Владимир Мясоедов - Торговец королевствами

Сделав еще один небольшой глоток чая, Лю задумчиво произнес:

— В общем, 'Мастер горы' ясно дал понять некоторым сильно зашевелившимся фигурам, что этот канал добычи золота и сбыта оружия исключительно моё хозяйство. Это конечно не избавит нас от любопытных глаз и ушей соседей, но открытого противоборства не будет. Впрочем — зависть может толкнуть некоторых на странные поступки. Фактически за это небольшое время мы в несколько раз увеличили прибыль всего нашего общества.

Покатав фарфоровую чашечку в руках, Лю опустил ее на поверхность стола и спросил:

— Ты же знаешь старую пословицу: 'Власти опираются на закон, а народ — на хуэйданы'? — не дожидаясь реакции собеседника Большеухий продолжил. — Ну так вот, когда в восемьдесят втором было совещание Мастеров и некоторые особо суетливые и жадные бросились переводить свои дела в западные страны, я напомнил эту пословицу тогда еще молодому мастеру. И не прогадал.

Задумавшись о тех временах Лю, на секунду прервался и произнес:

— Так вот, мальчик мой… с благословения Мастера горы нам необходимо серьезно увеличить наше присутствие в этом городе. Я пока что не знаю по какой причине наш странный покупатель и поставщик желтого металла привязан именно к данной местности, но терять такой источник дохода из-за различного рода неожиданностей нам не следует. Пополнения из других регионов уже едут, но и местные ресурсы еще не до конца нами охвачены. Поэтому у меня для тебя задание и я надеюсь что ты все же справишься с ним намного лучше дурак Фан чем с охраной 'беззащитной' девчонки.

Тонкая струйка исходящего паром чая устремившаяся из носика чайника в глубину любимой фарфоровой чашки старого шо-хая, пережившей вместе с ним не одну жизненную бурю и неурядицу…

— Размещение пополнения должно быть произведено как можно более скрытно. Никто — ни русские, ни картели не должны ничего узнать до последнего момента. Особое внимание к индонезийцам и итальяшкам. По Олафу — добро на установку я даю, но не мне тебя предупреждать о последствиях провала. И еще… — задумчиво проведя морщинистыми пальцами по краю белоснежного фарфора Лю произнес: — Я хочу видеть всю доступную информацию об этой монашке и ее организации…

— Пьянство зло! — во всеуслышание объявил Аксимилиан, уняв головную боль заклинанием, после чего открыл наконец глаза и осмотрелся.

Никто возразить ему не осмелился. Да и просто глаз открыть новоиспеченные вассалы не соизволили. Олаф и девять дворян, не слишком знатных и родовитых, а главное, не потерявших никого особо дорогого в процессе атаки на замок, пребывали в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, и просыпаться явно не собирались, лежа своеобразной архитектурной композиций по всей палатке. К сожалению еще примерно два десятка благородных, умеющих не только воевать, но и командовать отрядами, пускай они обычно и были не слишком большими, приносить присягу отказались наотрез. Или были слишком жесто изранены, чтобы встать в строй в течении ближайшего года.

— И чего ж мне с вами делать-то? — сморщился как от зубной боли волшебник, припомнив наполненные яростью и ненавистью бессильные взгляды своих противников, в одночасье лишившихся, если и не совсем всего, так очень и очень многого. — Перерезать?

— Так, сыну больше не наливать! — скомандовал очень знакомый голос и из стола, залитого красным вином как из гроба, покрытого свежей кровью, восстал призрак Канлера Великого.

— Да вроде больше и нечего, — откликнулась из кровати будущая императрица, по началу своим потенциальным супругом незамеченная. Эльфийка лежала на белоснежных шелковых простынях, будучи облаченной в свою пусть и красивую, но все же броню. К тому же компанию ей составлял виднеющийся из под краешка одеяла осадной арбалет. Заряженный. Его девушка, уставшая от шумной пирушки, взяла с собой в постель еще вечером на случай весьма возможных покушений или приставаний. Самоубийц не нашлось.

— Хотя как правитель, наверно, будет хорош, — решил призрак, кружась вокруг своего отпрыска. — Еще на трон не сел, а уже заговорщиков резать собирается, которые с ним до того за одним столом пировали…Вины за ними, правда, никакой покуда нет, но поданные должны своего сюзерена бояться! И если кто-то пострадал просто так, что ж, не повезло, пусть ожидает хорошего посмертия от Светлого Господина. Хм, а может правда повесить кого-нибудь для острастки?

— Успокойся уже, нежить кровожадная, — с неприязнью посмотрел на Канлера Великого Аксимилиан. — Я про тех дворян, которые у нас в плену теперь находятся. Куда их девать? Не таскать же за собой такую ораву?

— И всего-то? — зевнула эльфийка. — Да к отцу моему их отправь с парой десятков человек охраны. Уж он то и выкуп стребует до последней монетки и придержит пленников на пару лет, чтобы от ран уж точно все оправились и палки в колеса нам не ставили до воцарения на престоле. Только фамильное оружие и доспехи надо посылать отдельно а лучше носить с собой. Без них любой рыцарь не сильно отличается от обычного головореза. А маги…вот их, может быть, лучше действительно сразу убить.

— Волшебников среди пленных почти нет, — с облегчением фыркнул будущий император. — Мои коллеги обстрел в башне просидели, коллективными усилиями все же создав для себя непробиваемый этими жуткими штуками щит, а потом дружно удрали по подземному ходу. Охотники на монстров, исполняющие в армии роль дозоров, их видели, но догонять не рискнули. И правильно сделали. У нас и так столь ценных специалистов осталось слишком мало.

— Ничего, — хмыкнул мертвый король. — Чем больше побед, тем больше новобранцев. Скоро наемники, бродячие рыцари и прочий сброд с амбициями но без денег сами наперебой проситься в войска будут ради трофеев и славы.

В этот момент резко подхватившийся новоявленный князь с ирландскими корнями обвел чуточку безумным взглядом присутствующих, немного задержавшись на эльфийке и исполненным страданием голосом высказал обвинение в сторону Аксимилиана:

— Ну и сволочь вы! Ваше императорское величество! А еще и родственник! — После чего, аккуратно придерживая голову руками, привел себя в относительно вертикальное и относительно разумное состояние. — Клянусь святым Патриком такой подлянки я не ожидал…

Потрескавшаяся бетонная полоса с редкими кустиками прорвавшей бетон чахлой от авиационного керосина травы казалось начиналась в том самом волшебном 'ниоткуда' и уходила в никуда. Во всяком случае, с моей точки зрения.

Выплюнув уже надоевшую травинку, недавно сорванную и отправленную в рот на полном автомате, я поудобнее повернул голову и спросил у сидящего рядом на зеленом армейском ящике майора: