Энн Бишоп - Королева Тьмы

— Тогда мы были еще зелеными юнцами и оба получали приказы от кого-то другого, — осторожно отозвался Люцивар.

Фалонар торжественно кивнул:

— Да, сейчас все по-другому. Однако за возможность служить в Эбеновом Рихе я готов оставить прошлое позади. А ты?

Они были соперниками, конкурентами — два молодых Верховных Князя сражались за утверждение своего превосходства. Фалонар в итоге стал служить в Первом Кругу Верховной Жрицы Аскави. А Люцивар стал рабом.

— Ты способен выполнять приказы? — спросил Люцивар.

Этот вопрос был более чем уместен. Верховный Князь — сам себе закон. Если они не вкладывают в службу, помимо тела, сердце и душу, то следовать приказам становится трудно. Даже тогда это было нелегко.

— Я способен выполнять приказы, — отозвался Фалонар, а затем чуть слышно добавил: — Если могу их переварить.

— И ты согласен следовать установленным мной правилам, даже если это означает потерю привилегий, которые ты привык считать само собой разумеющимися?

Фалонар сузил свои золотистые глаза:

— Полагаю, больше ты правила не нарушаешь?

Этот вопрос заставил Люцивара рассмеяться — к его собственному удивлению.

— Почему же, некоторые я по-прежнему игнорирую. И за это мне регулярно надирают задницу.

Фалонар открыл было рот, но, не придумав, что на это ответить, снова закрыл его.

— Советник и Капитан Стражи, — сухо пояснил Люцивар, отвечая на так и не высказанный вопрос.

— Но ведь вот это может помочь тебе одержать верх, — произнес Фалонар, кивком указывая на Эбеново-серый Камень.

— Только не с этими двоими.

Фалонар, казалось, удивился, а потом призадумался.

— Сколько времени ты уже служишь здесь?

— Восемь лет.

— Значит, контракт уже отработан.

Люцивар одарил Фалонара улыбкой, больше похожей на оскал:

— Советую придать своим амбициям другое направление, Князь. Я заключил договор на всю жизнь.

Фалонар напрягся.

— Я думал, Верховные Князья должны прослужить при дворе лишь пять лет.

Люцивар кивнул, а затем поспешил побороть неуместное ликование, когда увидел, как в их сторону направляется Халлевар.

— Да, это срок, установленный официальным приказом. — Он ядовито ухмыльнулся. — Только вот моей Леди потребовалось целых три года, чтобы сообразить: я от нее так просто не отвяжусь.

Фалонар, поколебавшись, спросил:

— Какая она?

— Чудесная. Красивая. Грозная. — Люцивар одарил Фалонара оценивающим взглядом. — Так ты отправишься в Эбеновый Рих?

— Я отправлюсь в Эбеновый Рих. — Фалонар кивнул Халлевару и шагнул в сторону, уступая место старшему.

— Я хотел бы пойти за тобой, — коротко произнес тот.

— Но?.. — уточнил Люцивар.

Его бывший наставник оглянулся через плечо на двух мальчиков, которые стояли в отдалении и не могли услышать их разговор. Затем он вновь повернулся к Люцивару:

— Я сказал, что они мои.

— А это так?

В глазах Халлевара разгорелось жаркое пламя.

— Если бы они были моими, я признал бы их, независимо от того, отказали бы матери мне в праве отцовства или нет. Ребенок не считается ублюдком, если в регистре стоит имя отца, даже если ему не предоставляется шанса почувствовать себя таковым.

Эти слова ударили по больному месту. Притиан, Верховная Жрица Аскави, и Доротея Са-Дьябло сплели сеть чудовищной лжи, чтобы забрать Люцивара у Лютвиан, его матери. Затем они изменили бумаги о его рождении, потому что не хотели, чтобы другие знали, кто отец малыша. В свое время Люцивар был потрясен, узнав, что боль, которую он много лет носил в груди, не шла ни в какое сравнение с гневом Сэйтана.

— Мать одного — шлюха в доме Красной Луны, — произнес Халлевар. — Поэтому, разумеется, она понятия не имеет, от кого понесла. Другая же была известной любовницей Предводителя из благородной семьи. Ведьма, на которой он женился, оказалась бесплодной, и все знали, что он позаботился о том, чтобы его любовница не приглашала в свою постель других мужчин. Он хотел этого ребенка, мечтал признать его и сделать своим наследником. Однако, когда дитя появилось на свет, она назвала дюжину других мужчин при дворе, которые могли оказаться его отцом. Разумеется, женщина сделала это специально. Желая отомстить отцу, она презирала своего ребенка.

Люцивар только кивнул, пытаясь побороть гнев, вспыхнувший в нем с новой силой.

— Это новая земля, Люцивар, — умоляюще произнес Халлевар. — Новый шанс. Ты знаешь, что это такое. Ты должен понимать их лучше, чем кто-либо. Они не так сильны, как ты. Ни один из них не будет носить темный Камень. Но это хорошие ребята, они достойно будут выполнять свои обязанности. К тому же это чистокровные эйрианцы, — добавил он.

— Значит, хотя бы клейма полукровок на них нет? — со смертельно опасным хладнокровием поинтересовался Люцивар.

— Я никогда не называл тебя так.

— Ты — нет. Но это слово можно с легкостью бросить, не задумываясь. Я сразу предупрежу тебя, лорд Халлевар. Это слово тебе следует забыть как можно быстрее, потому что спасти тебя будет не в моих силах, если ты обронишь его в присутствии моего отца.

Халлевар уставился на Люцивара:

— Твой отец здесь? Ты знаешь, кто он?

— Я знаю, кто он. И поверь мне, узнать, что такое настоящий гнев Верховного Князя, можно, только оказавшись тем, на чью голову падет ярость моего отца.

— Я буду помнить об этом. Что насчет мальчиков?

— Никакой лжи, Халлевар. Я буду судить о них беспристрастно и представлю Королеве точно так же, как любых других мужчин.

Халлевар улыбнулся, по всей видимости ощутив облегчение.

— Я велю им собрать наши вещи.

Быстрый взмах рукой — и мальчишки наперегонки помчались к баракам. Не глядя на Люцивара, Халлевар спросил:

— Он гордится тобой?

— Когда не испытывает желания придушить меня или надрать задницу.

Халлевар попытался подавить смешок, но получилось на редкость неубедительно.

— Я бы хотел познакомиться с ним.

— Твое желание скоро исполнится, — сухо пообещал Люцивар.

То ли остальным нужно было увидеть, что первым обратившимся не отказали, то ли им потребовалось чуть больше времени, чтобы набраться храбрости, однако постепенно другие эйрианцы окружили Верховного Князя Эбенового Риха.

Среди них был и молодой Предводитель, Эндар, и его жена, Дориан, их сын, Аланар, и маленькая дочь-Королева, Ориан.

Женщина явно была напугана, мужчина — крайне напряжен. Однако маленькая девочка мило улыбнулась Люцивару и, отцепившись от платья матери, протянула ручки к Верховному Князю.

Люцивар посадил ее к себе на колени и усмехнулся.

— Даже не пытайся кокетничать, яркоглазая, я уже занят, — серьезно сообщил он, пощекотав малышку и заставив ее захихикать.

Отдавая девочку матери, Люцивар не мог не обратить внимание на то, как Дориан уставилась на него. Можно было подумать, у эйрианца неожиданно выросла вторая голова.