Трой Деннинг - Чародейка

— Нижайше прошу простить за вторжение, ваше величество, — произнесла она, низко кланяясь.

— Разве тебя кто-нибудь приглашал сюда, женщина? — грозно спросил Сач.

— Оставь нас, или ты дорого заплатишь за свою наглость, — злобно проворчал Виан.

Блондинка удивленно подняла брови, услышав угрозу, затем холодно взглянула на говорящие головы. После небольшой паузы она снова обратилась к царю:

— Вождь лесного племени хафлингов по имени Нок просит оказать ему честь, приняв его.

Это имя было знакомо Титхиану, так как именно Нок отдал Рикусу и Садире то оружие, с помощью которого они убили царя-колдуна Калака, последнего тирийского монарха.

— Что он хочет? — спросил царь.

— Он отказался сообщить мне о цели своего визита, — ответила мажордом.

Титхиан несколько секунд раздумывал над этим явным нарушением правил придворного этикета, пытаясь понять, имело ли в данном случае место умышленное оскорбление его царского достоинства со стороны вождя хафлингов, или тот просто-напросто не имел представления о том, как следует вести себя при дворе. В конце концов царь заявил:

— Я никого не принимаю до завтрашнего вечера.

— Я предложу ему прийти завтра, — объявила мажордом, пятясь спиной к двери и низко кланяясь.

Титхиан отпустил ее легким взмахом руки. Он нисколько не сомневался, что Нок проделал столь долгий и опасный путь вовсе не ради того, чтобы нанести ему визит вежливости. Значит, у вождя должна быть на это какая-то очень важная причина. Но царь давным-давно взял себе за правило никогда не принимать посетителей, предварительно не выяснив, о чем они собираются с ним говорить. Он строго придерживался этого правила совсем не потому, что считал себя выше других, а из простой политической целесообразности. Тот, кто заранее продумывает ход будущего разговора, в гораздо меньшей степени подвергает себя опасности сказать что-то такое, о чем впоследствии будет сожалеть.

Выйдя в сводчатый проход, ведущий из залы, мажордом потянулась за мечом, висевшим у нее на поясе.

— Я ведь просила подождать в приемной, — громко проговорила она, обращаясь к кому-то, находившемуся за пределами залы.

Прежде чем она сумела сказать что-либо еще, с ее губ сорвался возглас боли и удивления. Покрытый кровью заостренный кусок дерева, напоминавший по форме острие копья, пробив кольчугу, как будто это была обычная ткань, высунулся из ее спины. Женщина пошатнулась и отступила назад, к центру залы, застонала от боли, попыталась ухватиться слабеющими руками за древко копья, пронзившего ее грудь.

Другой конец копья находился в руке хафлинга, разрисованного с ног до головы густой зеленой краской. На плечи его было наброшено некое подобие плаща из птичьих перьев. На косматой голове красовалось нечто вроде короны из зеленых листьев, в носу висело толстое золотое кольцо, а на груди на серебряной цепи болтался блестящий обсидиановый шар. За спиной у него толпилось более десятка его соплеменников в простых набедренных повязках, с маленькими луками и крошечными стрелами с черными наконечниками.

— Незваный гость и убийца! — прошипел Виан, пристально глядя на вождя хафлингов.

— Убей его! — закричал Сач, облизывая губы длинным красным языком.

Головы разлетелись в стороны, чтобы приблизиться к царю с разных сторон, но тот, не раздумывая, сделал им знак держаться от него подальше.

Даже если бы Титхиан сразу не догадался, кто такой этот Нок, оружие, которое хафлинг держал в руках, заставило бы царя насторожиться. Это было копье из особой древесины, то самое волшебное копье, которое Нок на время передал Рикусу и которым гладиатор тяжело ранил царя Калака. Титхиан хорошо знал его волшебные свойства. Оно пробивало любые доспехи, а древко защищало обладателя копья от различных чар. Это означало, что Сач и Виан ничем помочь царю не смогут.

Переключив внимание на вождя хафлингов, Титхиан резко спросил:

— Как тебе удалось пройти мимо моей охраны? Ей дан приказ никого ко мне не пропускать без моего разрешения.

— Точно так же, как я прошел мимо этой женщины-воина, — ответил вождь, вытаскивая копье из тела блондинки. Мажордом упала на пол и больше не шевелилась. — Неужели ты и в самом деле веришь в то, что твоя охрана достаточно надежна, чтобы помешать Ноку пройти туда, куда он хочет?

— Конечно нет. Но я все-таки ожидал, что ты проявишь должное уважение к моему сану и не станешь их убивать, — ответил Титхиан. Хотя царь был оскорблен до глубины души тем, что вождь лесных людей осмелился расправиться с его охраной, его больше беспокоила та легкость и скрытность, с которой лесные хафлинги сумели проникнуть к нему. Все это наводило его на серьезные размышления и должно было стать поводом для последующего разбирательства. По-видимому, легенды, ходившие в Тире об их охотничьих достоинствах, полностью соответствовали действительности.

Так как Нок никак не отреагировал на замечание Титхиана, тот, нахмурившись, объявил:

— Я хочу, чтобы ты все-таки рассказал мне, зачем тебе понадобилось нарушать мой покой и вторгаться в мои личные апартаменты без всякого предупреждения.

— Есть одна женщина по имени Садира, — ответил Нок, бросив сердитый взгляд на царя. — Ты должен отдать ее мне.

— И почему же я должен сделать это? — возмутился царь.

Нок развернул свое волшебное копье и приставил его заостренным концом к груди Титхиана. Кончик копья легонько кольнул царя, и тонкая струйка крови потекла по животу Титхиана.

— Потому что я требую этого! — прошипел взбешенный вождь.

Титхиан поднял руку и осторожно отвел копье в сторону.

— Тебе следует научиться искусству дипломатии, — спокойно произнес царь, глядя прямо в глаза Ноку, взгляд которого излучал гнев и злобу. — Но если говорить об упомянутой тобой Садире, то в настоящее время она отправилась на поиски приключений и находится за пределами Тира. Я позволю тебе расправиться с этой женщиной, но только при условии, что ты сам сумеешь схватить ее.

— Я бы не поверил тебе, пообещай ты мне поймать ее, — произнес Нок, с отращением глядя на Титхиана. — Так где она?

Царь снисходительно улыбнулся:

— В пустыне. Охотнику твоей репутации не составит никакого труда отыскать ее по следам, — явно не скрывая насмешки, ответил царь.

— Эрстала нельзя беспокоить, — проговорил престарелый карлик, перегнувшись через невысокий парапет, обрамлявший верхнюю часть караульного помещения у ворот Кледа. — Забирайтесь снова на своих канков и возвращайтесь в Тир. Здесь вам делать нечего.

За исключением почтенного возраста время оставило заметные следы на его лице в виде десятков морщин, он ничем не отличался от других карликов, стоявших по обе стороны от него и составлявших стражу Кледа. Как и все карлики, он был невысок ростом, коренаст, с широкой грудью и хорошо развитым плечевым поясом. У него была темная кожа, лишенная какой-либо растительности, и грубые черты лица. По виду он был похож на небольшой валун. На его лысой голове был хорошо виден костяной гребень.