Олег Микулов - Закон крови

– Мы останемся здесь, – повторил Вуул. – Останемся столько, сколько будет нужно. Донго! Готовь Огненный круг! Дрого, Аун, – костер, по всем правилам – с сухой кровью. Заклинания не забыл?

Нет, Дрого помнил все, чему их научил Колдун. Донго собирал сухую траву и мелкий хворост, подготавливая Огненный круг (он не должен гореть постоянно, но после того, как прогорит, человек не должен его переступать, иначе будет открыт проход для нечисти), а они втроем поспешно раскладывали костер. Дрого читал заклинания, Вуул сыпал сухую кровь, Аун раздувал тлеющий трут… Неурочная Ночь была уже совсем рядом.

Каймо ни в чем не принимал участия. Сидел там же, куда его бросил удар Вуула, и, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону.

– Зачем мы здесь? – жалобно причитал он. – Зачем? Это – конец всему! Может, мы бы успели…

– Замолчи! – Вуул уже полностью овладел собой. – Ночь среди дня – это бывает; старики говорили. Редко. Недолго. Солнце скроется, потом вернется. Но мы должны быть готовы, чтобы, пока ночь, нас не застал врасплох… Знаете кто!

Да, теперь и Дрого вспомнил. Ночь среди дня, – кажется, такое видели только Колдун и Гор… В самом деле, говорят, это недолго. Темно и звезды – а потом снова солнце…

Но ЭТО длилось долго. Очень долго, а сколько? Кто бы смог на это ответить… Только не они, сбившиеся в тесную кучу около костра, лепечущие заклинания в истовой надежде на защиту Круга, своих измятых венков, стеблей чеснока, оберегов… И в страхе, что все это может оказаться тщетным…

Занятые делом, они уже надеялись: худший страх позади! Большего ужаса не будет! Но нет: когда Тьма объяла все, им пришлось пережить такое, о чем после всю оставшуюся жизнь никто из них не мог вспомнить без содрогания. ЭТА ночь среди дня была беззвездной. Какие там звезды! Тьма, пожравшая небо и солнце, казалось, налегшая на самые вершины деревьев, рокочущая, дрожащая от почти непрерывных, но ничего не освещающих сполохов, разродилась странным, невиданным снегом . Непрерывной, тягучей, искрящейся пеленой опускался этот летний снег на деревья, на траву, на костер, на головы и плечи жмущихся к огню охотников. Мир утонул в рокочущей, мерцающей мгле, и только отчаянные крики зверей и птиц, прорывающиеся даже сквозь голос Тьмы, сквозь этот невероятный сухой, скрипучий снег, говорили о том, что еще не все погибло!

Позднее Дрого не мог понять, как они выдержали, почему не умерли, не сошли с ума… Видимо, в конце концов ЭТА Тьма сменилась настоящей ночью. Рассеялась пелена, прекратил падать этот жуткий, этот невероятный снег, – он лежал вокруг, неглубокий, все так же искрящийся и не тающий даже вблизи от огня. Да, костер продолжал гореть, но Дрого никак не мог вспомнить, кто и когда подкармливал пламя. Уже различимы в отблесках пламени стволы деревьев и кусты; небо снова отступило ввысь и проклюнулись звезды… А они сидели без слов и движения и только дрожали мелкой дрожью. Холод? Страх? Сейчас им было безразлично. Четверо их было; пятый, Каймо, лежал ничком, закрыв руками голову. Без сознания? Спит? Мертв? Не было сил даже проверить…

Впадали ли в забытье они сами, Дрого не знал. Отупение было столь сильным, что, когда за пределами Круга обозначилась темная фигура и голос, низкий, скрипучий, как этот летний снег, и чем-то странно знакомый, попросил их «пустить на ночлег» , – Дрого почти машинально вытянул в защитном жесте левую руку и пробормотал даже не заклинание, одно лишь слово: «Уйди!» И даже не обернулся на хлопанье гигантских перепончатых крыльев, раздавшееся после того, как Донго острием своего копья сделал Знак и пробормотал Слово. (Ах да! Колдун же учил…) И прощальное: «Еще увидимся!» – оставило его равнодушным. Сегодня он уже отбоялся!

По-видимому, с остальными было то же самое. Во всяком случае, наутро (ибо утро все же наступило!) никто и словом не обмолвился о ночном госте. А может, и гостя-то никакого не было, только померещился?..

Тихое, солнечное утро, словно и весь вчерашний кошмар – только сон или бред. Но нет, вот он, странный, нетающий снег… Дрого с отвращением отряхивал свою одежду. Да снег ли это? Подсохнув, он стал похожим на какую-то тончайшую, сверкающую пыль – на солнце даже пальцы от нее искрятся.

Каймо очнулся, но все еще подавленно молчал. Вуул уже принял решение. Впрочем, оно было очевидным.

– Возвращаемся. Так быстро, как только можем. Надо успеть до заката.

В ту ночь, которую молодые охотники провели в низине, прислушиваясь к непонятному волчьему вою, Колдун безуспешно пытался посетить Скрытые Миры, В этот раз путей не было совсем; искрящаяся завеса заполняла все. И что самое странное – она проникла и в Средний Мир! Даже путь на юг был закрыт ею! Колдун сумел лишь увидеть молодых охотников, спящих после долгого перехода. И, прислушиваясь вместе с ними к волчьему вою, он внезапно понял, не только своим внутренним зрением и слухом: здесь, наяву, в его жилище проникает такой же вой! Окончательно вернувшись, он убедился: так оно и есть!

Колдун вышел из своего жилища и долго стоял в непроглядной тьме, прислушиваясь к этому заунывному предвестию близкой беды. Неведомой беды! Да. Разговор с вождем дольше откладывать нельзя, даже если ему нечего будет поведать, кроме смутных предвестий грядущих бед… И в конце концов, эти слухи… Пора прекратить делать вид, будто они безразличны, – пора объяснить вождю. Быть может, Колдун виноват перед своим Родом, но совсем не в том, о чем болтают общинники…

Колдун прождал все утро молодого Куницу или вестника от него. Прождал напрасно: видимо, и его попытки остались без результата.

Утро было неожиданно солнечным, словно все тучи унесло далеко на север. Похоже, что день будет теплым. Арго с нетерпением поглядывал на тропу (не появится ли вестник от детей Куницы?) , на тени (что-то медленно укорачиваются!) . Людей в стойбище было не много, почти все разошлись по делам: женщины и дети – по грибы и ягоды, мужчины – кто силки ставить, кто на склоны холмов, поискать подходящие кремневые желваки или плитки, вымытые дождями.

Направляясь к жилищу Колдуна, Арго отметил по вершинам деревьев, что ветер вновь усилился, хотя небо над головой было по-прежнему чистым.

Колдун ждал вождя. Встретил у входа, предложил войти. После обязательных приветствий начал первым:

– Вождь! Мне очень жаль, но я не могу ничего сказать. Духи молчат.

– И все же у вождя много вопросов к могущественному Колдуну нашего Рода, ученику великого Хорру.

– Пусть великий вождь детей Мамонта спрашивает. Колдун готов ответить… если сможет.