Алексеевич Корн - Артуа 4

Чтобы хоть каким-то образом утешить свое мужское самолюбие, пришлось вспомнить анекдот о том, что это у быка жена корова, а у льва, то есть у меня - львица, пусть и весьма прелестная. После того, как между мной и герцогом произошло объяснение, на совещании пропала обстановка небольшой напряжённости. Вероятно, остальные тоже считали, что я всех выслушаю, затем извлеку грозную на вид и по содержанию бумагу, и заявлю: -Господа, согласно эдикту Ее императорского величества командование имперской армией переходит ко мне. Нет, господа, я непременно так бы и сделал, если от этого имелся хотя бы малейший толк. От герцога я получил просьбу разместить своих людей на самом краю правого фланга. Считалось, что наступление Готома пойдет по центру, так что его просьбу можно было понять и так, чтобы я не путался под ногами. В общем-то, логичное решение, я привел с собой немало людей, но под командование герцога их не отдал. И не понятно, чего от меня ждать дальше, ведь мне может взбрести в голову отправить их в атаку не в самый подходящий момент, путая все его планы. Очень хотелось прочесть письмо герцогу от Янианны, мною ему и переданное. Вполне возможно, что в нем и говорилось о том, чтобы постараться удержать меня как можно дальше от мест, где льется кровь и свистят пули. Так что один из флангов самое подходящее для меня место. Хотя с другой стороны именно справа и существовала вероятность того, что войска Готома попытаются обойти нас с фланга. Рельеф местности для такого маневра там не самый подходящий: многочисленные овраги, обрывистый берег Пари, но теоретически - да, возможно и такое. Мне пришлось согласиться с просьбой герцога, а что еще оставалось делать? Разве что отказаться от чести присутствовать в ставке во время сражения. А что, кстати, король Готом? И я направил свой бинокль за реку. Бинокль, конечно, не Цейс, но в сравнении с теми трубами, которыми пользовались до того как оптикой занялся Альбрехт Гростар… Ставка Готома тоже находилась на холме, еще более высоком, чем наш. Так уж тут принято, не на картах воюют стратеги, рисуя на них разноцветные стрелки, а отправляя энергичными взмахами шпаг колонны солдат под барабанный бой на смерть. ‘Нет, не достать до него, нипочем не достать. И не подкрасться, рельеф не тот. Чисто поле, и посреди него возвышается высокий холм. А вокруг войска, войска. Может быть потом, позже…’. Всех нас весьма волновал вопрос: начнет ли Готом атаку сегодня? Время уже перевалило за полдень, и до темноты сражение явно закончиться не успеет. Ночью никаких военных действий не будет, прежде всего, потому что будет очень затруднительно руководить действиями войск. Быть может, Готом начнет его завтра с утра? Но ведь может случиться так, что и завтра туман раньше полудня не рассеется. Обед, за который мы успели приняться, был прерван вестью о том, что войска противника пришли в движение, и все спешно поднялись из-за накрытого не по военному времени стола. На наших глазах полки Готома перестраивались, концентрируясь у разрушенного моста. Судя по развернувшейся перед нами картине, герцог оказался прав: прорывать нашу оборону противник будет именно в центре. Красивое зрелище, если наблюдать за происходящим в долине с высоты холма, на котором находилась ставка командующего имперскими войсками герцога Ониойского. Ровные разноцветные прямоугольники отрядов, маленькие, чуть ли не крошечные фигурки кавалеристов с блестящими на солнце кирасами и шлемами. Развернутые знамена, барабанщики, горнисты… И все они двигаются, занимая согласно приказам свои места перед атакой. Очень красивое зрелище, если не думать о том, что произойдет меньше чем через час: яростный рев людей, бросающихся друг на друга с желанием убить врага и при этом остаться в живых. Вопли и стоны раненных, ржание умирающих лошадей, едкий, воняющий серой пушечный дым… И мерзкий запах человеческих внутренностей от тел, развороченных пушечным ядром или сабельным ударом. Воды реки Пари непременно покраснеют от крови. Хотя, быть может, этого не произойдет, возможно, это только легенда. Но как не хочется убеждаться ни в том, ни в обратном. И все же не один я из присутствующих в ставке герцога облегченно вздохнул. Нет, не потому что нам хотелось как можно быстрее вступить в бой. Просто слишком уж много нервов тратилось в ожидании неизбежного. Так, мне пора на правый фланг, здесь, в ставке герцога я буду только зрителем. Герцогу несравненно лучше знает, что и когда ввести в бой, скорострельность пушек и дальность полета их ядер, когда следует бросить в горнило войны очередную порцию пушечного мяса. А свое личное мужество я смогу показать и в том месте, что им определено мне в соответствии с общей стратегией. Я на военный манер взял под козырек шляпы двумя пальцами, давая понять герцогу, что отправляясь туда, где он и желает меня видеть. Герцог, в это мгновенье оторвавшийся от окуляров бинокля, кстати, мною ему и подаренного, ответно кивнул, тут же припав к нему снова. Вскочив на гарцующего Ворона, придержанного Проухвом, я отправился на фланг. Нет ничего зазорного в том, что Проухв держал мне коня. Пусть он сам сейчас барон, но я-то и сам давно уже даже не граф. Ворон всхрапнул, и с пары скачков взял карьер, так умеют только аргхалы. Ничего, остальные догонят, не тот случай, чтобы ехать в окружении свиты. Ворону уже одиннадцать лет, он только вступил в пору своей зрелости и лет десять конь мне еще точно послужит. А затем, затем займется своим любимым занятием - плодить маленьких воронят, отличное занятие на пенсии. Ворон шел немного нервно, это чувствовалось, мы давно друг друга понимаем так, что иногда даже мистикой попахивает. Его состояние понятно, я сам в крайне возбуждённом состоянии, что понятно тоже. Взлетев на пригорок, где расположились граф Антонио фер Дисса с несколькими офицерами бригады, а также командир егерского полка фер Бауча, вместе с нами занявшего позицию на самом краю правого фланга, я соскочил с Ворона. -Приветствую вас, господа. Судя по всему - началось. Наверное, следовало сказать какие-нибудь слова ободрения, или провозгласить твердую уверенность в нашей победе. Только не те это люди, что нуждаются в словах ободрения. Графа Антонио фер Дисса я нашел благодаря Янианне. Вернее, получилось следующим образом. Полностью искоренить дуэли нам не удалось, но резко сократить их число все же получилось. Созданный еще несколько лет Дворянский суд чести разбирал каждый состоявшийся поединок, и в том случае, если, по его мнению, повод для вызова был незначительным, он составлял свое мнение и ходатайствовал перед императрицей о наказании дуэлянтов, одного или обоих сразу. Одно из таких ходатайств я и увидел у Яны на столе в кабинете. Состоявшаяся дуэль графа фер Дисса с еще одним графом, Додом Сарандером, получила широкий резонанс. Как же, оба они блестящие фехтовальщики, одни из лучших, если не лучшие в Империи. Антонио дуэль выиграл, и на очередном заседании причины для вызова графом фер Дисса графа Сарандера, показались суду не слишком очевидными. Конечно же, суд пришли к выводу, что фер Дисса следует примерно наказать. Что удивительно, среди участников суда оказалось на редкость много родственников его оппонента, хотя при формировании как раз этому моменту и уделялось наибольшее внимание. С самого начала его работы хотелось бы видеть, чтобы представителей от всех наиболее значимых родов Империи было поровну, ведь только в этом случае можно надеяться на объективность при вынесении судом вердикта. Антонио я знал задолго до этого, наши пути пересекались, и не раз. Как выяснилось позже, он даже принимал участие в битве при Кайденском ущелье. Кстати, выяснился сей факт вовсе не от него самого, что, в общем-то, делало ему честь. При моем нынешнем статусе довольно часто вовсе незнакомые мне люди старались напомнить о том или ином событии, в котором оба мы, как оказывается, присутствовали. Причем они, как правило, еще и успевали оказывать мне помощь, чуть ли не жизнь спасали. Даже удивительно, откуда у меня в прошлом было столько проблем, пол-Империи мне всегда помогало, проникнувшись симпатией с первого взгляда. За графа просил один из его родственников. Вот он-то и поведал мне о присутствии фер Дисса в Кайденском ущелье. Конечно, не это сыграло ключевую роль, Антонио в ситуации с дуэлью против Сарандера был прав на все сто. Короче, я в очередной раз заявил Янианне, что этот человек мне нужен. Чтобы ситуация не выглядела слишком уж предвзятой, сказал, что фер Дисса наказать обязательно нужно, но совсем не обязательно подвергать его опале, разжаловать в рядовые или лишать дворянства. Достаточно объявить об его отставке из имперской армии. Помню, тогда она мне заявила: -Дорогой, у меня складывается впечатление, что ты собираешь у себя самых проблемных людей Империи. И к чему бы это? Тут и выяснилось, ей донесли о том, что я однажды выкупил человека из пут имперского правосудия, который ныне работает инструктором в Доренсе, и она как раз жаждала поговорить со мной на эту тему. А тут и случай подходящий появился. Тогда я ловко выкрутился из ситуации, заявив, что мне трудно соображать, о чем-либо вспоминая, когда на меня смотрят глаза такой потрясающе красивой женщины. Затем и вовсе увел разговор в сторону, внезапно вспомнив, что только что отпечатан новый любовный роман. И не просто роман, а продолжение истории о трагической любви, так внезапно прерванной в прошлой книге на самом интересном месте. Антонио мне отдали. Подумаешь дуэль, в которой даже и погибших то нет, когда бедная Изольда, героиня романа, так переживала о том, что ее возлюбленному Буриасу наговорили о ней много всяких гадостей. И совсем не известно, как теперь он поступит, тем более что негодяйка Панея уже и так почти его соблазнила. В одном Янианна права, мне действительно хотелось видеть в своем окружении не тупых исполнителей, а незаурядных личностей. Фер Дисса, несомненно, таким и являлся. Антонио, высокий брюнет возрастом что-то около тридцати, на роль командира только начавшейся формироваться бригады полностью меня устраивал. Из семьи потомственных военных, неплохой офицер, он вполне смог бы уже сделать себе карьеру, если бы не его склад характера. Ведь давно уже известно, что офицеры бывают созданные для войны и для мирного несения службы. И вот он-то как раз не из последней категории. Ну а мне как раз такие и были нужны люди его склада. Мне удалось уговорить фер Дисса занять предназначенное ему мной место. Для начала пришлось убедить, что бригада моя не потешный полк мающегося дурью и не знающего, куда потратить излишки золота человека. Мы долго говорили о задачах, стоящих перед человеком, что должен занять этот пост. Затем я, как бы невзначай, похвастал своим револьвером и даже предложил из него пострелять. Похвастал, якобы совсем не ведая о том, что фер Дисса не меньше чем Анри Коллайн поклонник огнестрельного оружия, с которым они часами могли разговаривать на эту обоих их живо интересующую тему. Потом немного ему пособолезновал, когда выяснилось, что такое оружие невозможно купить нигде, и ни за какие деньги. Ну и еще обмолвился о том, что все офицеры формирующейся бригады будут иметь их, в качестве личного оружия. Не только офицеры, и не только револьверы. И мы поладили. И второй, командующий полком конных егерей, барон Эрест фер Энстуа. Тоже молод, не больше тридцати, но, в отличие от Антонио, всегда серьезен. Несмотря на отсутствие протеже и не знатность рода уже командует полком. Отлично проявил себя во время карательной экспедиции в степи вайхов, после очередного их визита в имперские города. Никакой излишней жестокости, но и никакого миндальничания. Пришел и сделал свое дело, причем сделал качественно. Фер Энстуа я знал, будучи еще сам бароном. Однажды мы повстречались с ним, когда я со своими людьми преследовал Говальда, жестокого бандита, объявившего себя владыкой Майронских лесов. Затем, при разных обстоятельствах, мы встречались еще пару раз, и вчера приветствовали друг друга уже как добрые знакомые. Так что не нуждались оба этих человека в подбадриваниях или словах напутствия. То, что прикажут - сделают, при нужде не побояться взять ответственность на себя, и мы лишь обменялись парой ничего незначащих слов. Егеря фер Бауча одни из первых в Империи получили нарезные капсюльные штуцеры. Они и с гладкоствольными ружьями порой умудряются вытворять чудеса, так что штуцеры пришлись им впору. Конечно, это не затворные карабины людей Антонио фер Дисса, но винтовок хватило только для них, да для императорской гвардии. Гвардия, она и есть гвардия, к тому же одной из ее обязанностей является охрана императорского дворца. Оба гвардейских полка тоже присутствовали здесь, в местечке Варентер, где уже начинало разворачиваться сражение. Занятая позиция егерями и кавалеристами фер Дисса несколько выдавалась вперед в общем построении войск, так что картина предстоящего сражения виднелась как на ладони. При помощи неплохой оптики, конечно. Герцог оказался прав - атаку войск Готома следовало ждать именно по центру. Хотя, на мой взгляд, ширина речной долины не слишком-то и предполагала других вариантов развития событий. Именно в центре и была сконцентрирована основная часть имперских войск. Что, в общем-то, тоже логично, ведь при атаке по флангам именно оттуда быстрее всего получится перебросить часть войск в любом направлении. Там же находился и один из двух гвардейских полков, правда, во второй линии обороны. Спешенный, он даже с такого расстояния выделялся ярко горящими на солнце кирасами и шлемами с плюмажем. Второй полк гвардии был отведен в тыл и находился в резерве. Затем я снова перевел взгляд на приближающегося врага. Передовая часть войск Готома, следующая несколькими колонами, уже успела сблизиться на расстояние пушечного выстрела и началось. Грохот орудий слился в сплошную канонаду, и местность перед фортом быстро заволокло дымом. Выстроенные перед фортом пехотные полки палили залпами, добавляя в общую картину сражения и грохот и дым. Тактика ведения огня пехотных войск тоже заключалась в плутонгах, когда первая шеренга, произведя залп, падала на колени, давая возможность выстрелить следующей. Стрельба при этом ведется шеренгами, поочередно, и, когда залп производился последней шеренгой, первая должна уже была перезарядить ружья. Затем он снова производила залп, и все повторялось по кругу. В этом мире ничего нового придумать не сумели, да и что тут придумаешь с ружьем, заряжающемся со ствола. Полк разделен на три батальона по пятьсот человек. Выстроен он по-батальонно, в шеренге сто человек, а всего их пять. Темп стрельбы у наших пулеметов пятьсот-шестьсот выстрелов в минуту. Получается, батальон можно заменить одним пулеметом, и плотность огня у него окажется примерно такая же. При условии, что численность полка в имперской армии составляла порядка полутора тысяч человек, то любой из них по плотности огня легко заменить можно тремя пулеметами. Ведь времени, потраченного на то, чтобы передняя шеренга припала на колено, а следующая успела навести ружья на цель, с лихвой хватит на то, чтобы перезарядить пулемет. Была у меня мысль поставить часть пулеметов на самом опасном участке, и я даже поделился ею с герцогом. Что представляет собой такой механизм, он знал, мы устроили своего рода презентацию для него и нескольких высших чинов имперской армии еще несколько месяцев назад. Чего уж тут говорить, все они были впечатлены, но когда дошло до возможности применить их в деле, герцог надолго призадумался, но затем решительно покачал головой в отрицании - нет. Не знаю, почему он принял такое решение, но настаивать на своем мнении я не стал. И теперь посчитал что зря, ведь кроме эффективности пулеметного огня существует еще и немалый психологический фактор. Король Готом о новом оружии знал тоже, когда-то мне пришлось продемонстрировать пулемет его послу в Империи, в качестве устрашения и предостережения. Тогда я считал, что нам удастся наладить пусть и не массовый выпуск, но несколько сотен экземпляров успеем сделать точно. Увы, как говорится: было гладко на бумаге… Тем временем пехота Готома, несмотря на потери, сблизилась с передовыми построениями имперских войск. Ветра почти не ощущалось и низину все больше заволакивало пороховым дымом, сделав видимость просто отвратительной. Происходящего у форта было не разобрать, но судя по тому, что батареи форта смолкли, оборона прогнулась. На холм, к ставке герцога, примчался одинокий всадник, и, после нескольких мгновений ожидания, уже трое их, очевидно посыльных, поскакали в разные стороны. Можно не сомневаться, герцог отдает приказы, выправляя положение. И действительно, часть имперских войск пришла в движение, направляясь к форту, главнокомандующий вводил часть резервов. Гвардия оставалась пока на месте, хотя один из всадников прибыл и к ним. Потери у Готома должны быть, куда им деться. Все же применение новых пуль давало возможность начать стрельбу на расстоянии, ранее недоступном. Задолго до сближения войск, вперед выскочило с сотню застрельщиков. Все происходило как обычно, в застрельщиков отбирают самых метких стрелков, но на этот раз в руках у них были нарезные ружья, которые смело уже можно называть винтовками. Конечно, комариные укусы, но солдаты видели, что свои, что чужие - стрельба ведется с недоступного прежде расстояния, и стрельба не напрасная. Где-то там, в дыму, действовали и полтора десятка стрелков из Доренса, вооруженных винтовками, обогнавшими свое время на добрые пару столетий. Пусть и несерьезно количество, но и цель у них особая - офицеры армии Готома, то, чем сильна любая армия. Помимо выучки, вооружения и боевого духа, конечно. Пяток таких стрелков осталось при мне, и на них у меня имелись особые планы. Холм, на котором находится штаб короля Готома, виден отлично. И даже фигурки, если хорошенько присмотреться в бинокль, можно разобрать. Но далеко, черт возьми. А вот если в нужный момент попытаться совершить прорыв всей бригадой, чтобы выйти на расстояние верного выстрела для моих новоявленных снайперов… Пусть даже самого Готома достать не получится, но проредить число его генералов… И я старательно гнал эту мысль глубоко внутрь. Вот к полку тяжелых кирасир от ставки герцога направился гонец, вот он достиг его, уже заметно шевеление… Неужели герцог решил атаковать конницей? Но ей же негде будет развернуться в боевой порядок, и скорость набрать не получится. Слишком сложный маневр среди войск, чтобы создать для кирасир нужный коридор в стоявшей перед ней пехоте. Но как будто бы нет, кирасиры остались на месте. Может быть, мне следует прибыть в ставку герцога, проникаться, так сказать, чужой военной мудростью? Но что это даст, раньше надо было начинать, лет пятнадцать-двадцать назад. Поднимался ветерок, дым понемногу рассеивался, и картина сражения становилась все более зримой. Так, а ведь Готом отступает, вернее, возвращается на свои позиции. Колонны Готома отступали организованно, в строгом порядке, с развевающимися над ними знаменами. Интересно, почему он не бросил в бой подкрепления? Ведь у него их достаточно, Готом ввел в бой не больше трети войск. Герцог не стал отдавать приказа на преследование отступающих вражеских войск, и это, наверное, правильно. Вдруг за отходом Готома стоит какая-нибудь уловка. А вот это уже было интересно посмотреть. Снова вперед высыпали застрельщики, провожая уходящего противника прицельным огнем. Строй одной из колонн не выдержал, задние напирали на идущих впереди, чтобы поскорее покинуть зону огня. Наконец, колонна рассыпалась, солдаты бегом покидали опасное место. Порядок быстро навели, но на земле осталось довольно много фигурок, даже отсюда было заметно, что их было немало. Мы простояли в ожидании повторной атаки Готома около двух часов, и уже начало смеркаться, когда поняли, что на сегодня войны больше не будет. Спустя полчаса прискакал гонец, с приглашением прибыть в ставку. Совещание в шатре герцога происходило примерно также как и накануне. Никаких победных реляций, спокойная деловая обстановка. Все понимали, что сражение еще не выиграно, оно даже еще и не начиналось. Потери оказались выше, чем я смог предположить, примерно полторы-две тысячи солдат с каждой из сторон. После этого язык не поворачивался назвать произошедшее днем боевой ничьей. Затем последовал ужин, на котором герцог и зал мне свой вопрос: -Господин де Койн, вы не могли бы передать часть своих… как их там? Я помог ему: -Пулеметов, господин герцог. Я не стал придумывать особого название для появившегося оружия, попросту соединив ‘пуля’ и глагол ‘метать’. И еще я был благодарен герцогу за то, что он не стал обращаться ко мне ‘ваше величество’. -Хорошо, господин герцог, у меня всего семь, и четыре вы получите в свое распоряжение, я сразу же отдам приказ. Отдавать их все, так это мне нож к горлу приставить нужно. Не отдавать вовсе, так могут и простоять без дела, в то время как будут гибнуть люди. Сначала я хотел оставить большую часть себе, затем оставить всего два, пока наконец не озвучил количество. Будет герцог настаивать, отдам еще один, но не больше. Но тот только удовлетворенно кивнул. Есть у меня в наличии еще и три орудия, которым тоже сегодня не нашлось применения, но разговор о них не зашел. Мы надолго засиделись в шатре после окончившегося ужина, и когда, я, наконец, покинул его, было далеко за полночь. Граф фер Стянуа, покинувший шатер вместе со мной, пошутил, что только благодаря ему мне и удалось найти свое семейное счастье. В ответ на мой молчаливый вопрос, он заявил: - Ведь именно я подал представление о награждении вас орденом после сражения в Кайденском ущелье, после чего вы и попали на бал в императорский дворец, где познакомились с Ее величеством. И он хитро посмотрел на меня. ‘Что ж, определенная логика в его словах есть’, - мысленно согласился я. -И чем я смогу выразить свою благодарность, господин граф? - пришлось поинтересоваться мне. -Да я, в общем-то, и сам рад, что два хороших человека нашли друг друга, и этого для меня вполне достаточно. - С самым задумчивым видом произнес он. - Правда, слышал я, что ваш Ворон принес вам еще одного аргхала. Голос графа звучал совсем уж невинно. Это действительно было так. Аргхалы - особая порода лошадей, и получить от них такое же потомство действительно трудная задача. Нет, жеребят они производили с завидной регулярностью, но буквально единицы из них были именно аргхалами. Отличить наследников аргхальских кровей чрезвычайно просто - по угольно-черной масти. Так вот, с полгода назад одна кобылка после любовной связи с Вороном принесла сразу двух жеребят, и оба они оказались именно такими - цвета антрацита. Мы с хозяином кобылы их поделили. Но ведь каков наглец, этот фер Стянуа, а? И все же он прав. Не попади я тогда во дворец, возможно, наша встреча с Янианной вообще бы не состоялась. С другой стороны, сама она говорила о том, что видела меня и раньше, причем не один раз. По ее словам, именно поэтому наша самая первая встреча и получила продолжение. Тогда… В темноте, где-то за расположением войск Готома, в небо взметнулось пламя, и уже затем послышался грохот далекого взрыва. -Горднер, - вырвалось у меня. Вернее не сам Горднер, его питомцы. Сам Эрих еще с несколькими парнями из Доренса должен быть далеко отсюда, на пути к королевству Трабон. Налегке, только с самым необходимым. Зачем везти с собой то, что давно уже находится на территории, принадлежащей Трабону. Он сам их и делал, закладки. И не только в Трабоне. Частью он пользовался нашей собственной агентурой, частью ей поделился граф Сток, начальник Тайной стражи, все-таки общее дело делаем. После разговора, в течение которой я объяснил ему цель таких закладок, он проникся и пошел навстречу. Так что лежит в них с избытком все, что Горднеру понадобится в самое ближайшее время. А то, что мы видим сейчас перед собой, работа его ребят, оставшихся здесь. Не иначе пороховой склад взорвали. Герцог Ониойский, вышедший из шатра на звуки далеких взрывов и присоединившейся к нам, посмотрел на меня, но не сказал ничего. -Король Готом решил праздничный фейерверк устроить, ваше величество - попытался пошутить один из офицеров из его свиты, подобострастно заглядывая мне в лицо. Вот потому-то ты и не в бригаде фер Дисса, уважаемый, хотя давно и старательно пытаешься в нее попасть. Не нужны там такие, у них другие ценности в ходу. А вы, господин фер Стянуа, получите своего жеребенка, обязательно получите. Только бы завтрашний день для нас удачно закончился, это главное. Глава 5 Назавтра проснулись рано, еще до рассвета. Тумана не было, и это с большей степенью вероятности говорило о том, что сражение начнется с самого утра. За завтраком в шатре герцога доложили, что ночью в стане Готома опять был переполох, снова что-то взорвалось, но такого фейерверка как вчера уже не было. Работают люди Горднера, работают, и главное, чтобы не попались. Хотя и знают они немного, да и люди все как на подбор, но развязать язык можно каждому. Затем нетрудно будет узнать методы подготовки, возможности, вооружение, и, как следствие, составить необходимые меры для противодействий. На века, конечно же, все это не скроешь, но и задачи такой нет. Главное выиграть эту войну. От предложения герцога остаться при ставке, я отказался. Даже при его гибели командование мне не отойдет, да я и сам его не возьму. Ведь тут именно командовать нужно, а не увлекать за собой личным примером, так что какой смысл. Перед тем как вернуться к себе на правый фланг, заехал к пулеметчикам. Все же герцог не до конца доверял новому оружию, и потому их позиция оказалась не на самом переднем крае, а в глубине обороны. Во втором эшелоне, если можно так выразиться. ‘ Будто заградительный отряд получился, - усмехнулся я про себя. - Ведь если передовые части начнут отступать, то стрелять по врагу будет невозможно, только по своим’. Чтобы объяснить ситуацию, пришлось возвращаться к герцогу. В принципе, моей власти вполне хватило бы на то, чтобы передвинуть позицию пулеметов с четверть лиги влево, на вершину невысокого холма. По крайней мере, в этом случае появляется возможность палить через головы своих солдат. Но пользоваться ею не стал, армия - это единоначалие, уж настолько и я понимаю. Герцог, в ответ на мои объяснения, легко пошел навстречу. И даже дал приказ убрать с пригорка, куда я намерен был переместить пулеметы, батарею из трех пушчонок. Вот и славно, мешать друг другу не будут. В пулеметчики мы отобрали наиболее толковых ребят. Ведь то, с чем им приходилось сталкиваться раньше, ни в какой степени не было сравнимо с новым оружием. Со стороны пулеметы смотрелись не очень внушительно: высокие, значительно выше тележных, стальные колеса, и блок из пяти стволов, вращающихся вокруг центральной оси. Внешне пулемет получился весьма похожим на изобретение Гатлинга, по крайней мере, как я его помнил. Ну и принцип работы тот же самый. Несложный механизм с рукояткой приводил во вращение стволы. Под собственным весом в ствол, оказавшийся на самом верху, подавался патрон из кассеты емкостью в сто патронов. Плюсов у такой системы куча: стволы, не смотря на изрядно плохое качество металла не перегревались, поскольку крутились вокруг центральной оси с приличной скоростью, успевая за оборот охладиться. Осечка тоже не являлось проблемой - не выстреливший патрон вываливался, когда ствол оказывался внизу. Пулемет был не требователен к качеству пороха, отлично подошел и дымный. И скорострельность вполне нас устраивала, порядка пятисот выстрелов в минуту. Минусы были тоже, куда от них деться. Тяжелый и неповоротливый, ему даже до пулемета Максима было ох как далеко. Правда и война сейчас еще не такая маневренная, какой она станет в будущем. Каждый гатлинг обслуживала команда из шести человек. Прежде всего, конечно же, наводчик. Следом шел человек, крутивший рукоять для вращения стволов, так и хочется назвать его оператором. Ну и остальные четыре - заряжающий, помощники всех перечисленных и коновод прикрепленной к каждому пулемету упряжки. Сюда пулеметы мы доставили на повозках, и собирали их уже на месте, из опасения, что при транспортировке свои ходом у них возникнут поломки. Собранный пулемет никого из окружающих не впечатлил, митральезы - орудия с множеством стволов ружейного калибра давно существовали и в этом мире. Только на них и до сорока стволов доходило, а здесь их всего пять. А в работе их видели считанные единицы. Да и то, герцог тоже ведь видел, но так и не проникся. Ну да, одно дело в белый свет палить, а другое в плотную колонну наступающего неприятеля. ‘Хотя, возможно, герцог не выставил их впереди из опасения, что они достанутся врагу’, - размышлял я, уже подъезжая к месту, где расположилась бригада фер Дисса. Позиции оставшихся в моем распоряжении трех пулеметов были оборудованы что надо. Сложены брустверы из заполненных глиной мешков, распределены сектора для стрельбы, и замерены дистанции до ориентиров. Еще бы пристрелять следовало, ну да ладно, по ходу дела разберутся: на учебных стрельбах патронов сожжено немало, не экономили. В тылу, в поросшей ракитником низинке, стояли наготове лошади, на случай экстренной эвакуации гатлингов или смены позиции. Она тоже было готова, запасная позиция, на случай отхода войск, для прикрытия. Проблемы, кругом одни проблемы. Для стволов нужен качественный металл, с добавками, а где их взять? Мы с трудом дотянули до ресурса в семьсот выстрелов у винтовок, что стреляли патронами с бездымным порохом. Бездымный порох был очень сложен в изготовлении, отсюда и его дороговизна. Патроны с ним изготавливались поштучно, вручную, работа тонкая, ювелирная, недаром же при их изготовлении ювелирными весами пользуются. И на все деньги, деньги, где их только брать? В принципе, была неплохая возможность заработать, как раз на Готоме, вернее на войне, которую он развязал. Управляющий всеми моими делами Герент Райкорд чем-чем, а отсутствием нюха на возможную прибыль никогда не страдал. Посчитав войну с Трабоном неизбежностью, Герент вложил значительную сумму в покупку муки и зерна. Во время войн цены на продукты первой необходимости всегда взлетают, а учитывая то обстоятельство, что Готом претендовал на провинцию Тосвер, основную имперскую житницу, нетnbsp; рудно было предположить, стоимость какого именно товара взлетит вверх больше всего и в первую очередь. Хотя плодородной земли в Империи хватало, и климат благодатный, что позволяет снимать два урожая в год, но людей, чтобы их освоить, нет. С Герентом у меня всегда были самые доверительные отношения, я полностью полагался на его нюх и деловую хватку, так что количество муки, лежавшее на складах, стало для меня полнейшей неожиданностью. После чего у нас и состоялся разговор, в конце которого он сказал: -Почему-то так я и думал. И ничего удивительного Герент, мы ведь знаем друг друга не один год. Я успел убедиться в твоей порядочности и хватке, ну и ты тоже не питаешь по отношению ко мне лишних иллюзий. В общем-то, на сумму, потраченную им на приобретение запасов муки и зерна, случись такое единовременно, я непременно обратил бы внимание. Но он не изымал из оборота большие деньги, а на малые я попросту не обращал внимания, зная его многочисленные проекты, к слову говоря, в подавляющем большинстве удачные. До годового отчета, когда меня ждала кошмарная неделя рытья в финансовых документах, в попытке найти что-нибудь предосудительное, было далеко, так что он своим заявлением застал меня врасплох. Конечно, Империя имела стратегический запас и муки и зерна, на случай неурожая или именно для такого случая, но его бы явно не хватило, чтобы удержать рынок в спокойствии. И самым глупым в этой ситуации стала бы попытка назначить фиксированную цену, ведь никогда и никому такое действие не помогало. В этом смысле даже неважно, как скоро закончится война, и даже чьей победой. В конце концов, Готома из провинции Тосвер мы изгоним, нисколько в этом не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что провинция будет разорена, уж он то постарается. Так что в любом случае ближайшего урожая нам не видать. Вот об этом у нас с Герентом и состоялся разговор. Он получил указание постараться удержать цену продажей партий муки и зерна, имеющихся у него на складах. В принципе, денег мы не теряли, но и лишались возможности заработать их много. Да и как тут заработаешь, на любимой от создавшейся ситуации лица не будет, а я постараюсь использовать момент. От грустных размышлений меня отвлек голос фер Дисса: -Они пошли. С высоты холма, где я уже привычно находился, хорошо было видно, что Готом двинул свои войска вперед. Основной удар, судя по построениям колонн, он, как и вчера, опять направил по центру обороны имперской армии. Только сейчас его штурм собирался быть куда более решительным. Не понимаю, что дала ему вчерашняя атака. Скорее, она даже сыграла ему во вред. Пусть она вчера и не была затяжной и сильной, но имперская армия смогла убедиться, что противник вовсе не такой уж и непобедимый. И то, что он также как и все остальные может и отступать, и падать замертво от пуль, ядер или клинков. Во время сегодняшнего утреннего совещания эта мысль неоднократно озвучивалась. Как все-таки много зависит от боевого духа солдат. Колонны солдат Трабона медленно, но неуклонно приближались, армия Империи застыла в ожидании, пройдет не так много времени и они сблизятся. На моих глазах вперед высыпали застрельщики, именно они первыми начинают бой. В бинокль хорошо было видно, как они, припав на одно колено, выжидали, когда противник приблизится на расстояние верного выстрела. Вот появились и дымки от их выстрелов. В армии Готома первые потери, падали идущие впереди. Колонны сомкнув строй, продолжали идти дальше, под мерный барабанный бой. Барабанов много, и даже сюда доносится их мерный грохот. Есть в нем что-то завораживающее, в бое барабанов. По-разному звучит он для своих солдат и для вражеских. Когда враги сблизятся и бросятся в атаку, бой барабанов станет совсем уж частым, словно вторя топоту ног бегущих людей. Быть может для этого он и нужен? Говорят, у страха глаза велики, а здесь еще и барабанный бой подтверждает то, что увидели испуганные глаза: противника много больше, вон как гремит земля под его ногами. Протяжный свист отвлек меня от созерцания речной долины, где с минуты на минуту должно было начаться генеральное сражение, и я повернулся на его источник. Свистел фер Дисса, совершенно позабывший в этот миг о том, что свистеть людям его происхождения и его положения крайне неприлично. Но я отлично понял его, сам бы засвистел, если бы не открыл рот от неожиданности. Да уж, настал и наш черед. И черт бы меня побрал со всеми потрохами, если мы не станем героями все, задержи это хотя бы ненадолго. ‘А вдруг эти всадники - варды?’, - промелькнула в голове надежда на чудо. Крохотные фигурки скачком приблизились, когда я поднес бинокль к глазам. Всадники, много всадников, очень много всадников. И показались они с той стороны, откуда меньше всего их ждали. -Вайхи, - произнес стоявший рядом со мной командующий егерями фер Бауча, не отрываясь от окуляров. Что варды, что вайхи - народ степной, и все же они отличаются. Фер Бауча знаком с вайхами неплохо, так что его словам можно доверять. Да и не могут появиться здесь варды, как бы мне этого не хотелось, слишком уж это будет похоже на чудо, случившееся в нужный момент. -Вайхи не одни, - сказал фер Дисса. - С ними трабонская конница - тяжелые кирасиры. - Не меньше двух полков, - после секундной паузы добавил он. Затем они оба, вскочив на коней, отправились к своим людям. За спиной, в долине, слышался уже грохот сражения, и он нарастали с каждой секундой. Но было уже не до него, теперь у нас своя задача - не допустить удара вражеской кавалерии во фланг. Вероятно, ее подхода и ожидал король Готом, чтобы приступить к решительным действиям. А вчера была так, разведка боем. Но где же была наша разведка, конные разъезды, обязанные предупредить о подходе врага? Ведь передвижение такой массы войск очень сложно не заметить. С холма хорошо было видно, как перестраиваются егеря фер Бауча и кавалеристы Антонио, готовясь к отражению атаки. Егеря выстраивались в каре, у них дульнозарядные винтовки, пусть и с капсюльным замком. У людей фер Дисса тактика несколько другая, так ведь и оружие у них иное - кавалерийские карабины, пусть и однозарядные, но с затвором. Скорострельность такого карабина - выстрелов семь в минуту, что с учетом запаса в полста патронов минут на десять боя. А дальше, дальше они будут атакованы кавалерией и единственной защитой от нее станут пики. В тот миг я мысленно клял себя последними словами за то, что передал в распоряжение герцога четыре из семи пулеметов, потому что три оставшихся казались против приближающейся массы всадников такой несерьезной мелочью. Кроме того приказал дир Месса отослать половину его людей в резерв ставки. Мысль показалось мне тогда далеко не самой глупой, потому что тысяча прекрасно для этой эпохи вооружённых и отлично обученных всадников могут в нужный момент повлиять на исход битвы, а то и переломить ее. Но кто же тогда мог знать, что все обернется именно таким образом? И теперь мы остались полторы тысячи против… сколько их там? Тысячи три с половиной, а то и все четыре. Двух полков тяжёлых кирасир, усиленных степной конницей вайхов для прорыва по флангу будет вполне достаточно. Вайхи кто угодно, только не трусы, да и воевать они умеют. И пусть в ставку уже послан гонец с сообщением, пусть герцог немедленно примет решение в изменившейся обстановке… И если он даже примет решение послать войска нам на помощь, а не создать новую линию обороны, воспользовавшись тем, что мы на какое-то время сумеем их задержать, что было бы более логично, то даже в этом случае существует вероятность того, что будет очень много погибших. И как поступить мне лично? Бросить людей, которых я сюда привел? Ведь война даже в случае проигранного сражения не закончится, и у меня будет время осознать все и подготовиться к следующей битве лучше. Невдалеке лихорадочно передвигали пулеметы, устанавливая их на новую позицию. Она не была подготовлена на том направлении, с которого приближалась вражеская конница. Кто же мог знать, что Готом сможет зайти почти в тыл. Нет, король Готом как стратег нисколько не хуже, чем все его превозносят, нисколько. Среди пулеметчиков виднелась широченная спина барона Сейна, бросившегося им на помощь. ‘Давай Прошка, давай, - думал я, наблюдая за всем этим. - Три пулемета - это практически все, на что у нас есть хоть какая-то надежда’. Вражеская конница приближались все ближе. Вот до них осталось две имперские лиги - четыре земных километра. Расстояние до них точное, там расположено несколько деревьев и они как раз поравнялись с ними. Сейчас они пустят лошадей в галоп, и, учитывая то, что вайхи вряд ли станут вырываться вперед, а тяжелым кирасирам быстрее двадцати километров не разогнаться, остается минут десять-пятнадцать до того, как все они сблизятся с нами вплотную. И здесь станет очень жарко. ‘Нет бы дураку, в ставке остаться, ведь предлагал герцог, даже настаивал. Да и сейчас еще не поздно. И повод отличный - за подкреплением’. Лицо растянула улыбка, наверное, не слишком уместная в тот момент. Слитно грохнули все три наши пушки, установленные на опушке небольшой рощицы, по-моему, кленовой. Пушки отличные, скорострельность у них ничуть не меньше чем у карабинов, и даже противооткатное устройство имеется. Но и беда все та же - низкое качество металла у стволов. Не вынесут они интенсивной стрельбы, именно потому их так мало. Отработанной технологии производства недостаточно, необходимы присадки в сталь, а где их взять, если они все еще неизвестны, и я в этом не помощник. Одна надежда на открытые мной при столичном университете факультеты металлургии и горного дела, но когда от них еще будет толк. Но в создавшейся ситуации орудия мы беречь не будем. Снова орудия дали залп, и в бинокль хорошо было видно, что снаряды легли в цель. Снаряды шрапнельные, и трубки установлены как раз на эту дистанцию. Когда враг подойдет вплотную - будем бить его картечью. Вайхи действительно не стали вырываться вперед, следуя по обеим сторонам от кирасир Готома. Вот все они перешли в галоп. Снова разрывы снарядов, и на это раз они тоже оказались там, где я и хотел бы их видеть. Конница неслась уже на полном скаку, стремительно сокращая разделявшее нас расстояние. Все, дистанция пулеметного огня. Я взглянул на пулеметы, на людей застывших у них и ждавших только команды. Ну что же вы, черт бы вас всех побрал, куда уж тянуть дальше? Словно услышав мои мысли, Прошка махнул рукой. Смотри-ка, он сам себя в командиры пулеметной роты произвел. Хотя какая же это рота, пулеметы и в полном составе до нее не дотягивали. Первым заработал пулемет, установленный посередине. Спустя несколько мгновений к нему присоединился еще один, и уже потом, снова через небольшой промежуток времени, начал стрелять последний. Пулеметчики плавно водили блоками стволов из стороны в сторону, конструкция им это позволяет градусов на тридцать. Их помощники, уж не знаю, как их и обозвать, так же плавно крутили рукоятки, приводившие стволы в движение. Все это было отработано заранее, мы добивались того, чтобы стволы у всех пулеметов крутились с одинаковой скоростью. Это важно, потому что когда замолк пулемет, что начал вести огонь первым, остальные два продолжали стрелять. Магазин второго пулемета закончился чуть позже того момента, когда первый был уже перезаряжен. То же произошло и с третьим. Справа грянул первый залп карабинов людей фер Дисса, и сразу же слева ударили егеря. Казалось бы, пятьсот человек - это так много. Но сейчас, когда егеря встали в пять шеренг, с высоты холма они казались пятью короткими несерьезными строчками. Снова ударил залп справа, и чуть ли не сразу же вслед за ним пальнули егеря. Браво фер Бауча, надо же какая выучка у его людей, ведь они почти не уступают моим парням в скорострельности, несмотря на разницу в оружии. Пространство перед нами затягивало дымом, черт бы его побрал, дымный порох. Если бы не легкий ветерок, тянувший от реки, так вообще бы уже ничего не было видно. А кирасиры со степняками все приближались, и казалось, ничто не сможет остановить их атаку. По мере их приближения пулеметы заметно прибавили темп стрельбы. Ничего удивительного - система механическая: крути рукоять быстрее, и пулемет прибавит в скорострельности. Ее вообще можно довести до фантастических в этом мире тысяче выстрелов в минуту. Но кассета, металлический короб, вмещает всего сотню патронов, и заменить опустевшую кассету на новую - не секундное дело. Да и нет у нас огромного запаса патронов, половину уже точно успели сжечь. Пушки били почти непрерывно, били картечью, что такое дистанцию в несколько сот метров для орудия. Затем одна из них умолкла, и, судя по тому, что ее обслуга перешла к двум оставшимся, стрелять она уже точно больше не будет. Затем замолк один из пулеметов. Возле него лихорадочно засуетились люди, и через несколько томительных мгновений, он снова начал стрелять. Залпами палили егеря фер Бауча, стреляли кавалеристы Антонио, уже вразнобой, но огонь они вели плотный. Когда до наших позиций оставалось всего пара сотен метров, враг дрогнул и начал придерживать лошадей, пытаясь их завернуть. Сзади на них напирали те, кто еще не видел этих чудовищ на высоких колесах, непрерывно извергающих несущий смерть огонь. ‘Нельзя останавливаться, нельзя атаковать в сплоченном строю, - думал я, наблюдая за затоптавшемся на месте врагом. - Ваше спасение заключается в том, чтобы рассеяться и проскочить оставшееся расстояние. Вас и сейчас достаточно для того, чтобы смять нас, если дело дойдёт до сабель. У нас слишком мало пулеметов, чтобы охватить всю ширину фронта, в том случае, если вы рассыплетесь’. И счастье было увидеть то, что они не услышали моих мыслей, и не последовали им. А пулеметы продолжали бить. Бить в скучившихся всадников, в оставшихся без седоков лошадей, и в людей, потерявших своих коней. И это было уже не отражение атаки, а избиение. На взмыленном коне подскакал гонец, соскочил с него, подбежал ко мне, чтобы сообщить весть из ставки, взглянул на поле и застыл. Он стоял и смотрел, как бьют пулеметы в кучу обезумевших людей, у которых на всех было одна общая мысль: спастись, сохранить свою жизнь, и пропади оно пропадом все остальное. ‘Да брат, такой она скоро и будет, война, - думал я, глядя на гонца, ошеломленного увиденным им зрелищем. - Пройдет немного времени и спрятаться от нее можно будет только в узких земляных щелях, где под ногами хлюпает жидкая грязь. Или в завшивленных и пропахших портянками блиндажах. Да и то ненадолго, совсем ненадолго’. Затем пулеметы смолкли, но еще некоторое время крутились, охлаждаясь, стволы. Мы справились, справились благодаря тому, что должно было прийти в этот мир лет на триста позже. Но мы справились, и в бинокль было видно, что остатки вайхов повернули назад, на север, к родных степям. А оставшиеся в живых кирасиры уходили в сторону своих войск, на запад. Они уходили, даже не подобрав раненных, хотя мы давно уже не стреляли, и захоти они это сделать, не стали бы им мешать. И все же бой для нас был еще не закончен. Я оглянулся в поисках человека, чтобы направить его к фер Дисса с приказом о преследовании кирасир. Затем отправил с этим приказом гонца герцога, который так до глубины души был впечатлен увиденным зрелищем, что едва смог передать мне слова главнокомандующего о скорой подмоге. И только после этого обратил внимания на тишину, стоявшую вокруг нас. И на грохот боя, доносившийся из долины реки Пари. Беглого взгляда туда было достаточно, чтобы понять - солдаты Готома не смогли прорвать оборону имперских войск, и даже до пулеметов дело еще не дошло. В долине по-прежнему шел бой, бой яростный, с треском ружейных залпов и грохотом орудий. И судя по всему, перевес не был ни на чьей стороне. Очень хотелось надеяться на то, что только благодаря тому, что нам удалось выстоять, ситуация сложилась такой, какой она сейчас и была. А у меня сейчас создался самый подходящий момент для того чтобы попытаться исполнить свой план, касающийся ставки короля Готома. Все пять стрелков из Доренса сидели уже в седлах, когда ко мне подвели Ворона. Нам много не требуется, добраться на плечах убегающих кирасир вон до той возвышенности. С ее высоты дистанция позволит стрелкам дотянуться до ставки Готома. И если даже самого его убить не удастся, то число его генералов наверняка удастся сократить. Главное не зарываться, добраться до холма, отстреляться, и сразу же назад. Я снова припал к биноклю, чтобы еще раз убедиться в том, что в долине все нормально. Держатся имперские полки, держатся, скользнул я по полю сражения вооруженным биноклем взглядом. По центру, в месте основного удара сил Готома оборона прогнулась, но герцог не вводил даже часть из резервных войск. Так что наша получасовая отлучка не должна навредить, а при определенной удаче вообще сможет повлиять на общий исход боя. Здесь остаются егеря, среди которых потерь нет, у нас их вообще не оказалось, всегда бы так. Остаются пулеметы, у которых треть боезапаса, и два орудия из трех по-прежнему могут стрелять. Скоро должно подойти подкрепление, обещанное герцогом. И хотя он наверняка уже знает о том, что мы успешно отразили атаку, направленную во фланг, гонец по времени к нему уже должен был прибыть, вряд ли герцог станет отменять приказ. Хотя бы, потому что посчитает, что атака может повториться. Все объяснения самому ему потом, сейчас нельзя терять не минуты. Если мне удастся сделать то, что задумал… До выбранной мной возвышенности мы добрались на плечах отступающих трабонских кирасир. Вернее, кавалеристы фер Дисса успели расчистить путь еще до нашего подхода. На ее вершине доренские стрелки соскочили на землю, сразу же к ней припав. Дистанция до холма, на котором располагалась ставка Готома оставалась для их винтовок предельной, но подойти еще ближе нам никто не даст. У нас и так на все про все буквально несколько минут, в нашу сторону уже, набирая ход, мчались всадники, из резерва, и если судить по обмундированию, это был один из полков конной гвардии Готома. Щелкали выстрелы винтовок, и стоявший рядом со мной фер Дисса только качал головой: он знал, куда направлены выстрелы, и расстояние до ставки его впечатлило. В ставке Готома метались люди, спеша покинуть ставшее вдруг смертельно опасным место. И части из них уже было не до суеты этого мира. Возможно, среди них был и сам Готом, но где тут разберешь, кто из них кто. А гвардия его приближалась все ближе. Я взглянул на Антонио, и тот ответил мне тоже взглядом: только прикажи. Ведь не один я мечтал о том, чтобы его бригада встретилась с хваленной конной гвардией Готома в открытом бою. Сейчас и соотношение сил равное, и местность такая, что как нельзя лучше подходит для конного боя. До войск противника, расположенных на его левом фланге достаточно далеко, чтобы они могли вмешаться. И если не увязнуть, до того как к гвардии Готома подойдет подкрепление, то вполне можно и испытать наконец в работе бригаду против такого достойного противника. Фер Дисса продолжал выжидательно смотреть на меня. Тянуть дальше некуда, необходимо отдать приказ к отходу, или дать ему время перестроить своих людей перед атакой и успеть набрать встречный ход. И я кивнул головой - вперед, орлы, за матушку императрицу и покажите супостату что и как. Сам я вперед не полезу, и слово дадено, и не вижу необходимости. В орлов столько денег вколочено, что не хватало мне самому шпагой махать. Как-нибудь без меня обойдетесь. Фер Дисса преобразился мгновенно. Если еще несколькими мгновениями раньше он выглядел чуть ли не равнодушным к тому, что происходило вокруг него, то сейчас он представлял собой олицетворение удали. Я даже на миг засомневался, тот ли человек стоит во главе бригады? Удаль удалью, но сражение обычно выигрывает холодный расчет. Но глядя на то, как загораются вокруг него люди, тут же отринул эту мысль в сторону. Две лавы сошлись на середине ржаного поля, золотившегося под полуденным солнцем налившимися колосьями. Местная рожь низкорослая, меньше метра в высоту, и она почти не замедляла бег лошадей. Лавы сошлись, чтобы разбиться на множество поединков. Ржание лошадей, звон сабель, крики раненых и поначалу было совсем не понятно, кто же берет верх. Гвардия Готома составлена из отборных бойцов, прошедших победоносно не одну войну. Но и мои парни должны были их стоить. Следующая мысль, пришедшая в голову, оказалась совсем идиотской: ‘Обмундирование моих людей смотрится лучше даже издалека’. Я сплюнул с досады, там люди гибнут, а я о тряпках. Поначалу было непонятно, на чью сторону склоняется чаша весов, но понемногу воины фер Дисса начали повсюду теснить хваленую гвардию Готома, и, вероятно, только чувство гордости не позволило врагу обратиться в бегство. Ведь они наверняка воспитаны на том, что - ‘гвардия погибает, но не сдается’. Позабыв обо всем на свете, я наблюдал за раскинувшимся передо мной сражением, испытывая чувство гордости - ведь, по сути, это мои питомцы. И именно они теснят, теснят по всему фронту несгибаемых гвардейцев Готома. Посреди сабельного звона звучали револьверные выстрелы. Хотя и мало их, револьверов, на всю тысячу сотни полторы, и только у командиров, но если применять их вовремя… Дальше, за ржаным полем, было видно, что остатки тяжелых кирасир, попавших не так давно под огонь пулеметов, остановлены, и среди них начали наводить порядок. Ха, я думал, что после гатлингов они до самой столицы Трабона будут драпать, пока не опомнятся. -Ваша милость, - прервал мои мысли голос Проухва. Прошка, что с тобой, я давно уже не то что не милость, но и не светлость, и даже не сиятельство. Но после того как я взглянув в ту же сторону, куда и был устремлен его взор… Да уж, тут обо всех регалиях позабудешь. Из лощины, прикрытой рощицей кипарисов, ряд за рядом выныривали всадники. ‘Легкая кавалерия, - определил я. - Но от того что их много, то, что она легкая, не меняет ничего. Сейчас они развернутся в боевой порядок и ударят во фланг. Надо выводить людей’. Первым долгом следовало отправить к своим доренских стрелков. У них такое оружие, что если враг его захватит, проблем не избежать. Не так уж и сложно с ним разобраться, а потом жди выстрела с той же дистанции, с которой они недавно и палили. И этим можно создать себе столько проблем… Дьявол, ну понятно же было, что обстрелом ставки Готома мы разворошим такой улей… Нет, хотелось еще и его гвардию потрепать. Пронзительно пропела труба, призывая кавалеристов фер Дисса к срочному отступлению. -Давайте парни, давайте, - молил я. - Бросайте их и уходите, просто уходите. Вы доказали уже и чужим и своим, что вы лучше, но сейчас самое время отступить. И чего это враг так взъярился? Неужели все-таки удалось достать Готома? Я оглядел людей, окружавших меня. Их полусотня, и это моя личная гвардия, мой личный конвой и так далее. Все они лучшие рубаки, все вооружены лучшим оружием, и у каждого из них есть револьвер. Но как же их мало, чтобы остановить атаку вражеской кавалерии. И остается только уйти с холма, чтобы встретиться с фер Дисса на пути его отхода. Люди фер Дисса отступали организованно, ведь это тоже часть кавалерийской выучки - по сигналу выйти из атаки, причем выйти правильно. Да уж, долго не смогу себе простить, что не выдержал, отдал приказ на атаку гвардии Готома. Гвардия, кстати, преследовать нас не стала, но скорее всего это временно. Сейчас они придут в себя, и обязательно подключатся к преследованию, иначе им будет трудно сохранить свое лицо. Но и без нее врагов вполне хватит для того, чтобы они смогли навязать нам затяжной бой до подхода своих подкреплений. И частью людей придется пожертвовать, чтобы прикрыть отход. Словно подтверждая мои мысли, от основной массы отступающих отделился отряд и понесся наперерез атакующей вражеской кавалерии. ‘Первый эскадрон второго полка, - сообразил я. - Только у него все лошади одной, буланой масти’. Поначалу мы хотели сделать так, чтобы полки бригады отличались мастью лошадей, но затем плюнули на это дело. На парадах красиво будет смотреться, но их готовили не для торжественных мероприятий. Парни пошли на верную смерть, и им нельзя помочь, такая жертва неизбежна, чтобы сохранить остальных. И дай бог, чтобы их жертва оказалась не напрасной. Я придерживал бег Ворона, чтобы не вырываться вперед. Дай ему свободу и окажешься в гордом одиночестве впереди отступающей бригады. Вот показалась уже и речушка Пари, мы проскочили ее, преследуя спасающихся бегством кирасир, едва замочив бабки лошадиных ног. За ней останется подняться пригорок и все, свои. В этом месте река, текущая от недалеких Энейских гор делает плавный поворот. Откуда-то оттуда, со стороны гор, они и появились, кирасиры вместе с вайхами. Надо же, почему то считалось, что ближайший перевал в двух неделях пути отсюда. Потому и не уделялось этому направлению большого внимания. Ан нет, оказывается, существует и еще проход. Главное сейчас оторваться, чтобы не принести на своих плечах преследующую нас конницу Трабона. Иначе в мешанине своих и чужих будет трудно помочь нам даже пулеметами. Мать твою, откуда эти-то взялись? Наперерез нам снова шла конница, и мы никак не успевали ее опередить. Это не ловушка, вряд ли они могли предполагать, что все произойдет именно так. Но какая теперь разница, как это случилось. Они что там, сражение остановили, чтобы всем скопом броситься к нам наперерез, отрезая от своих? Ирония судьбы: отступая чуть ли не впереди всех, я оказался в числе первых, кто попал под атаку конницы Трабона. Шпагу в правую руку, в левую револьвер, ведь чтобы управлять Вороном, мне хватит и ног. Выстрел, удар шпаг