Энн Бишоп - Королева Тьмы

Нос Вильгельмина зажимать не стала. И действительно решилась сделать глоток неизвестной жидкости.

Золото.

Напиток прокатился по языку соком спелых слив и теплом летнего солнца, расплавленным золотом свернулся на мгновение в желудке, а затем стремительно потек по венам вместе с кровью.

Когда Люцивар снова предложил ей фляжку, Вильгельмина с благодарностью отпила еще немного. Потрясающее, поразительное тепло расплавило ее страх и действительно заставило согреться изнутри. Если она сделает еще хоть один глоток, то сможет даже почувствовать себя храброй — отчаянно, пьяняще храброй.

Но Люцивар и не подумал снова поднести фляжку к ее губам. Вильгельмина не заметила, как и когда он опустил ее, но теперь в одной руке эйрианца был сосуд с восхитительным напитком, а в другой — крышечка. Он собирался лишить ее этого восхитительного тепла!

Вильгельмина выхватила у него из рук фляжку, промчалась по коридору и, завернув за угол, судорожно сделала еще несколько глотков, прежде чем догнавший ее Люцивар не забрал фляжку.

Девушка прислонилась к стене и счастливо улыбнулась ему, с удовольствием наблюдая за настороженно попятившимся от нее эйрианцем.

Люцивар запоздало принюхался к горлышку фляжки, сделал маленький глоток и сказал:

— Дерьмо.

— Было бы очень некрасиво наложить кучу в коридоре, — наставительно заметила Вильгельмина.

Люцивар, тихо ругаясь, завинтил крышку и заставил фляжку исчезнуть, но в его голосе отчетливо слышался смех.

— Идем, юная ведьма. Нужно устроить тебя поудобнее, пока ты еще держишься на ногах.

Вильгельмина отважно направилась к нему, намереваясь доказать, что ее ноги в полном порядке, однако пол внезапно стал настолько неровным, что она споткнулась и врезалась в Люцивара.

— Я очень храбрая, — заявила девушка, припав к широкой груди эйрианца.

— Ты очень пьяная, — поправил тот.

— Мм… Нет! — Тут Вильгельмина вспомнила об очень важном деле, которое и привело ее сюда. О самом важном деле. — Я хочу увидеть свою сестру. — Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, она изо всех сил стукнула кулачком по своей твердой опоре, а затем широко открытыми глазами уставилась на отбитую руку. — Больно!

— Значит, у нас будут одинаковые синяки, — сухо констатировал Люцивар.

— Ладно.

Недовольно бормоча что-то себе под нос, Люцивар вел повисшую на нем девушку по коридорам.

Ей было так хорошо, что хотелось петь, но все песни, которые она знала, были такими… правильными.

— А ты знаешь какие-нибудь неприличные песни?

— Мать-Ночь, — пробурчал он в ответ.

— Я такую не слышала… И как она идет?

— Вот этим коридором, — произнес Люцивар, поворачивая вместе с Вильгельминой за угол.

Но тут она сбежала от него и помчалась прочь по коридору, бестолково махая руками.

— Я умею лета-а-ать!

Снова поймав девушку, Люцивар для верности обнял ее за талию, постучал в ближайшую дверь и ввалился внутрь, волоча на себе Вильгельмину.

— Кошка!

На глазах девушки выступили слезы, когда из смежной комнаты вышла Джанелль. Теплая приветственная улыбка сказала ей все, что она хотела узнать.

Вывернувшись из рук Люцивара, она, спотыкаясь, прошла пару шагов и крепко обняла Джанелль.

— Я скучала по тебе, — искренне произнесла Вильгельмина, смеясь и плача одновременно. — Мне так тебя не хватало!.. Прости, что я не была храбрее. Ты ведь моя младшая сестра, я должна была заботиться о тебе. Но это ты всегда заботилась обо мне. — Она отстранилась, чтобы посмотреть на сестру, не отпуская, впрочем, ее плечи, дабы не потерять равновесия. — Какая ты красивая!

— А ты совершенно пьяна. — Сапфировые глаза окинули Люцивара пристальным взглядом. — Что ты с ней сделал?

— Ее нервы были натянуты до предела после встречи с твоими родственничками. Честно говоря, я боялся, что она не выдержит. И я попросил у Кхари фляжку самого крепкого пойла, потому что искренне верил: больше глотка она не выпьет. — Люцивар содрогнулся. — Она выхлебала половину фляжки, в которой оказалась не одна из домашних настоек Кхари, а та дьявольская смесь, которую ты сотворила.

Глаза Джанелль изумленно расширились.

— Ты позволил ей угоститься «гробокопателем»?!

— Нет-нет-нет, — сказала Вильгельмина, качая головой. — Нельзя угощаться гробокопателем, если, конечно, до этого он не примет ванну.

Девушка безмятежно улыбнулась, когда Люцивар и Джанелль беспомощно уставились на нее.

— Мать-Ночь, — пробормотал эйрианец.

— А ты знаешь эту песню? — с интересом спросила Вильгельмина сестру.

— Что ты ела на завтрак? — требовательно спросила Джанелль.

— Воду. Я слишком сильно нервничала, чтобы нормально поесть. Но теперь я больше ничего не боюсь. Я храбрая и непобедимая!

Люцивар крепко взял ее за руку.

— Почему бы тебе не присесть на диванчик?

Она направилась к противоположному концу комнаты — по более или менее ровной траектории. Когда Люцивар начал помогать ей обойти стол, Вильгельмина резко остановилась.

— Я могу пройти сквозь стол, — гордо заявила она. — Я хорошо занималась Ремеслом. Я хочу показать Джанелль, что теперь могу делать.

— Хочешь сделать нечто действительно сложное и требующее большого самообладания? — спросил Люцивар. — Тогда давай обойдем стол. В данный момент это произведет большее впечатление.

— Ладно.

Обойти стол действительно было очень нелегко, особенно если учесть, что она постоянно спотыкалась о ноги Люцивара. Наконец оказавшись рядом с диваном, Вильгельмина счастливо плюхнулась на него. Рядом пристроилась Джанелль.

— Я причесала Деджаала, и теперь я ему нравлюсь. Как ты думаешь, если я причешу Люцивара, ему я тоже понравлюсь?

— Он непременно пообещал бы постараться испытывать к тебе симпатию, если бы ты перестала наступать ему на ноги, — прорычал Люцивар.

— Причесывать Люцивара — работа Мэриан, — серьезно произнесла Джанелль.

— Ну ладно.

— Давайте-ка я велю прислать сюда кофе и тосты, — предложил Люцивар.

Вильгельмина взглядом проводила выходящего эйрианца.

— Знаешь, я думала, что он страшный. А оказалось, что он просто очень большой.

— Ага. Может, тебе ненадолго прилечь?

Вильгельмина беспрекословно послушалась. Когда сестра заботливо подоткнула ей одеяло, девушка произнесла:

— Все утверждали, что ты умерла, но когда они поднимали эту тему со мной, то всегда говорили, что мы «потеряли» тебя. Но я всегда знала, что ты не потерялась, потому что ты сказала мне, где тебя искать. Как ты могла потеряться, если сама прекрасно знала, где ты находишься?

Вильгельмина настойчиво заглянула в сапфировые глаза сестры. Разум, скрывавшийся за ними, был слишком властным и обширным. Но она больше этого не боялась.