Сергей Радин - Пойманные сном

Лёхин у Степаныча брал детективы ранних, перестроечных серий. Цель такую поставил - серии закончить. У Степаныча имелся список Лёхиных серий, и чуть что - книги он откладывал. Поэтому Лёхин наведывался к нему почти каждый день.

… Через пятнадцать минут Лёхин доел обед, упакованный Елисеем, и присел к Хамиду - астраханскому татарину, круглолицему и большеглазому, лет на десять старше. Хамид только-только вынул нарды и с улыбкой кивнул Лёхину. Полчаса на игру есть.

Но, даже погрузившись в суховатый перестук шариков по "дорожкам" деревянной коробки, Лёхин невольно прислушивался к назойливому разговору почти над головой: сидели игроки у киоска. Две продавщицы, торговавшие арбузами, заинтересованно обсуждали утреннее происшествие.

Из их беседы Лёхин понял, что главная новость рабочего дня прошла мимо него.

Ближе к концу ночи, когда сторожа в очередной раз обходили территорию, сопровождавшая их свора рыночных псов вдруг обгавкала угол стоянки, где обычно разгружали фруктово-овощные фургоны. Псы лаяли не свирепо, как на бродячего кота, не энергично, как на пьяницу, а как-то осторожно, словно в этом углу кто-то и был, но для псов слишком непонятный.

Стоянка освещалась хорошо - и сторожа сразу углядели тело. Вокруг никого. Сторожа открыли ворота на стоянку, и первый поверхностный осмотр тела показал, что человек не пьян, но что-то с ним не так. Один предположил обморок - мол, избили мужика (тому под сорок что-то), но вроде дыхание у неизвестного нормальное. И сторожа решили: главное - человек дышит, а всё остальное - дело для "скорой". И вызвали. По объяснению сторожей: человек хорошо одет и не пьян - дежурные "скорой" прислали "Реанимацию". Но приехавшие на "Реанимации" осмотрели тело, почесали в затылке и, ничего не сделав, сунули тело на носилки, носилки в машину и уехали.

И сейчас продавщицы, пользуясь спадом покупательской волны, вовсю обсуждали, что же с бедолагой произошло, если: он трезв, прилично одет, без травм на теле. Сначала подумали, наученные сериалами, на кОму. Но вспомнили: сторожа сказали - дышал нормально. Потом решили - заболел редкой болезнью, и разговор плавно перешёл на болячки личные и родных.

Дальше Лёхин слушать не стал - игрой увлёкся. Да так, что все звуки рабочего места воспринимались только фоном к стуку изредка подпрыгивающих шариков.

- Лёхин! - позвали со стороны.

Первым делом он глянул на часы мобильника. До конца перерыва ещё минут десять. Кому неймётся его тревожить?

- Лёхин!! - заорали уже две продавщицы, только что обсуждавшие утреннее ЧП. - Оглох, что ли? Тебя уже который раз по радио зовут!

Изумлённый, Лёхин прислушался: "… колин Алексей Григорьевич! Немедленно подойдите в кабинет директора!" Нервный женский голос ещё раз повторил объявление, а затем по рыночному радио пошла обычная реклама.

- Извини, - всё ещё сильно удивлённый, сказал он Хамиду и пошёл в офис, заинтригованный и гадая, что же приключилось.

В приёмной сидела целая толпа народу, и Лёхин от неожиданности попятился, не сразу признав знакомцев в деловых костюмах и с военной выправкой. Честно - чуть не удрал. Но его успели заметить - и бесстрастные физиономии дрогнули в улыбке. Не подходя к нему, закивали, негромко приветствуя:

- Лёхин, привет!

- Как жизнь, старик!

Так, телохранители Комова. Значит, он у директора… Пятеро, от неожиданности показавшиеся толпой, сразу стали роднее родных. Лёхин с облегчением обменялся рукопожатием с каждым и только хотел спросить, что случилось, как обнаружил: рядом с секретаршей, чья спина доской закаменела от значительности момента, приютился ещё один, чем-то смутно знакомый. Тоже, как у комовских ребят, строгий костюм, тоже сосредоточенно внимательные глаза. Неизвестный явно поколебался - и коротко кивнул. И - Лёхин узнал. И сообразил, кто ещё сидит в кабинете директора рынка и по чью душу пришёл.

Дух перехватило, и он жалобно и тихонько сказал:

- Ребят, может, вы меня не видели, а? А я смоюсь?

- Лёхин, - проникновенно сказал Данила, личный водитель Комова (официально - Андрей Данилин). - Были бы у меня такие руки, как у тебя, ни секунды бы не раздумывал.

До Шишика тоже дошло, и он принялся лихорадочно пинать хозяина в щёку, разворачивая его в сторону двери в кабинет.

Секретарша щёлкнула чем-то на столе и торжественно сказала:

- Николин здесь!

А Данила распахнул перед ним дверь.

Начальство (директор рынка) сидело с гостями (один из которых его непосредственное начальство) за журнальным столиком, превращённым в кофейный. Все трое негромко смеялись, а Лёхина встретили как равного - так, словно он запоздавший четвёртый.

Немного смущаясь рыночной спецовки, Лёхин присел к столику.

Через полчаса в той же спецовке его повезли оформлять документы на частное предприятие. А когда его провели через кабинеты и на выходе сунули в руки кипу документов и спросили:

- Ну, куда тебя, господин предприниматель?

- На рынок, - буркнул он, потрясённый скоропалительными переменами в жизни.

Ступор не прошёл, и когда он вновь "впрягся" в свою тележку и быстро принялся навёрстывать норму, которую за него делали ребята.

Под конец рабочего дня, когда выдалась свободная минутка и он всё рассказал коллегам, а те сказали то же, что и ребята Комова ("Давно ждали, когда же… Отходняк не зарубишь?"), зазвонил мобильник.

- Да, - хмуро сказал он, глянув на незнакомый номер.

- Лёхин, это Пашка. Извини, с чужого звоню - у моего аккумулятор сел. У тебя где-то через час будет время забежать по одному адреску? Тут проблемка небольшая наметилась. Возможно, ты кое-что прояснить сможешь. Это неподалёку от тебя, в твоём же районе. Встречу на остановке.

Павел (Лёхин его так и не привык звать им же предложенным уменьшительным именем Пашкой: слишком уж не вязался вид человека в привычно строгом чёрном костюме с разгильдяйским именем) тоже работал с некоторых пор частным сыщиком по лицензии. Считая Лёхина спецом по потустороннему миру, он время от времени названивал и просил консультации.

Оставшееся время до конца рабочего дня Лёхин отчаянно старался выбросить из головы важные слова "владелец фирмы". Но рот постоянно расплывался в глупой улыбке, а Шишик радостно скакал на плече, точно отражая состояние хозяина.

Тогда он прекратил думать о своём новом статусе и занялся мыслями на тему: почему же он так сопротивлялся тому, что есть работа, которая ему нравится, а теперь он ещё и деньги за неё получать будет? Так ничего и не придумав, он пришёл к философскому выводу, что в какой-то степени просто боялся этих самых перемен. До сих пор работа у него была не требующая слишком большой ответственности, а главное - общения с людьми. Коллеги не в счёт - они все очень свои, с ними Лёхину было легко…