавший из сыновей Серой Совы к утру немного оправился, но все же идти почти не мог. Пришлось сооружать носилки.

Обменялись прощальными словами, пожеланием друг другу легкой тропы. Колдун предупредил:

– Пусть сыновья Серой Совы будут осторожны на обратном пути – по ночам! Пусть от заката до рассвета друг от друга не отлучаются, пусть не забывают о Зашйте! Опасность очень велика, и Зло может настигнуть вас прежде, чем до нас доберется!

Айон поблагодарил – сдержанно, из вежливости. Было видно: «колдовские штучки» его мало волнуют. Прощаясь со своей дочерью, он все же не выдержал, заявил во всеуслышание, под смешки сородичей:

– А все же жаль, что не того ты выбрала! Быть может, еще передумаешь?

Каймо стоял сзади всех как оплеванный.

Дожди и дожди, – кажется, им не будет конца. Дети Мамонта уже давно миновали земли, принадлежащие детям Большерогого, и их северных соседей оставили позади, даже не узнав, кто они такие? Нападений не было, только сигналы – издали, дымами и ритмичным рокотом барабанов: «Уходите! Скорее уходите! Подальше от нас! Не приближайтесь к нам!» Похоже, чем дальше уходили люди Арго, тем больше их боялись, сильнее гнали… Понять можно: на длинной тропе и вести меняются. Порой – до неузнаваемости.