Дмитрий Скирюк - Драконовы сны

— Кто ты? — спросил Яльмар по-английски, затем по-норвежски. — Как тебя зовут? Откуда ты пришёл?

Ответа не было. На все вопросы пленник лишь угрюмо молчал и буравил мореходов острым взглядом тёмных глаз из-под завесы таких же тёмных, грязных и нестриженых волос.

— Круитни, — медленно проговорил Рой-Рой. — Этого-то я и опасался.

— Круитни? — вскинул голову Жуга.

— Да. Пикты.

Жуга вгляделся пленнику в лицо.

— Я думал, что они… что их… Что их давно уже здесь нет.

— Многие так думают.

Шотландец внимательно оглядел пленника со всех сторон. Ран на его теле не было. Стрела пропала.

— Кричал не он, — глубокомысленно сказал Рой-Рой. — Значит их было двое. Раз нас нашёл один, найдёт и другой. Теперь они нас в покое не оставят. Надо отплывать.

— С ума сошёл? — накинулся на него Яльмар. — Плыть ночью? Даже и не думай. До утра дотерпим, не впервой. Они живые. Значит их можно убить.

Рой-Рой покачал головой.

— Убить их очень трудно. Они умеют ловко прятаться и видят в темноте. Они настоящие дикари. Хитрые, упрямые как черти, своевольные и скрытные. Мы прогнали их до самого моря, но так и не смогли подчинить: они устраивают свои норы где-то под землёй, словно крысы поганые. Оттуда их не выкуришь.

— Полегче со сравненьями, шотландец, полегче, — послышался голос Ашедука. Гном выступил из темноты. — Жить под землёй — совсем не значит быть зверем. — Он огляделся. — Что вы собираетесь делать?

Тил вдруг выступил вперёд и подошёл к пленнику. Все притихли. Мальчишка протянул руку к пленнику, коснулся шрамов на его лице. Пикт не пошевелился, остался сидеть, как сидел и лишь смотрел на Телли молча, затаив дыхание, — глаза в глаза.

— Отпустите его, — сказал Тил. — Он нам не враг.

— А вот это, — вспылил неожиданно Яльмар, — решать не тебе! Может, и отпустим, но только утром, если на нас не нападут… Что скажете?

Мореходы молчали, в нерешительности поглядывая друг на друга.

— Выставим дозорного? — предложил Хуфнагель.

Яльмар нахмурился.

— Мы не можем доверять кому-то одному: он запросто может заснуть. Усталость — коварная штука. Пусть караулят трое. Согласны?

Спорить с ним никто не стал. Жуге выпало караулить в третью очередь, вместе с Вильямом и Сигурдом. Магнус растолкал его, когда пришло время сменяться, и завалился спать.

Ночь была темна. Поднялся лёгкий ветер. Волны с шорохом набегали на берег. Наледь на камнях матово поблёскивала в лунном сиянии. Вильям, позёвывая, выбрался к костру, уселся на бревно и запахнул плотнее плащ.

— Холодно, — пожаловался он.

— Тем лучше, — усмехнулся Сигурд. — Не заснёшь.

Пленник всё так же молча сидел у костра, там, где его оставили. Казалось, он не чувствовал ни холода, ни боли от верёвок. Глаза его были открыты; он не спал. Жуга протянул к костру озябшие ладони, посмотрел на пикта, нацедил из бочонка пива и направился к нему. Сигурд покосился на него. Ничего не сказал.

Жуга опустился на камни возле пленника. Поднёс кружку к его губам. Тот отвернулся.

— А вот это ты зря, — хмыкнул травник. — У тебя, должно быть, всё горло пересохло. Зачем ты следил за нами?

Тот не ответил. Травник сосредоточился и медленно принялся перебирать в уме созвучия, проталкиваясь сквозь пелену непонимания.

— Морн, — позвал негромко он. Веки пленника едва заметно дрогнули и Жуга убедился, что угадал имя правильно. — Морн, готов поспорить, что ты меня понимаешь. Я не желаю тебе зла. Но я не верю, что ты мог оказаться здесь случайно. Ты ведь шёл по берегу за нашим кораблём, я прав?

Пленник коротко взглянул на травника из-под завесы грязной чёлки. Губы его шевельнулись, однако слов за этим не последовало. Жуга подложил под себя обломок доски и уселся поудобнее. Поставил кружку на песок.

— Я знал когда-то девушку из вашего народа. Она… была со мной. Её звали Линора и она была… странная. Я её любил. И наверное, люблю до сих пор. Я думал, ваш народ давно исчез…

— Ты не норвежец, — сказал вдруг тот. Голос его был хриплым и бесцветным, но травник всё равно вздрогнул от неожиданности и чуть не опрокинул кружку. — Ты вообще не викинг.

— Да, я с южных гор, с большой земли.

— Викинги жгут, грабят, убивают. Завоевали всю восточную Англию. После этого ты спрашиваешь, что я делал здесь? Смотрел.

Он умолк и травник не нашёлся, что ему ответить.

— Среди вас сид, — помедлив сказал тот. — И дракон. Я подошёл поэтому.

— Ты ведь мог убежать, зачем ты остался? Ты и… — Внезапно Жугу осенило. — Ты был не один? Кто… она?

Тот вскинул голову, и травник снова понял, что попал в точку.

— В тебе огонь, — сказал негромко пикт, — и ты угадываешь имя. Я тебе верю. Я не стал бы нападать. Её ранили. Я дал себя найти, чтоб не нашли двоих.

Жуга встал и вытащил кинжал. Заметив его движение, Сигурд нахмурился и положил ладонь на рукоять топора.

— Эй, ты что собираешься делать?

Травник наклонился к пленнику и молча разрезал на нём верёвки.

— Уходи, — сказал он.

— Ты с ума сошёл! — Вильям схватил его за плечо. — Он же приведёт своих, нас нашпигуют стрелами!

Морн медленно встал, растирая затёкшие запястья. Выпрямился. Сигурд с топором наголо стоял чуть в стороне, готовый пресечь любую его попытку напасть.

— Надеюсь, ты соображаешь, что творишь, — сказал викинг. — Иначе…

Пикт посмотрел на Сигурда.

— Ты зря думаешь, что мы не ценим честность, — сказал он и повернулся к травнику. — Оставь моё оружие на берегу, я вернусь за ним завтра. Пусть звезда освещает ваш путь.

И он растворился в темноте.

Сигурд молча опустился на бревно. Засунул топор за пояс, подбросил дров в костёр. Поднял с песка оставленную травником кружку и отхлебнул большой глоток. Покосился на Жугу, затем на Вильяма. Протянул руку к лютне.

— Слышь, рифмач, эта штука у тебя играет? Ты бы спел чего.

— Так люди ж спят.

— А ты негромко, чтоб не разбудить. А то нам ещё до утра сидеть.

Бард настороженно покосился в темноту.

— А если подойдёт кто? Не услышим.

Сигурд рассмеялся и выплеснул в огонь остатки пива. Пламя зашипело.

— Теперь-то какая разница? Если этот парень нас не обманул, никто не нападёт. А если обманул, то заявится такая куча народа… В общем, не хочешь петь, так и скажи, я не из обидчивых.

Вильям насупился и потянул из-за спины свой инструмент. Подстроил колки, прошёлся пальцами по струнам, взглянул на травника, на спящего мальчишку-эльфа, на остальных мореходов. Откинул кончики волос за уши, опустил глаза.

— Я спою песню, — сказал он. — Один мой друг когда-то написал её… Мне кажется, она немного про таких, как мы сейчас.

Он тронул струны.