Malice Crash - Гори во льдах

–Может, – отрешенным эхом отозвалась Ангмарская.

Сулмор вспомнила, что ей рассказали Нора и Велка тогда, во время разработки операции по спасению Мэлис... Всего лишь год назад непредельщики были определенными врагами и извергами, а теперь... Теперь они подчиняются Мэл. Формально. И мир еще не перевернулся. Может быть, потому, что на самом деле ничего не изменилось? Или просто не нужно паниковать раньше времени...

Рингил будет жить благодаря этим самым извергам и уродам моральным... Нет, благодаря тому, что Мэлис вовремя отдала приказ. Мэл знает, как можно значить для кого-то... Нет, быть значимым объектом – так правильнее. Знает по себе. И, наверное, догадывается, что на той стороне связи – нечто такое, чем нельзя рисковать, нельзя позволять лопнувшей ниточке хлестнуть по этому нематериальному месту... Просто потому, что боль будет слишком сильной, чтобы жить с ней. Жить, как раньше.

И это думает хейтерша... А почему бы хейтерше не думать о том, как спасти целый мир? Если его не спасти, некого будет ненавидеть, некому будет смотреть в глаза и читать там прыгающие строчки, состоящие из многократно повторенного слова «шок». И некого будет просить лгать, да и лгать будет некому... Что сейчас обязательно, потому что хейтер не может творить красоту с такой маленькой дозой шока, как это делает Сулмор Ангмарская. Если научиться, если рисовать так, чтобы картины слепили и оглушали – тогда получится признать их своими. Но даже память Раэнах не содержит эпизодов, пригодных для этой великой цели. Можно выпросить у Мэлис копию любой жизни, но ничего не получится... Разве что – в который раз разочароваться в ком-то из великих.

Нет, Сулмор Ангмарская не станет больше опираться на чужую жизнь. Только на свои глаза. И на Мэлис – если кто и заслуживает отражения на полотнах, в которых шока меньше, чем гениальности, так это она. А может, с нее можно нарисовать и настоящий портрет шока. Если получится передать все разом – и скуку, и усталость, и решимость играть собой в пересекающиеся ролевые игры, в каждой оставаясь настоящей... Потому что Мэл не притворяется, а становится тем, кого собирается сыграть. Принцессой ли непредельской (кстати, хороший ответ на очередной наезд в стиле «Принцесса ты Ангмарская»), подругой ли хейтерской, хейтершей идейно смертного направления, героиней неизлечимой на службе у Вечной... Хотя какая тут служба. Сулмор вспомнила, как Вечная смотрела на это создание непредельских кривых ручек... Настороженно смотрела. Словно знала что-то такое, чего хейтерша, прожившая в одной комнате с этим чудом природы столько лет, понять не могла.

Конечно, на месте Вечной бояться Мэлис естественно. А на месте подруги полосатого всесильного чуда? Да нечего бояться, просто нечего и все. Потому что ни один демон не тронет хейтера, чтобы повлиять на синтегистку. Потому что никто не поверит, что некая Сулмор Ангмарская дорога некой Мэлис Крэш Джайнис. А сама Мэл никогда не поднимет руку на подругу. Разве что в состоянии аффекта – но в целях избежания подобного исхода надо всего лишь предупреждать и брать обещание каждый раз, когда собираешься сказать что-нибудь опасное для собственного здоровья.

–Да ничего с ним не будет, напугают и отпустят, чтобы другой раз не лез, – Мэлис перебила мыслительный процесс хейтерши уверенной фразой. – У нас почти что пошел второй год следования идеалам демонизма. На деле.

–А если кто-то эксперимент проводит? – Сулмор не понравилась эта легкая уверенность. Нужно было кое-что рассказать Мэлис относительно того, как ее спасали. Относительно подслушанного на дежурстве в том числе.

–Ты что? – непонимающие серые глаза увеличились раза в полтора. – Ангмарская, не пори горячку, у нас все законно, разве что нелегально... Кстати, объясни мне все-таки, чего он-то сюда полез, насчет вас я уже поняла, спасатели-профессионалы...

Не «любители»... Да, Мэлис знает, когда стоит поставить акцент.

–Он хотел нормализатор спереть, стационарный, – открытым текстом ответила Сулмор. – Тот сдох, который был...

–Блин, ну как обычно, – я все понимала. Особенно относительно того, почему демонам надо усложнять себе жизнь. Без этого неинтересно. И даже не скажешь себе – мол, надо было... Не надо потому что. Совсем ничего не надо менять. Вредно для психического здоровья реформатора, у народа своя любимая инерция, без которой они жить не могут.

–Пси за понимание, – вздохнула Ангмарская. Да, сложно продолжать выполнять определенную функцию, когда видишь игру со стороны. Но хейтер по жизни нетипичный и в такой ситуации не потеряется. – Мэл, сколько мы времени потеряем?

–Сейчас, – я связалась с бабулей и задала вопрос. – Часов шесть... Программа сложная, – запоздало отреагировала я на смесь ойканья с резким вдохом. Похоже, дошло до конца...

–А что с девчонками, еще не полезли на приступ? – теперь успокаивали меня, обратный эффект... Ну, все правильно, Сулмор умеет адаптироваться не хуже меня, просто иногда ей что-то мешает.

–Полезут – мне скажут, – ответила я хейтерше. – Займемся чем-нибудь, Ангмарская? Пока время есть?

–А чем мне тут можно заниматься, Мэл? – в общем, вопрос в лоб. Контрольный. Не по камерам же нам сейчас ходить...

–Ну, не знаю, – я задумалась. – Думаю, тем, что не разозлит народ... Здесь компы есть, вообще-то, могу приказать, чтобы один сюда притащили. Или два. Устраивает, принцесса ты Ангмарская?

–Приказывай, – Сулмор не совсем уверенно улыбнулась. – Принцесса ты непредельская...

Ощущение с большой буквы «О» начало ослабевать, позволяя захваченному им демону различать отдельные оттенки воздействий, производимых восстанавливающими энергетическими импульсами. На этом уровне восприятия большинство чувств казались неприятными. Все-таки в нормализатор не нужно ложиться, сохраняя способность сознавать происходящее, даже если заставляют. Рингил шевельнулся, поморщившись от дополнительных прикосновений энергата. Хейтер не был уверен, что программа завершилась, но лежать просто больше не мог.

Как и в прошлый раз, крышка легко подалась, стоило немного надавить. Нормализаторы стационарного типа не отличаются разнообразием в конструкции. Сев, Рингил убедился, что в комнате никого нет... К сожалению, положение изменилось буквально через минуту.

–Рановато вылез, – голубокожая закрыла за собой дверь. – Как себя чувствуешь?

Хейтер, ответил, как именно. Выражение не так уж сильно соответствовало действительности. Все же определенный прилив сил имел место быть. Но Рингил считал, что все обстоит именно так, как он сказал – в субъективном плане.

–Настроение плохое? – непредельщица подмигнула сидящему мальчику. – Вылезай, потом доправим, что нужно. Крови не хочешь?