Майкл Нортвуд - Поединок

«… Зачем нам в следующий зал? – думал смотритель, пока Нильс с Селеной ощупывали стены в поисках выступов или вогнутостей, которые могли бы открыть новую дверь. Сам Деггубэрт в это время осматривал вещи, сваленные у стен и в углах помещения. – Если сюда пожалуют пауки, людям незачем бежать: есть же Магический Нож! С таким оружием никакие пауки, пусть даже самые громадные, нам не страшны…»

Мигание света в зале между тем внезапно прекратилось, а гул затих. Усилия Нильса и Селены пока не увенчались успехом, но и реальная опасность все еще не возникала. Смотритель прислушался: мысленные голоса отсутствовали. В глубине кучи, по соседству с той, в которой копался Деггубэрт, мелькнуло что-то блестящее. Он направился туда, продолжая размышлять:

«Нож режет даже твердый толстый металл! Наверное, это оружие способно победить любое другое. Да, придумали же предки! Видно, несколько тысяч времен назад люди были головастыми – ой-ой-ой… А это подземелье с потайными дверьми, подземным ходом и непонятными залами – для чего оно? Для чего вообще на этой равнине между песчаными холмами построено столько разных сооружений? Непонятно. Воды нет, значит, расти тут ничего не может. Зачем тогда строить поселение? Да вот незадача… времен прошло уж столько, что разве теперь разберешься толком?..»

И в этот момент его руки, перебиравшие сваленные в кучу вещи, наткнулись на то, что блестело под рваньем, тряпьем и подобной ерундой. Среди ненужного барахла лежали обыкновенные тяжелые доспехи! Вытащив их из-под груды мусора, Деггубэрт без труда узнал свои латы, шлем и наколенники. Возле доспехов смотрителя валялись еще одни – чуть большего размера и подороже выделкой, а в самом низу кучи, под ветошью, обнаружились два меча из крепкой стали.

– Нильс! – крикнул Деггубэрт. – Я нашел железо: свои доспехи и латы для тебя. Тут и оружие есть.

Командир отвлекся от простукивания стен, приблизился к куче и внимательно рассмотрел находку. Он взвесил шлем в руках, заглянул внутрь лат и даже щелкнул пальцем по металлу, слушая звук. Мечи Нильс держал бережнее, попробовал поочередно их острия большим пальцем и наконец вымолвил:

– Это не мое вооружение, но точно кого-то из воинов моего отряда. А сделаны очень добротно и с уважением. Постой! – он ненадолго задумался, что-то вспоминая. – Похоже, это латы Лайонела Большого. Бедолага очень любил дорогие доспехи и, когда появлялась возможность, всякий раз менял свои старые на более редкие и прочные. Кажется, именно в этих доспехах он был во время нашей схватки с пауками у Бинэка. Бедный Лайон: пауки свернули ему голову…

Кровь внутри шлема высохла и превратилась в темно-бурую, мелко потрескавшуюся пленку.

Нильс вытряс ее, перевернув шлем и постучав по нему, затем протер краем рукава и примерил. Потом нацепил еще некоторые части доспеха.

Они пришлись ему впору, и командир, оставшись в латах, вернулся к поискам двери. Повезло, однако, опять Селене. Чувствительные пальцы красавицы нащупали едва заметную выпуклость, и ведунья нажала на нее. Дверь отворилась, но не так, как предыдущая, а сразу, словно была самой обычной дверью в хижину рядового поселенца.

За дверью простирался большой и ярко освещенный зал, гораздо длиннее, чем предыдущие, но зато чуть-чуть пониже. Пол этого совершенно пустого помещения был изуродован длинными и ровными, но неглубокими бороздами. С обратной стороны на двери кто-то написал некогда яркой, а теперь большей частью выцветшей желтой краской: «Зал 11 – первый ангар». А одноцветные рисунки, развешанные на голых, неравномерно покрашенных стенах, изображали странную группу людей. Мужчины в непривычных одеждах – как будто их штаны, рубашки и кайды сшили вместе, соединив в одно целое, – располагались вокруг загадочного предмета, похожего на приплюснутое яйцо какого-нибудь редкого гигантского жука. Одни поселенцы что-то делали с самим «яйцом», другие просто стояли и смотрели, чем заняты первые. На других рисунках яйцо уже не лежало в большом помещении, а висело в воздухе на высоте двух-трех ростов, и из прикрытого стеклом отверстия на его боку выглядывала голова седого старика в необычном защитном шлеме. Седой махал рукой через стекло и улыбался; под этим рисунком стояла подпись «Бакалавр технических наук, изобретатель ОБО, постоянный лектор ОЛМА сэр Ричард Уэлтсон». Селена напряженно вглядывалась в эти изображения, лоб красавицы прорезали тонкие морщинки, а волосы растрепались. Нильс неопределенно хмыкнул и перестал рассматривать рисунки, направившись к дальней стене помещения. Там виднелась высокая и широкая металлическая дверь – такая же, как на входе в их тюрьму. И за этой дверью теперь явственно слышались негромкие звуки: что-то среднее между шорохами и глухими шагами. Ничего хорошего от звуков ожидать не приходилось, но командир немного постоял перед дверью и неожиданно резко потянул ее на себя.

Прямо из дверного проема на друзей глядела огромная голова гигантского паука…

Войска Его Величества Кеннета Первого, правящего Монарха Новой Южной Страны, как и войска любого уважающего себя государства, время от времени проводят учения. Для маневров выбираются, с одной стороны, условия относительно мягкие – дабы правителю и придворным, присутствующим на учениях и наблюдающим за доблестью воинов, было удобно, как на охоте, а с другой – неожиданные: чтобы воины не плошали и службу с развлечением не путали. Зато после маневров – полное раздолье. Монарх доволен, командиры за королевским столом обедают и рядовых воинов не терзают почем зря. Даже какое-то расположение проявляют: кого к женщине отпустят вне очереди, кому кружку огненной воды вечерком нальют, а кому и пару кувшинов обычной, простой воды прибавят в ежедневное довольствие. А уж по ходу возвращения в казармы всегда дадут отоспаться вволю!

… Когда Хенри Носатый сообщил Его Величеству, что правитель Северо-Западного Королевства собирается устроить большие маневры, Кеннет Первый решил переплюнуть Джейкоба Анатольского. Да и в Монархии давно было пора провести военные учения такого размаха, чтобы беспокойные соседи надолго успокоились и сидели в своих землях тише крика и ниже кактуса. А где такое зрелище полезно устроить с максимальным устрашением чужим поселенцам и лазутчикам? Только вблизи границ с противными соседями.

Сам Кеннет Первый, правда, не слишком любил взирать на старания воинов и пыхтение военачальников. Вместо себя он старался послать наслаждаться видами учений всякую придворную знать – в основном, министров и знатоков. Хенри Носатого тоже отряжал пару раз взглянуть краем проницательного глаза на учебные забавы войск, и Носатый ни разу не подводил: всегда докладывал о тех или иных слабостях и прегрешениях подданных. Однажды после подобного доклада даже последовала смертная казнь особенно сильно провинившегося.