А. Даргон - Прах Судьбы

– Да замолчи ты наконец! – повернулась она к собаке.

– Из жизни? – задрожал Дерен. – Но, миледи…

«О, Создатель, какой же ты слизняк!»

– Убирайся отсюда, и твоя жизнь останется при тебе.

– Но там… Там стража! – собирая одежду, лепетал Деррен, осторожно продвигаясь к двери мимо рычащего пса.

– Да, там стража. И если ты не уберешься сам, то я позову эту стражу! Я же сказала – вон отсюда! Пока я не решила снести тебе голову!

Она сказала это таким тоном, как будто отрубала головы каждый день. И брезгливо отступила в сторону, давая дорогу этому напыщенному дураку. Собаку пришлось покрепче держать за ошейник – пес был чем-то очень взбудоражен. Кроме того, он чувствовал гнев хозяйки, и поэтому был готов вцепиться в гостя по малейшему поводу. Деррен умоляюще посмотрел на Элайн:

– Миледи…

– Я же сказала – вон!

Деррен открыл дверь и почему-то замер. Неожиданно раздался свист клинка, и его голова, отделившись от туловища, со стуком упала на пол и подкатилась прямо к ногам Элайн. Пока тело мешком валилось к ногам тейрины, разбрызгивая ярко-красную кровь, его глаза умоляюще смотрели на нее, словно прося прощения за лишнее беспокойство, пока не потухли окончательно.

На мгновение она просто оцепенела. Это могло бы ей дорого обойтись – перепрыгнув через обезглавленное тело Деррена, в комнату ворвался вооруженный солдат. От неожиданности Элайн разжала руку и отпустила пса.

Верный мабари среагировал единственно правильным способом – он в прыжке ударил грудью нападавшего, повалил его на пол и яростно вцепился в горло. Тот засучил ногами и руками, пытаясь оторвать от себя боевого пса, но бурный алый поток из разорванного горла уже унес с собой жизнь убийцы.

Меньше чем за минуту комната была залита кровью, на полу хрипел агонизирующий солдат, а рядом с ним валялось обезглавленное тело ее незваного «жениха». Тошнота удушливой волной подкатила к горлу Элайн.

И она произнесла только одно слово, которое знала с самого рождения.

– Мама!

Выбежав в коридор, Элайн увидела, что возле спальни родителей ее пес сцепился с какими-то солдатами. Теперь их было двое, и Тирену приходилось туго.

Плохо соображая, что именно она делает, Элайн метнулась в свою комнату и схватила двуручный меч. Подбежав к нападавшим, она нанесла удар по солдату, который пытался зарубить пса, повисшего на руке его товарища. Она впервые в жизни била мечом не по манекену, а по живому человеку. По бандиту, убийце.

«Мама!»

Этот негодяй попытался увернуться, но длинный клинок все равно задел солдата по правой руке, заставив его выронить короткий меч. А следующий взмах пробил насквозь его кожаный нагрудник. Широкая рубленая рана заставила врага покачнуться.

«Мамочка!»

Последний удар Элайн был колющим – одним движением она беспощадно проткнула противника. Он нелепо взмахнул руками и грузно упал к ее ногам. Эти солдаты не были готовы к бою с воином, оснащенным таким убийственным оружием, как двуручный меч.

Тирен рычал, зажав в пасти правую руку своей жертвы, до тех пор, пока удар тяжелого клинка по коленям бандита не повалил его навзничь. Но мабари не успел вонзить свои клыки в белеющее горло обидчика – вместо этого в грудь упавшего вошел и вышел, словно огромная игла, длинный узкий окровавленный клинок.

– Мама!

На пороге спальни появилась тейрина Элеонора:

– Душа моя! Я услышала бой во дворе и испугалась. Что происходит? Ты ранена?

Элайн бросилась к матери:

– Мама! Я так боялась за тебя! Я ничего не понимаю! Что происходит?

– Меня разбудили крики, а в зале были вооруженные люди. Слава Создателю, что я успела закрыть свою дверь на засов. Ты видела их щиты? – Элеонора кивнула на убитого. – Это же люди Хоу!

– Так значит, Хоу предал отца? Но зачем? Они же были друзьями! – отказывалась верить своим глазам Элайн.

Мир вокруг начал трескаться и осыпаться.

«Хоу так часто приезжал к нам. Отец называл его другом. Почему? Почему?!»

Ответов не было.

– Вероломный ублюдок! Я сама перережу ему глотку! – произнесла Элеонора. – Ты не видела отца? Он еще не ложился!

На мгновение запнувшись, Элайн ответила:

– Нет, я была в своей комнате.

– Надо разыскать его. И срочно.

– Я боюсь за тебя. Может быть, ты лучше останешься здесь?

Элеонора гордо вскинула подбородок:

– Я все-таки не какая-нибудь кисейная барышня из Орлея. У тебя есть еще меч? Дай мне его, и я покажу тебе, что с ним надо делать!

В другое время дочь нашлась бы, что ответить на похвальбу своей матери, – она сама могла показать, что надо делать с мечами. Но сейчас ей было не до пикировок.

У самой Элайн второго меча не было, поэтому оружие пришлось снять с врагов.

Они бросились в комнату Фергюса.

Там на полу, в луже крови лежала мертвая Ориана, а рядом с ней распласталось тельце окровавленного сына.

– О, нет! – Элеонора со стоном осела на пол, сжав голову руками. – Нет!!! Мой маленький Орен! Негодяи! Убить невинного младенца!

Орен был любимчиком всей семьи. Обаятельный малыш часто веселил родных своей детской непосредственностью. С искренним любопытством маленького человечка, открывающего для себя мир, он задавал смешные вопросы. Еще вчера он просил отца привести ему «мяч».

– Не мяч, а меч! – поправил его Фергюс и пообещал привезти сыну самый лучший меч, какой найдет. Но теперь чей-то меч сам нашел Орена и его мать.

– Хоу даже не берет заложников! Он решил перебить всех нас! – убивалась Элеонора.

Элайн невидящим взглядом уставилась на трупы невестки и племянника. Она просто не могла поверить во все это.

– Он заплатит за все. За все! – вытирая слезы, ответила Элайн.

Ярость наполнила ее душу, медленно заливая глаза пеленой неистового безумия.

– Пойдем, нам надо разыскать отца! – поднялась с пола стремительно постаревшая тейрина. На пороге комнаты она обернулась, прощаясь взглядом с невесткой и внуком, и горестно вздохнула:

– Бедный Фергюс…

Во дворе шел жаркий бой – дворцовые стражники бились насмерть с людьми Хоу. Силы были не равны, на одного защитника приходилось по три солдата этого предателя.

– Что же делать? – растерялась Элайн, крепко сжимая рукоять меча.

– Парадный зал. Твой отец должен быть где-то там.

Вокруг полыхал огонь, все было затянуто дымом. Обвалившиеся стропила, пылающие завалы из досок… Отовсюду доносились стоны, крики, плач. Слышался звон оружия.

Они с матерью и Тиреном пробивались к парадному залу, убивая всех солдат Хоу, имевших несчастье повстречаться им на пути. Им не нужны были пленные – им была нужна месть. Уже через несколько минут доспехи Элайн были покрыты кровавыми пятнами сверху донизу, а лезвие меча обагрилось по рукоять. Элеонора выглядела ничуть не лучше.