Виктория Оленик - Софья Стоцкая: Ангел Особого Назначения

— О-о-о-о… — поморщился Гэри. — Я же сказал не лезть на рожон, демон дери, а ты что?!

— А я что? — эхом откликнулась я. — Я ничего. Стою себе на месте, ничего не делаю…

— Так уж и ничего? А у кого на совести труп?

— Отправишь меня в милицию? Мол, так и так, такая-то ночью, во столько-то, зверски издевалась над больным оборотнем, в результате чего тот внезапно задохнулся от возмущения? — я, присев на корточки, хладнокровно окинула взглядом пресловутый трупик.

— Ты невыносима!!! Просто невыносима!

— Так я и не просила меня никуда выносить!

Гэри, обхватив руками полюбившийся дуб, безудержно закашлялся. Причем у меня сложилось такое впечатление, что надо мной нагло и бессовестно издеваются. Я про себя усмехнулась и приказала дереву ожить. Живые деревья, наверное, были для Гэри в новинку, поэтому коллега решил прилечь и немного подумать о вечном… Вот теперь всё тип-топ, можно посидеть на травке немножко, а там, может, повезет и удастся достать капельку крови этого милого волчонка. Кровь оборотня, говорят, мощное лечебное средство. Авось пригодится!

— Ладно! — по-деловому известил коллега, разобравшись наконец с бешеной веткой дуба и усаживаясь рядом со мной по подобию задумчивого козла. Только трубочки и не хватало. — Спасибо! Только в следующий раз слушайся меня!

— Во-первых, не командуй! Во-вторых, следующего раза не будет, — возразила я.

— Не зарекайся! — ухмыльнулся Гэри.

Я содрогнулась. Нет, с этим милым красавчиком я на оборотней охотиться не собираюсь!

— И давно ты на штыках с этим? — я брезгливо указала на труп волка. По правилам сценария мне вообще положено было бы сказать после битвы: «Ну и кто теперь жаркое?», но я кушать это чудовище не желала! Вопреки расхожему у людей мнению оборотни при неудачном исходе охоты обратно в человека не превращаются. О, нет! Они предпочитают и после смерти пугать случайных прохожих своим видом, а заодно и запашком… Неудивительно, что рядом с такими вот субъектами частенько находят еще тройку сопровождающих мертвецов и обязательно одну чахоточную деву в полной отключке.

— С тех самых пор, как я учуял его запашок! — передернулся коллега.

— Я серьезно…

— О, я не очень! Вообще-то, тут вот какая история. Началось все по-простому. Жили-были дед да баба, и был у них внучек Репка. Сечешь? Ссора у них вышла небольшая, семейная. Топорики похватали и давай круги наматывать — дедка за бабкой, Репка за дедкой, бабка за Репкой… Короче, шумку-то наделали, тут и страж порядка решил свой долг выполнить, невзирая на оборотня на хвосте. Теперь ссора приняла другой оборот — дедка от бабки, бабка от Репки, Репка от заслуженного майора милиции, а майор милиции от не менее заслуженного оборотня. Каламбур был полный!!! Барабашка, который донимал святую семейку и воровал из ящика семейные трусы, покрутил пальцем у виска, подумал, что есть, оказывается, еще большие психи, чем он сам, и собрался уже унести свои пятки из этого дурдома, как в него нечаянно угодил топорик… Вечная память, конечно, барабашке… Второй жертвой стал вор, заприметивший открытые двери. Окочурился он своим ходом, от одного аромата дешевого одеколона, исходившего от оборотня. Принюхался и помер!

А тут и любопытные односельчане подкатили… Стали теперь всем дружным коллективом круги наматывать, как-никак, спортивная развлекуха! В-общем, бегать они собрались до второго пришествия Христа, поле все вытоптали, прошел день, прошла ночь, а олимпиада все продолжается! Крик, шум, вопли, рычание, гвалт страшный! С вертолета их заметили, думали, что за хоровод посреди лета, доложили… Пришлось мне вмешаться, топорики отобрал, хвостик оборотню оторвал, а остальное не успел. Волк какой-то слабый попался, сослался на обширный инфаркт и в лесочек умотал! А там поди, найди его! Селяне ещё какие-то с прибабахом попались, два дня потом круги по полю чистому наматывали, ФСБ все глаза промозолили. Ангелы там чуть с инфарктом все не полегли! Но, к счастью, в ФСБ всё списали на происки американских спецслужб и плохую работу врачей психбольницы, на чем и успокоились. А не то бы — кранты всей нашей организации…

Да… Фээсбэшники о нашей организации даже не подозревают, им подобный ужас и в кошмарах не снится! Ну и хорошо, ну и замечательно — меньше знают, лучше спят!

— А что оборотень?

— Оборотень… А что оборотень? — флегматично пожал плечами коллега. — Ну, выследил я его, сзади подкрался, думал — сейчас отомщу, топорик верну. А он шутки не понял, обозлился, гад! Позвал своих приятелей, у них вместе шутки как-то лучше выходили!

— И ты, конечно, смотался? — скептически фыркнула я. Не отрицаю, я поступила бы точно так же, но… охота ж поиздеваться!

— Эх… Знаешь, ты вредная…

— Не спорю.

— Ужасно упрямая…

— Солидарна.

— Катастрофа…

— Ха! Тоже мне новость!

— Красивая…

— ???!

— Но на этот раз придраться тебе не к чему, оборотня я всё-таки замочил!

Он?! А я тут, конечно, ни при чем! Стояла в сторонке! Я хотела выразить свой гнев посвящением Гэри в рыцари, то есть мечом по уху, но передумала. Жалко красоту такую портить, без уха товарный вид как-то теряется. Кроме того, с этим парнем я чувствовала себя спокойно и непринужденно. Впрочем, о каких приличиях может идти речь, если я снесла его в воду?! Было бы смешно, если б после такого я выдала что-то типа «Милорд, вы целы? Преподношу вам свои извинения за мое бестактное поведение…»! Знаете, есть такие люди — с ними разговариваешь и такое чувство, что болтаешь сам с собой. Вот Гэри именно такой. Черт его знает, как ему это удается, но удается. И, кроме того, у него такой приятный голос…

Я сорвала травинку и с задумчивым видом её пожевала. Вот ведь проклятая привычка, ещё с детства осталась! В деревне мы с ребятами часто играли в пиратов и вместо облезлой трубки, валявшейся на чердаке деда со странным именем Джер (эту трубку мы периодически пытались стащить, а дед Джер периодически пытался нас убить за это), использовали в «пиратском» обиходе веточки и травинки.

Эх… Детство, детство, золотые времена! Где-то моя добрая, старая бабулька, где старый злой сторож, а, точнее, его охотничье занятное ружьё? Где мой верный пес Бимка, где коварный кот Клептоман, клептоманивший с завидным упорством сосиски со стола? Куда подевался тот бешеный бык, постоянно пытавшийся покатать моё красное пальто на рогах (надеюсь, его приютили на новогоднем столе…)? Всё ушло. Впрочем, нет худа без добра, ибо охотничье ружьё висит на стенке у Володи, а бычьи рога — у меня над письменным столом.

Пока я самозабвенно купалась в собственной памяти, оказавшись на миг снова на зеленом лугу, залитом теплым, ласковым светом, грешный мир дерзнул жить своей жизнью. В лесу после моего умолкания, с одной стороны воцарилась жуткая тишина, но стоило прислушаться, как становились слышны веселые ночные звуки природы. Жизнерадостно трещали светлячки, копошились в траве мыши-полевки, перекликались ночные птицы. Круглая луна робко и несмело выглядывала из-за облаков. Её чистый свет выхватывал из мрака неблаговоняющий труп вервульфа.