Майкл Нортвуд - Поединок

Кто-то из усталых путников начал просыпаться, но тут же вновь проваливался в глубокую и сладкую дремоту, убаюканный все тем же голосом: «Спи… спи-и-и… с-с-с…» Головы поселенцев невольно опять клонились вниз, глаза вяло закрывались, затрепыхавшееся было сердце начинало биться размеренно и ровно.

«Спи… спи!..»

Поэтому мало кто из людей почуял, как, поддерживаемый мощными лапами, несется куда-то с ужасной скоростью, минуя песчаные дюны и оазисы, клочки редких пустынных колючек и одиноко стоящие, давным-давно почерневшие от времени и палящего солнца стволы деревьев. А затем пустые, без всяких картинок сны людей сменились еще более беспамятными…

«Спи-и-и… спи-и-и-и… с-с-с-с…»

– Где мы? – впервые после ухода из кампуса Зеленых Камней заговорил Кривой Сим, и слова его, отразившись от стены из потрескавшихся камней, эхом вернулись к поселенцам.

Мужчины и женщины приподнимались с высохшей травы, ровным слоем разложенной по полу здания, озирались по сторонам, напряженно вглядывались друг в друга, и в душном воздухе повис непроизнесенный вопрос: «Что с нами произошло?»

Затем, оглядев себя, путники принялись сосредоточенно снимать с одежды и обуви, с лица и волос, с ладоней и щиколоток остатки белесых нитей, пытаясь припомнить, как же они сюда попали.

Паула-Проказница встала и качающейся походкой подошла к стене, протянула руку к камням и медленно, осторожно ощупала некогда гладкую, а теперь шершавую, осыпающуюся поверхность.

Взгляд молодой женщина скользил выше и выше, пока не остановился на стыке стены и крыши, сооруженной почти так же, как и сейчас строили свои дома поселенцы – вот только с поперечных поддерживающих балок вниз, примерно до высоты трех человеческих ростов, свисали на гладких черных веревках неизвестные ей предметы, чем-то похожие на обычные глиняные миски, перевернутые вверх дном, со стеклянными осколками посередине.

В двух длинных стенах имелось шесть смотрящих друг на друга окон, очень высоких, но узких, с посеревшим за долгие времена грязным стеклом и металлическими ручками.

В двух коротких стенах окна отсутствовали, но зато в одной имелась громадная металлическая дверь. Дверь сейчас была закрыта, а справа от нее валялась посуда с высохшими остатками пищи.

– Ну и ну… – вымолвила Паула-Проказница и почесала мизинцем висок.

– Где мы? – повторил Кривой Сим, водя взглядом вслед за Паулой.

Между тем проснулись уже все поселенцы, некоторые встали с места, где лежали в беспамятстве, и ходили вдоль стен, словно малые дети, щупая и рассматривая непривычную каменную кладку и удивляясь способу постройки здания; в кампусе Зеленых Камней вряд ли кто-то видел ранее такие прочные, добротно сложенные стены. Но в незнакомой обстановке люди двигались очень тихо – так обычно держатся в чужом доме гости, прибывшие в незнакомый поселок к богатым родственникам.

Из одной дыры, что зияли рваными просветами в разных местах крыши, свалилась мелкая щепочка, и этот шуршащий звук, возникнув в полной тишине, заставил поселенцев вздрогнуть. Вздрогнули и еще несколько человек, которых бывшие обитатели кампуса Зеленых Камней только тогда и заметили. Эти чужаки лежали в дальнем углу помещения, плотно прильнув друг к другу во сне, и только сейчас зашевелились и стали просыпаться. У некоторых на ремнях, подпоясывающих рубашки из добротной дорогой ткани, имелись какие-то знаки отличия, но лишь Эдвард Длинный понял, что они обозначают.

Около сорока времен назад он, тогда еще молодой и сильный мужчина, пробовал свои силы, имея давнюю мечту служить в почетных войсках гвардии Его Величества. Эдварду было все равно, в каком именно подразделении, но попал он к Начальнику Подготовки особых отрядов и даже был принят на испытательный срок с условием отслужить четыре времени поваром и одновременно готовиться к экзаменам на воинское звание… а затем уже – как получится.

Увы, экзамен Эдвард провалил: его противник, коротконогий лысоватый детина с волосатыми руками – еще один желающий стать гвардейцем, – в ходе учебного боя показал куда большее умение размахивать затупленным мечом, и по окончании поединка Эдвард, кроме позора, испытал и чувство глубокого разочарования.

К нему, валявшемуся в сторонке после оглушительного удара по голове, подошел Начальник Подготовки: «Ну что, пришел в себя? Да-а, парень… не получается у тебя пока быть воином… послужи-ка еще поваром, поучись, а через пару времен снова поглядим тебя в деле», – и, презрительно сплюнув шелуху степных семян, отправился к радостно гоготавшим приятелям.

Но разочарованный Эдвард вернулся в свой кампус, к прежней жизни и былым занятиям.

Знаки отличия на ремнях простых воинов и начальства за то давнее время Эдвард запомнил на всю жизнь. И теперь в его памяти всплыли сцены из короткого пребывания в гвардии, – запах пота от разгоряченных занятиями воинов, которых он кормил в отдельном зале казармы, волевые крики командующих подразделениями, доносившиеся в узенькую кухоньку с учебного двора, и звуки труб, призывавшие воинов к побудке, построениям, принятию пищи и отходу ко сну.

Солдаты из своего угла молча и изучающе смотрели на новоприбывших поселенцев, и на лицах у них возникло выражение сожаления и сочувствия, разбавленное изрядной толикой страха. Они вставали со своих нагретых за ночь подстилок и приглаживали всклокоченные волосы, вытряхивая застрявшие колоски. Из общей толпы выделялся один, со скупыми, властными манерами и строгим выражением сурового, обветренного лица. На его ремне Эдвард заметил узор, обозначавший пост командира отряда. Обувь воина выделялась среди кайд других незнакомцев особой добротностью, любовной ухоженностью и толщиной подошв.

– Это Особый отряд гвардии Его Величества, – не сводя глаз с командира, выпалил Эдвард. И в этот момент металлическая дверь распахнулась.

В помещение вползло, с трудом проникнув внутрь, гигантское уродливое многоногое. Короткие голые лапы ступали по соломе осторожно, тихо клацая недлинными, словно обрубленными на концах когтями. Задняя пара лап зацепилась за край двери, и тварь с силой дернула ими, чуть не вырвав створку из косяка, – и сразу же закрыла дверь за собой. Бывшие жители кампуса Зеленых Камней в безмолвном ужасе подались назад.

У Ридли-Зевоты затряслась от испуга нижняя челюсть, и на рубаху мужчины покатились капли мгновенно выступившего на лбу пота, а Ванда-Куст подняла и скрестила руки, выставив их ладонями вперед, словно защищаясь от неотвратимой напасти.

Впрочем, паук пока не проявлял агрессивных намерений. Средними лапами он вытолкнул далеко вперед бесформенное глиняное корыто с выщерблинами на неровных краях, после чего застыл на месте и стал поочередно всматриваться в каждого из сынов человеческих круглыми темными глазами на коротких стеблях, как бы приглашая к еде.