Дмитрий Скирюк - Драконовы сны

Жуга продрал глаза, одно мгновение лежал, соображая, что к чему, затем вскочил и бросился к окну, лишь чудом при этом из него не выпав.

Высоко над городом летал и пел дракон.

С тех пор, как Рик поднялся на крыло, он вытянулся, сделался большим и гибким. На шее и спине его прорезался остроконечный гребень, длинные отростки на макушке превратились в настоящие рога, блистающие, словно зеркала; на левом роге трепетал кумачовый флажок. Рик упивался воздухом, кружил, выделывал курбеты и нырял воздушным змеем, и при этом непрерывно выпевал свою затейливую песню торжества и подступавшей взрослости. Бока его играли золотым и красным. Восходило солнце, город был ещё в тени, и потому все эти яркие цвета на фоне синевы небес казались невообразимо чистыми и светлыми.

Лиссбург просыпался. За то время, пока травник отсутствовал, руины разобрали, да и вообще вся улица Синей Сойки помаленьку отстроилась. Теперь повсюду жители распахивали окна и смотрели вверх. Одни поспешно прятались назад, другие же наоборот восхищённо охали и присвистывали. Народ выходил на улицы, карабкался на крыши.

Тил тоже был на улице, стоял у входа в дом и весело смотрел, как Рик выделывает в небе кренделя.

— Вот чудеса… — пробормотал Жуга. — Откуда он тут взялся? Ты позвал?

Телли обернулся и блеснул зубами. Рассмеялся звонко, весело. Подбросил на ладони тонкую отполированную палочку и протянул её травнику. Тот машинально взял. Это оказалась свирель чёрного дерева, та самая, которую они когда-то вместе с прочим хламом унесли в чулан.

— Держи.

— Свирель? Зачем она мне?

— Это не свирель.

— А что?

— Манок. Когда тебе понадобится помощь, позови, и я приду. Рик услышит её где угодно, даже если он уйдёт играть обратно в сны.

— Ты… Погоди. Что значит…

— Я ухожу, — не дав ему договорить, ответил Тил. — Точней, не так: Нелли и я уходим.

— Но зачем?

— Так надо, — эльф пожал плечами и снова посмотрел наверх. — Память возвращается ко мне, и с каждым сном я всё сильней понимаю, что это тоже — метод любви. Я теперь не усижу на месте. А она не хочет больше быть одна. Да ещё и в том доме… Нет, ты только взгляни! Красавец, а?

— Говорят, — раздался сзади голос Золтана, — что город, над которым спел дракон, всегда будет богат, а жители его — счастливы.

— Это правда? — спросил Жуга.

Хагг пожал плечами:

— Так говорят.

— Так было, — вдруг вмешался Тил. — И даже люди помнят, что мы когда-то жили здесь. Я вспоминаю эту башню, слышу эхо — камни говорят, и эти камни уложил в её основание мой народ.

— Толстуха Берта? — догадался травник.

— Да. Bear'ta. Ведь Рик не просто так нашёл тогда подземный ход.

Золтан прикрыл глаза рукой от солнечных лучей. Дракончик пел.

— Зачем он это делает?

— Что делает? — не понял Тил. — Поёт? Ну, ты даёшь! Затем, зачем и все. Шлёт весть по всем мирам, что он уже взрослый, и хочет жить, сражаться и любить.

— Да… — задумчиво проговорил Жуга, весь поглощённый мыслями о предстоящем расставании. — Это верно. Да. Но он ведь что-то выкликает? Или я не прав?

Улыбка Телли стала совсем уж хитрой.

— А разве ты ещё не догадался? Имя!

Золтан и Жуга переглянулись. Тил по-прежнему смотрел на небо и не обращал на них внимания.

— Хозяин года, месяца, — задумчиво проговорил Золтан, — всё это мне понятно. Пусть даже с чужих слов, но понятно. А он? — Здесь Хагг опять взглянул на небо, в котором резвился золотой дракон. — Он… кто? Хозяин чего? Века? Тысячелетия?

— Откуда же мне знать? — пожал плечами травник. — Заранее эпоху не измерить: у неё есть границы, но не сроки. Поживём — увидим. Меня беспокоит другое.

— Что?

— Тил собирается уйти. И Нелли хочет увести с собой. Я не представляю, что делать.

— А, — кивнул Хагг, — я знаю. Он мне уже говорил. Может быть, так будет лучше.

— Ты думаешь?

— Она решит сама. Пускай идут, у них и так осталось мало времени для счастья. Ведь ты же сам сказал, что близится война.

— Это Олле сказал, а не я. При том он ведь не сказал, когда она начнётся.

— Лет через пять. А может, через шесть. Когда наш молодой король немного подрастёт. Не знаю, кто с кем будет биться, но хорошего не жди. Пять лет мира — это по-твоему много или мало?

— Как сказать… — замешкался Жуга. — Наверное, всё-таки, мало. Да, мало.

Они помолчали.

— Как ты думаешь, он справится? Сумеет защититься… защитить её?

Ответить Золтан не успел: Телли вдруг обернулся на них. Чёрные глаза его сверкали словно бусины.

— Не надо трусить, Лис, — лукаво усмехнулся он. — Я справлюсь. Ещё как справлюсь! А если даже я не справлюсь, Рик поможет. Пусть я слишком человек теперь, но прежде чем уйти, мне ещё много надо разузнать и вспомнить.

Травник долго, пристально глядел ему в глаза. Вздохнул и помотал головой.

— Ох, Телли, — наконец сказал он, — чует моё сердце, натворишь ты дел… Ну что ж, если ты так решил, то иди. Перечить не стану.

Он отступил от двери. Солнечные лучи рванулись внутрь дома.

— Может, что-нибудь возьмёшь на память?

— На память? — Телли на мгновение задумался. Кивнул. — Возьму. Вот эту вот сову. И это зеркало. Не жалко?

Травник улыбнулся.

— Забирай.

Силуэт дракона в небе замерцал, вдруг сделался нечётким и через мгновение исчез пред изумлёнными глазами горожан. И только песня продолжала литься сверху, помаленьку затихая, тая в светлой глубине. Жуга почувствовал томленье Бездны: Драконовы Сны замерли на миг в преддверии перемен. Где-то начиналась новая игра.

А Рик так и ушёл, распевая свою новую песню.

И никто не знает, когда он спел последнюю.

В романе «Драконовы Сны» использованы фрагменты следующих произведений:

Алексей Цветков — стихи «Вид медузы неприличен…»

Осип Мандельштам — стихи «В таверне воровская шайка…»

Виктор Цой — фрагмент из песни «Мама» («Ты должен быть сильным…»)

Джим Моррисон — стихи «Волк, живущий под скалой…»

Татьяна Каменских — баллада «Сэр Джон де Борн», считалки Олле («Скачет заяц по дороге…» и «Лис по лесу убегает…»).

Илья Кормильцев — стихи «Чёрные птицы…»

Вильям Шекспир — стихи («Косматый Пирр…» и прочие), фрагменты пьес, сонет № 20 («Лик женщины, но строже, совершенней…»), речи Олле, Тила, ну, и самого Вильяма, разумеется, тоже.

Даниил Хармс — фрагмент стихов «Из дома вышел человек…»

Г-н Гилинский, создавший концепцию гексагональных шахмат, а также г-н Шафран — тоже создатель шестиугольных шахмат и совершенно очаровательной игры «Козлик и волки» (в контексте — «АэнАрда» и «Гномы и дракон»).

Алла Ястребицкая — «Западная Европа XI–XIII веков. Эпоха, быт, костюм».

Элек Мадьяр — «Венгерская кухня».