Энн Бишоп - Королева Тьмы

Повелитель взглянул на Ведьму, однако та была полностью погружена в свое занятие, поэтому он встал так, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим.

Он увидел Чара, лидера килдру дьятэ. Мальчик подошел к паутинам, ухмыльнулся Повелителю, помахал на прощание и исчез, чтобы стать новой яркой звездой.

Тишьян сначала подошла к нему и нежно поцеловала в щеку.

— Я горжусь тем, что знала тебя, Повелитель. — С этими словами она отошла к паутине и исчезла.

Сэйтан смотрел на нее, и его стало одолевать смутное беспокойство, каким-то образом связанное со структурой этих сетей. Однако прежде, чем Повелитель успел понять, в чем дело, к нему подошел Дужэй, художник, некогда дававший ковену уроки живописи.

— Благодарю вас, Повелитель, — произнес человек, чье грозное обличье совершенно не сочеталось с его призванием. — Благодарю вас за то, что позволили мне познакомиться с дамами. Все портреты, которые я написал с них, сейчас висят в Зале в Кэйлеере. Это мой прощальный подарок вам.

— Спасибо, Дужэй, — отозвался Сэйтан, немало озадаченный происходящим.

Когда художник отошел, его место тут же занял Протвар.

— Это поле битвы иного рода, но нас ждет добрая схватка. Береги несносную девчонку, дядя Сэйтан, — произнес эйрианец и крепко обнял Повелителя.

Следующей была Кассандра. Кассандра, которую он не видел с той самой первой вечеринки, когда они все познакомились с ковеном и мальчиками.

Она печально улыбнулась Сэйтану и провела рукой по его щеке.

— Мне жаль, что я не была тебе лучшим другом. Пусть Тьма заключит тебя в свои объятия, Сэйтан. — Женщина поцеловала его.

Когда она исчезла, в центре паутины засияла великолепная Черная звезда.

— Мефис… — произнес Повелитель, когда к нему подошел старший сын. — Мефис, что…

Но тот лишь улыбнулся и обнял Повелителя.

— Я с гордостью называл тебя своим отцом. Я знал тебя как человека, и это честь для меня. Не думаю, что говорил тебе раньше. Я хотел, чтобы ты узнал об этом. Прощай, отец. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Мефис, — произнес он, крепко стискивая сына в объятиях и чувствуя, как в душе волной поднимается горе.

Когда и Мефис угас, вспыхнув звездой в паутине, единственным оставшимся мертвым, демоном был Андульвар.

— Андульвар, что происходит?

— И Кровь будет петь Крови, — отозвался тот. — Подобное подобному. — Он взглянул на паутины. — Она нашла способ отделить запятнанных порчей от тех, кто по-прежнему чтит законы Крови. Но ей была нужна помощь, чтобы сохранить тех, кто следует старым путям, чтобы их не смело прочь вместе с остальными, когда на наш мир обрушится ее сила. Это и сделают мертвые демоны — наша мощь послужит якорем для живых. Мы сгорим, оберегая других, но, как сказал Протвар, это будет добрая схватка. — Андульвар улыбнулся старому другу. — Береги себя, Са-Дьябло. И заботься о своих щенках. Об обоих. Помни только, что в зеркале — твое истинное отражение. Нужно лишь взглянуть поглубже, чтобы увидеть правду. — Андульвар крепко обнял его. — Никто не мог бы мечтать о лучшем друге или лучшем Брате. Держись. Борись. Твоя ноша тяжелее, но сыновья помогут нести ее.

Андульвар прошел к паутинам. Он расправил темные кожистые крылья, поднял руки… и исчез.

Сэйтан с трудом смаргивал слезы, когда к нему подошла Джанелль. Он крепко обнял дочь своей души.

— Ведьмочка…

Она только покачала головой, поцеловала его и улыбнулась. Но ее глаза наполнились слезами.

— Спасибо, что был моим отцом. Это было славное время, Сэйтан. — Она склонилась к нему и шепнула на ухо: — Позаботься о Деймоне. Пожалуйста. Ты будешь очень нужен ему.

Она не зажглась звездой в паутине. Просто исчезла.

Вытирая слезы тыльной стороной ладони, Повелитель приблизился к паутинам и внимательно посмотрел на них.

Первая сеть, заплесневевшая и грязная, представляла собой Кровь, запятнанную Доротеей и Гекатой. Вторая, покрытая множеством звезд-Камней, была Кровью, по-прежнему чтившей свои обычаи. Третьей, со спиралью, была Ведьма.

Продолжая изучать паутины, Сэйтан начал качать головой. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее.

— Нет-нет-нет, ведьмочка! — забормотал он. — Нельзя связывать их вот так. Если ты обрушишь всю свою силу, выпустишь ее на свободу…

Она пройдет через большой Эбеновый Камень в центре первой паутины, промчится по всем ее нитям, сметая сознания, движущиеся вдоль них, затем разрушит все Эбеновые осколки, столкнувшись с малой толикой подобного себе, и взорвется, поглотив всех, кто затеряется в шторме. Затем она перейдет на следующую сеть, едва сбавив напор.

Средняя паутина, покрытая тысячами бусинок силы, окажет достойное сопротивление силе, прокатывающейся по ней. Мертвые демоны, став щитом и якорем для живущих, поглотят часть этой силы, которая промчится по ним, но даже этих тысяч будет недостаточно. И тогда ничем не сдерживаемая сила обрушится на третью паутину, и…

Она пламенем промчится по этой идеальной, гармоничной симметрии, выжжет нити, разобьет каждый камешек, скатываясь по спирали. И как только последний маленький Камень разлетится на куски, остаточная сила направится…

— НЕТ, ведьмочка! — закричал он, вертясь в разные стороны в поисках своей дочери. — Нет! Отдача будет слишком сильна, тебя попросту разорвет на части! Джанелль!

Не найдя никого, Сэйтан снова повернулся к паутинам. Возможно, если он каким-то образом вплетет себя в сеть Ведьмы, вытянет всю силу до капли из своих Красного и Черного Камней… Возможно, он сумеет защитить ее и дать шанс выжить, когда остатки разрушительной, страшной силы вернутся к своей хозяйке…

Он сделал шаг вперед…

…и все исчезло.

Сэйтан открыл глаза. Сумерки. Почти ночь.

Сон? Просто сон? Нет. Он слишком долго был Черной Вдовой, чтобы не знать разницы между сном и видением. Однако оно уже угасло. Он уже не мог сообразить, что именно увидел, зная твердо одно: в этом видении было нечто, что необходимо вспомнить как можно скорее.

Только сейчас Сэйтан заметил, что Деймон стоит в нескольких футах, наблюдая за ним с путающей напряженностью.

«Помни только, что в твоем зеркале — твое истинное отражение. Нужно лишь взглянуть глубже, чтобы увидеть правду».

Слова Андульвара. Предупреждение.

Глазами, затуманенными пеленой слез, Повелитель взглянул в глубины своего зеркала, на своего истинного наследника. И увидел.

По-прежнему наблюдая за отцом, Деймон медленно засунул руку в карман брюк, затем вытащил ее, сжимая что-то в кулаке. Раскрыв пальцы, он повернул ладонь.