Ричард Кнаак - Право по рождению

Вообще-то… Ему показалось, что это юный Седрик.

Мальчик медленно переходил от одной двери к другой, останавливаясь у них. Вот он остановился перед дверью, ведущей в покои Серентии, но затем продолжил движение. Сам не зная почему, Ахилий выдохнул с облегчением.

Что именно делал сын торговца, лучник понятия не имел. Обычно Седрик так не делал. Ахилий начал бояться, что у парня что-то с головой… Или что, если принять во внимание недавние события, кто-то или что-то управляет им.

Значит, надо было решиться. Двигаясь тихо, как кот, Ахилий вступил в коридор. Он держал нож наготове… Зачем, он и сам не знал. Уж конечно, не затем, чтобы использовать против бедного мальчика… Сын Этона был невинен.

Седрик продолжал изучать двери, но иногда также поглядывал на альковы и, по временам, на потолок. Ахилий гадал, что он ожидает увидеть там наверху, а потом решил, что лучше ему этого не знать.

Глаза его уже привыкли к полумраку, и лучник не отставал от своей ничего не подозревающей цели. Ахилий добрался до двери к Серентии. Здесь он задержался, приложив к двери ухо. Мягкие звуки её мерного дыхания, различимые за дверью, убедили его в том, что она в целости и сохранности.

Выпрямившись, Ахилий снова сосредоточил своё внимание на Седрике… Вернее, сосредоточил бы, если бы юношу было где-нибудь видно. Каким-то образом за те секунды, когда лучник отвлёкся на безопасность Серентии, Седрик пропал из виду.

Нахмурившись, Ахилий пошёл вперёд. Сын мастера Этона должен был быть где-то впереди, если только ему не удалось проскользнуть в одну из последних комнат незаметно для Ахилия. Это было очень маловероятно. Охотник не мог упустить из виду столь явное действие.

Но когда он добрался до конца, заход в одну из комнат стал единственным возможным объяснением исчезновения Седрика. Тем не менее, самая вероятная дверь оказалась заперта, а он, конечно же, услышал бы шум поворота дверной ручки.

Ещё несколько шагов, и Ахилий оказался у дальней стены. Сбитый с толку, он стал шарить по ней рукой — вдруг здесь есть потайная дверь? К сожалению, он ничего не нашёл. Стена была сплошной.

Затем какой-то внутренний тревожный звоночек заставил его поднять голову и посмотреть на потолок… Но там, хотя и было темно, тоже не было ничего пугающего. Ахилий нахмурился, на короткий миг задумавшись, почему он внезапно почувствовал, что опасность таится наверху.

Всё ещё сконфуженный исчезновением Седрика, он развернулся…

Сын мастера Этона стоял в каком-нибудь ярде от него, глядя серьёзно на высокого лучника.

Сед! — Ахилий аж подпрыгнул.

— Я искал её, — тихо и спокойно заметил юноша. — Ту, что с Ульдиссианом.

— Ты про Лилию? С чего бы это она…

— Лилию, — повторил Седрик, как будто заворожённый этим словом. — Ты знаешь, где она?

— По моему представлению, с Ульдиссианом, как ты и сказал, парень! — Ахилий усмехнулся. — Но я бы сейчас не беспокоил их! А то можно зайти очень не вовремя!

— Она не с ним.

— А ты откуда знаешь? — по необъяснимым причинам лучник вдруг почувствовал сильный холод. Ахилий наклонился к мальчику. — Сед, с тобой всё в по…

Сын мастера Этона толкнул его в стену с такой силой, что охотник почувствовал, как ломается дерево.

Выражая внутреннюю благодарность тому, что это не были его кости, Ахилий упал на пол. Прямо над его головой Седрик ударил кулаком в стену, нанося дальнейший урон, немыслимый для кого-то его размеров… Даже для Ахилия, если уж на то пошло.

Охотник сделал подсечку, намереваясь сбить противника с ног, но с тем же успехом он мог ударить твёрдую скалу. Отдача прошла по всему его телу. Седрик как будто ничего не почувствовал. Вообще-то, Ахилий почти мог поклясться, что мальчик улыбнулся этой жалкой попытке.

Когда маленькая фигура потянулась за ним, охотник подумал, какой же он дурак, что всё ещё думает, что сражается с сыном торговца. Это был не Седрик; наверное, это был даже не человек. Ахилий слишком живо помнил демонов в глуши. Разумеется, это был один из них.

С ловкостью, выработавшейся хождением по следу самого хитрого зверя, Ахилий умудрился избежать вытянутых рук. Он бросился вперёд, минуя ложного Седрика.

К несчастью, когда охотник попытался подняться на ноги, одна рука схватила его за воротник. С победным кряхтением Седрик запустил Ахилия по коридору.

Ахилий приземлился твёрдо, но звук приземления был странно приглушён. Он сомневался даже, что кто-то кроме него мог услышать его. Работа очередного заклинания была налицо, она встревожила Ахилия не меньше, чем выдача существом себя за мальчика. Она означала, что целая армия — под предводительством высшего жреца Малика, разумеется, — могла заполонить дом, и никто не узнал бы об этом, пока не стало бы слишком поздно.

Должно быть, злодеям нужен Ульдиссиан. Возможно, они уже пленили его. Но зачем тогда они искали Лилию? Можно только предполагать, что либо он всё же ушёл от высшего жреца, и они хотят использовать благородную деву как приманку, либо Ульдиссиан пленён , а поимка Лилии должна сделать его более податливым.

Какова бы ни была причина, её не было с ним. Ахилий поблагодарил за это удачу, поднимаясь на ноги, чтобы его противник не упал на него сверху. Её побег означал, что осталась ещё какая-то надежда.

У него больше не осталось времени, чтобы думать об Ульдиссиане и Лилии, ибо у Седрика в руках вдруг оказалась пара жутких мечей длиной с его тело. Ахилий не представлял себе, откуда взялись эти мечи, но существо использовало их с невероятным умением, прочерчивая дуги в воздухе и разнося в щепки деревянные перила. Щепки полетели во все стороны.

Что-то ещё изменилось в фигуре перед Ахилием. Она стала крупнее, раздулась, словно что-то хотело прорваться из-под кожи. Холод пронимал Ахилия всё сильнее, пока он представлял себе судьбу мальчика, который стал его другом, мальчика, который хотел стать умелым охотником, как он.

Зазубренные рубцы стали покрывать лицо и тело Седрика. Правая сторона лица рядом с челюстью порвалась, открывая под собой нечто бледное, как смерть, и закованное в чёрный металл. То, что когда-то было сыном мастера Этона, теперь было ростом почти с Ахилия и шире, чем он.

Даже в ходе превращения клинки шли в дело. Ахилий уклонялся снова и снова, ну успевая даже воздуха набрать между прыжками. Большинство на его месте уже давно были бы изрезаны на куски, и он знал, что одна промашка повлечёт за собою смерть. Он волновался не столько за себя, сколь за других: что случится с Серентией и Мендельном, если он потерпит поражение? Он не решался даже окликнуть их, боясь, что они выйдут из своих комнат и будут убиты. Раз уж на то пошло, была вероятность, что они и не смогли бы услышать его крика, раз заклинание действительно работало.