Алан Фостер - По Мыслящим Королевствам

Эти мужчины и женщины были одеты в просторные желто-белые униформы, фуражки с высокой тульей и желтые кожаные сапоги. При них были рапиры и кремневые пистолеты, назначение которых более светскому Симне пришлось разъяснять пораженному Эхомбе. Тот никогда раньше не встречался с огнестрельным оружием, хотя коробейники, порой забредавшие в страну наумкибов, рассказывали, будто видели такие штуки в южных городах Аскакос и Уолаб.

Предводителем вошедших был дюжий тип с торчащими в стороны усами и коротко остриженными рыжими волосами. Когда отряд вслед за ним ввалился в таверну, Эхомба с удивлением заметил, что среди одетых в униформу людей две немолодые женщины с мрачными лицами.

Пришедшие остановились около стола путешественников. Руки они как бы невзначай держали у рукоятей пистолетов и эфесов.

— Вы! — провозгласил вожак.

— Мы? — вопросительно осведомился Симна.

— Да. Вы арестованы и должны немедленно проследовать с нами.

— Арестованы? — Явно сбитый с толку Симна нахмурился. — Ради Гобулы, за что? Вы кто такие?

Такое признание вопиющего невежества вызвало приглушенный смех среди людей в форме. Их командир, однако, сурово их осадил. Он даже не улыбнулся.

— Вы, как видно, чужестранцы, поэтому неудивительно, что не знаете. Мы — Слуги Блюстителей Правильного Мышления, и вы арестованы за неподобающие раздумья.

— Неподобающие раздумья? — Лицо Эхомбы скривилось. — Что это?

— Раздумья, не соответствующие либо противоречащие тем, которые утверждены в качестве общего образа мыслей в Тетсприахе.

— Знаете, — пробормотал Эхомба, — поскольку мы только что прибыли в вашу страну, то не имели возможности узнать, что представляют собой утвержденные раздумья, а что нет.

— Ага, истинная правда, — поддержал Симна. — Как вы можете арестовывать нас за нарушение какого-то предписания, о котором мы и знать не знаем?

— Я всего лишь выполняю приказы. Мне велено доставить вас к приходскому священнику. — Пальцы командира передвинулись ближе к рапире, а стоявшие позади напряглись.

Симна сжал челюсти, и рука его стала подрагивать, но Эхомба движением ладони успокоил приятеля.

— Разумеется, мы пойдем с вами.

Северянин изумленно уставился на товарища:

— Пойдем?

— Нам не нужны неприятности. К тому же мне хотелось бы узнать, кто это читал наши мысли и каким образом.

— А мне не хотелось бы.

— Тогда оставайся. — Эхомба разбудил Алиту, чье непредвиденное и грозное появление мгновенно стерло самодовольные улыбки с лиц полицейских. Выслушав объяснения Эхомбы, огромный кот неторопливо вышел из-за стола. Полицейские попятились, но, повинуясь сигналу командира, оружия не обнажили.

— Я рад, что вы решили сотрудничать. — Офицер кивнул в сторону кота и благодарно улыбнулся. — Очень рад.

— Мы только что прибыли и не хотели бы причинять никаких беспокойств. — Эхомба направился к двери. — Давайте сходим к этому священнику и посмотрим, чего от нас хотят.

Симна немного помешкал, вполголоса прорычал что-то непристойное, потом подхватил свою котомку и поплелся рядом с другом.

— Тебе лучше знать, что ты делаешь, — шепотом проговорил он, когда полиция выводила их на улицу. — Но мне тюрьмы не нравятся.

Пастух едва взглянул на своего спутника. Его гораздо больше интересовало то, что их окружает, и люди, которые на них глазели, нежели жалобы северянина. Граждане, населявшие герцогство, сплошь являлись людьми; никаких других человекообразных не было видно. Ни умных обезьян, ни орангутангов, ни шимпанзе или бонобосов. С его точки зрения, это значительно обедняло город, производящий прекрасное впечатление во всех других отношениях.

С важным видом вышагивая впереди, полицейский офицер вел их по улицам мимо магазинов и ресторанов, жилых домов и мастерских, пока, пройдя через тщательно вымощенную площадь, не остановился перед высокой деревянной дверью большого каменного здания. Его украшали искусно сделанные скульптуры мужчин и женщин, державших всякого рода предметы с выгравированными письменами. Тут были таблицы и свитки, каменные плиты и толстые переплетенные книги. Торжественный вид статуи подразумевал древнюю мудрость и сосредоточение многовековых знаний.

Помимо этого, различные ученые изображения украшали здание в виде фестонов: химические аппараты и механизмы, чье назначение было Эхомбе неведомо, математические знаки и символы, человеческие фигурки, возводящие мосты, башни и иные сооружения — словом, все указывало на уважение к знаниям и эрудиции. Местным певчим птицам и попугаям такое обилие скульптур предоставляло поистине райские возможности для устройства гнезд.

Симна был явно озадачен.

— В такой тюрьме мне бывать не доводилось.

— У тебя в этой области особо серьезные познания? — сухо осведомился Эхомба.

— Ага, именно! — весело отозвался северянин. — Одна из граней моего обширного жизненного опыта.

Пастух усмехнулся, и тут дверь широко распахнул псаломщик в простой белой накидке, расшитой математическими символами.

— Хотя до этого путешествия я мало времени проводил в городах, но совершенно уверен, что полицию посылают сопровождать людей не куда-нибудь, а именно в тюрьму.

Помещение, однако, вовсе не было похоже на кутузку. По мере того как они туда проходили, Симна продолжал давать добровольные комментарии относительно их местопребывания. Тут не было ни камер, ни решеток, ни закованных в цепи узников. Внутреннее убранство дома являлось точным духовным и эстетическим отражением фасада; неохраняемые монахи трудились за письменными и лабораторными столами, погрузившись в книги либо оживленно дискутируя на ту или иную научную тему.

Путешественников провели в просторную комнату, больше похожую на уютную гостиную, нежели на место для допросов, и пригласили сесть напротив пустого резного стола. В комнату вошла троица монахов — двое мужчин и женщина. Все они были среднего возраста и имели очень серьезный вид.

Как только монахи расселись по своим местам, полицейский офицер шагнул вперед и отдал им честь, приложив ладонь ко лбу, а затем размашисто отдернув ее вниз:

— Вот те, за кем вы нас посылали, Высокий Книжник.

Симна наклонился и прошептал другу:

— Попробую-ка я угадать. Это те самые праведные, высокие и могущественные Блюстители Правильного Мышления. Если хочешь знать мое мнение, выглядят они странновато. Впрочем, мне нравится золотая вышивка на их мантиях.

— Тебе вообще нравится все золотое, — сказал Эхомба.

Северянин взвесил слова друга.

— Не всегда. В детстве у меня была тетушка с полным ртом золотых-зубов. Когда она наклонялась, чтобы меня поцеловать, я каждый раз плакал — боялся, что она меня съест.