Оля Виноградова - Командировка в мир Иной

— А-а-а-а! — завопил брат и закрутился волчком.

— Я тебе женюсь, я тебе так женюсь, что мигом разводиться и паспорт кушать перед ЗАГСом побежишь. Сперва Пустоши деревьями засади, Москва-Сити дострой и всех голодных детей Уганды накорми и вырасти! Жених! Тебя кто просил чужую личную жизнь немытыми руками лапать?

— Мытыми! — пискнула Дорджина.

— Значит, все-таки лапал?! — я потянулась ко второму уху.

— Да! — крикнул Профессор. У меня оборвалось сердце.

— Нет! — возразила магичка, усиленно сигнализируя нервным тиком левого глаза брату.

— Как нет?! А за локоточек?! — не согласился Профессор.

Мое сердце воспарило на положенное ему место. Дорджина догадалась издалека начать обучение брата премудростям любви.

— Прекратить базар! — к нам присоединился Кзекаль. Не считая криво застёгнутой и одетой наизнанку рубашки, земо выглядел достойно звания гвардейца. Если не смотреть вниз…

— Раскудахтались! Днем не могли решить, кто на ком и когда жениться будет? — продолжил оборотень, но его никто не слушал. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нижней части тела мужчины.

— Что? — гвардеец сообразил, что народ заткнулся вовсе не от его командного голоса и грозного вида. Медленно он опустил глаза ниже, тронул рукой ярко-алые кружевные панталоны до середины бедра, сглотнул, окинул нас тяжелым взглядом, в котором звенело бешенство, и… припустил к ближайшему дереву. Только его хвост и видели…

Я хихикнула первой, а спустя секунд двадцать все люди и нелюди залились смехом, плавно переходящим в конский ржач. Само собой разумеется, после такой побудки сон как рукой сняло. Наш обоз за час собрался, потушил костры, закопал угли и тронулся в путь. Правда, к полудню мы все клевали носом и еле тащились по дороге.

Сонное состояние помогал разгонять Кзекаль, щеголяющий в форменных, будто в насмешку, красных штанах. Ясное дело не кружевных, но вид оборотня гордо восседающего на коне с цветом лица под стать брюкам, то и дело вызывал у земо улыбки от уха до уха. И сколько бы он ни объяснял, брызгая слюной, что проснувшись от шума, нацепил случайно белье своей любовницы, никто ему не верил. Репутация военного была если не погублена совсем, то испорчена основательно.

О том с чего сыр-бор начался никто и не вспоминал. Профессор из повозки не вылез и Дорджину не выпустил. Пожалуй, они единственные, кто без всяких проблем смог вернуться в мир сновидений под крылышко Морфея. Прочие участники свадебной драмы куда-то запропастились. В пределах видимости находился лишь Карсимус, наводивший скуку кислой миной на лице — его с двух сторон одолевали жена и невеста.

Одна уточняла размеры бриллиантов на обручальном кольце, вторая вещала о никому не нужном расточительстве: второй жене достаточно в оправу из серебра кусок горного хрусталя всунуть. В семье правителя назревал скандал. Женщины, временно заключившие перемирие, достали длинные сапожные иглы войны и в срочном порядке мастерили из пяльцев для вышивания оптические прицелы.

Кзекаль, руководивший обозом, видимо, в отместку за утренний смех решил в обед всем настроение испортить. Он отменил стоянку! Земо, что с утра не позавтракали, ибо ужин не успел организмом до конца усвоиться, возмущенно зароптали, но тайная весть о трактире, располагающемся на нашем пути, пущенная в обход ушей гвардейца поваром, отсрочила планируемую для оборотня "темную".

К пятой вечерней грозе, выйдя из леса, мы увидели возделанные поля и разноцветные крыши деревенских домов. Сил у отряда сразу же прибавилось. В рекордно короткие сроки марш бросок был завершен. Площадь в деревне была занята, поэтому наша компания расположилась недалеко от забора, окружающего поселение, на зеленом пятачке. Большая часть народа моментально испарилась и материализовалась на постоялом дворе в обеденном зале, а меньшая — караульные остались сторожить потрёпанные магией повозки и добро на них.

Трактир был полный, но по случаю приезда кешиара на веранде поставили дополнительные столы и стулья. Мальчишки-служки споро натянули тканевые занавески между столбами толщиной в два обхвата поддерживающими крышу веранды, чтобы пыль не летела в тарелку многоуважаемому правителю и его свите. Потом натолкали полную тачку корма для коней, во вторую погрузили мытельно-чистильные принадлежности и помчались заботиться о наших четвероногих друзьях.

Еду подали выше всяких похвал. Отварная картошечка со сладким укропом, соленая красная рыбка, маринованные огурчики и помидорки, свежие маленькие луковицы с длинными зелеными перьями, жареная говядина…

Я бы с радостью съела все, но здоровый образ жизни предписывает вставать из-за стола с легким чувством голода. Объедаться так, чтобы живот через ремень штанов перевешивался не в моих правилах. А оборотни только обрадовались и знай ложками в тарелках наворачивали и добавки себе подкладывали.

После еды мы отправились в баню. По идее она должна была быть "до", но не советую объяснять это голодным земо, стоя у них на дороге. Сомнут и все равно немытые наедятся. Прачки забрали нашу одежду, выдав взамен мягкие халаты длинной до пят, и отправили ребятишек в наш лагерь за сменой белья тем земо, что не удосужились ее с собой захватить. Я и еще с десяток женщин-оборотней оказались в их числе.

Намыв и как следует напарив, банщицы усадили нас в предбаннике на скамеечке, налили горячего напитка с сушеными ягодами прошлогоднего сбора и велели никуда не выходить — неприлично в халате по территории постоялого двора разгуливать. Пока мы ждали посыльных, неторопливо потягивая местный чай, много интересного о себе узнали. Дело в том, что через стенку располагалось точно такое же помещение, но для мужчин…

— Я два года за ней бегал, пылинки с нее сдувал, цветы каждый день дарил, на все праздники колечки-браслетики таскал, довольствуясь наградой в виде поцелуя в щеку, — жаловался Карсимус. — Думал, когда предложение сделаю, то хоть что-то большее получу, а на деле… — он вздохнул.

— Что?! — донеслось до наших ушей нетерпеливое хоровое восклицание.

— А шишь! За ручку подержать разрешила! Сперва женись, говорит, а потом будет тебе счастье! — мужчины недовольно загомонили, соглашаясь с претензиями кешиара.

Я показала невесте Кару оттопыренный вверх большой палец. Девушка мило улыбнулась и скромно опустила ресницы.

— И не говори, а моя знаете что заявила? — вступил Кзекаль. — Требует, чтобы я каждый вечер перед ней в красных кружевных панталонах появлялся, будь они неладны! Ее это видите ли в экстаз приводит. И цвет, и фасон, и то, как в них… ОН лежит! Да как он может лежать-то вот эдак?!

— Нашел на что жаловаться, — хмыкнул Айрис. — Женщина от тебя в экстазе! Тьфу ты… Я вот ума не приложу…