Рисс Хесс - Planescape: Torment: Пытка Вечностью

Создание все еще не заметило нас. Я колебался, взвешивая возможные последствия привлечения его внимания, но любопытство мое, так и не утихшее за несколько жизней взяло верх. Кроме того, сказал я себе, он может знать что- нибудь обо мне.

Металл заскрежетал о металл, когда гигант обернулся, чтобы посмотреть на меня. Внезапно я понял, что он сам был встроенной частью осадной башни: шкивы, трубы и огромные вороты соединяли его торс со стенами, а нижняя часть тела являлась, собственно, кузней.

— Что ты?

— Я — железо, имеющее цель. Я кую приспособления, которые могут привести к падению Вселенной.

— Ты имеешь в виду оружие? В этом состоит твоя цель?

— Металл подобен плоти. В венах и того, и другого есть потенциал. Закаленный жаром и давлением, потенциал проявляется. Моя цель — проявить потенциал. Позволить ему выразиться.

— Для чего ты создаешь это оружие?

— Я кую его ради энтропии. В них — боль, требующая выхода.

— Зачем же энтропии оружие?

— За пределами этой башни Порядок собирает свои легионы. Вселенная исцеляет свои раны. Со временем сила ее может сравниться с энтропией.

— Вселенная — твой враг? Но почему?

— Вселенная дышит. Она растет. Она опутывает Планы один за другим своими цепями. Со временем даже энтропия может оказаться в цепях.

— И ты противостоишь пленению энтропии?

— Когда нечто огораживает себя от разрушения, оно просто умирает иной смертью.

— То есть, ты имеешь в виду, что бессмертие — просто иной вид смерти?

— Бессмертие — всего лишь слово. Все сущее может умереть. Каждое живое существо можно поразить оружием, против которого у него не окажется защиты. Время. Болезни. Железо. Вина.

— Откуда же ты знаешь, какое именно оружие следует использовать?

— Чтобы знать об этом оружии, надо знать своего врага. Начать с фрагмента врага. Капли крови. Кристаллизованного помысла. Одной из его надежд. Все эти вещи могут поведать, как он может умереть.

— А что, если враг твой атакует с расстояния, бьет из теней и никогда не проявляет себя?

— Значит, тебе следует использовать фрагмент врага. Действия твоего врага многое расскажут. Твой враг не хочет встречаться с тобой лицом к лицу. Это слабость.

— Или по какой-то причине не может.

— Это равнозначные вероятности. Каждая из них говорит о слабости.

— Как же мне быть?

— Если враг не желает сразиться, иди наперекор его желаниям. Приди к врагу сам. Если ему не дозволено, узнай причину. Причина откроет слабость.

— Хм. А ты можешь создать оружие, которое убьет меня?

— Да.

Я не был уверен, что действительно хочу это знать, но все же спросил.

— Правда? Как же?

— Мне понадобится капля твоей крови. И все.

Подобное оружие могло бы мне пригодиться. Интересно, хочет ли враг действительно раз и навсегда покончить со мной, я сколько раз был слаб и начисто лишен воспоминаний. Я предоставил голему кровь.

— Инструмент твоей гибели выкован и обучен. Этого недостаточно. Магия, заставляющая твое сердце биться, а плоть исцеляться, слишком сильна. Ты должен вонзить клинок в свое тело лишь в том самом месте, где был исторгнут с Планов.

— Но почему?

— Причина мне не ведома. Но оружие и это место важны для твоей гибели.

— Где же я найду то, что отделяет меня от Планов?

— Мне это неизвестно.

— Ранее ты сказал, что раз Вселенная огораживает себя от разрушения, оно просто умирает иной смертью. Чем же эта смерть хуже любой другой?

— Все сущее приходит к одному и тому же — разложению. Война необходима. Смерть необходима. Разложение необходимо.

— И когда же наступит пресыщение?

— Этому нет пределов. Пределы — просто звенья в цепи Порядка. Пределы должны быть разбиты.

— Даже если конечный результат — смерть?

— Все должно пасть от меча энтропии. Приближается час, когда разбить стены Творения станет необходимо. Порядок будет предан мечу. Оковы его падут. Вселенная падет.

Интересная философия, но я сомневался, что даже самые фанатичные Служители Хаоса добровольно примут столь всеобъемлющее толковании их стихии. Я задал вопрос о башне.

— Эта башня — осадной инструмент. Она существует для того, чтобы разбивать стены между Планами.

— Разбивать стены между Планами? Но как?

— Башня устанавливается на Плане. Когда подъемный мост ее открывается, появляется разрыв во Вселенной. Через эту башню из одного Плана в другой могут пройти легионы. Когда план послужит целям энтропии, башня будет установлена в другом месте.

— А что случилось с легионами, использовавшими башню?

— Их уничтожила энтропия.

— А что случилась с Планами, на которых побывала осадная башня?

— Их уничтожила энтропия.

— Но если осадная башня может путешествовать между Планами, почему ты остаешься здесь?

— Башня, попав в город, оказалась в ловушке. Город — это Клеть, которую невозможно пробить. Некогда башня осаждала Планы. Как я оказался здесь, неизвестно. Как я могу выбраться, неизвестно.

— Зачем ты куешь оружие?

— Железо моего тела раньше было небольшими проявлениями боли. Мечи. Копья. Топоры. Наконечники стрел. Ярда для катапульт. Из этих орудий войны был создан я. Эти небольшие проявления боли сплавили воедино и образовали они мое тело. Моему потенциалу дозволено было проявиться. Теперь моя цель состоит в том, чтобы проявлять потенциал иного металла.

— Ты сказал, что некто сплавил оружие и выковал твое тело. Кто это был?

— Энтропия создала меня на полях сражений Планов.

— Слышал ли ты о ночной ведьме по имени Равел?

— Ночная ведьма хотела расколоть город. Ее величайшие труды были направлены на уничтожение. Она шла по пути энтропии.

— Ты знаешь, что с ней произошло?

— Порядок заковал ее в цепи. Ее поместили в клеть.

— Знаешь ли ты, где эта клеть?

— Тюрьма ее неведома мне.

Как я позже узнал, некоторые древние письмена называли голема «закаленным металлом». Я принял от него меч — оружие, которое, по его утверждению, способно убить меня. Выглядело оно достаточно отвратительно и по форме напоминало символ пытки, подобный тому, что находился на моей левой руке. Черные жилы расходились по поверхности металла, а был меч столь туп, что, наверное, не мог разрезать и нагретое масло. Но он был на удивление теплым.

Завершив свою беседу с големом, мы покинули башню.

Мы двинулись в следующий район города, известный как Верхний или Район Клерков. По направлению к нам шла женщина в сопровождении члена Гармониума, и вел он себя так, будто являлся ее личным телохранителем.

Она была уже в возрасте и поглядывала на нас свысока и явно куда-то спешила. Заметив, что я сделал шаг в ее направлении, она наградила меня взглядом, полным неудовольствия, и поджала губы. Несмотря на столь явный намек, я упрямо решил завязать разговор.