Энн Бишоп - Королева Тьмы

Жар, опаливший его изнутри, ошеломляющее желание тотчас же обладать Ведьмой неожиданно волной нахлынули на Деймона, едва не поглотив душу, и выжгли из нее кокон оцепенения и пустоты. На его месте осталось лишь леденящее кровь одобрение увиденного.

— Деймон, — мягко произнес Сэйтан, пристально наблюдая за сыном.

Деймон улыбнулся:

— Какая жалость, что обои непоправимо испорчены. На них был прекрасный узор.

— Что ж, — вздохнула Сюрреаль, отбрасывая со лба спутанные волосы. — Не думаю, что кто-то из наших «гостей» возжаждет прямо сейчас покинуть свои комнаты. А ты как считаешь?

— Нет, — отозвался Фалонар, и в его голосе отчетливо прозвучало беспокойство. — Я тоже так не думаю.

— Ага. — Сюрреаль прислонилась к стене и прикрыла глаза. — Вот дерьмо.

— Тебе было больно от… этого? — спросил эйрианец, имея в виду выброс силы, сотрясший Зал до основания.

Он на миг коснулся плеча девушки, а затем отступил на шаг.

Сюрреаль покачала головой. «Больно? — криво усмехнулась она про себя. — Нет. Страшно до полусмерти? О да».

И все же те, кто жил бок о бок с Джанелль, не пребывали в постоянном страхе. Вспоминая, как Карла и Люцивар повели себя во дворике, Сюрреаль бы сказала, что они проявили осторожность, а не страх, — и даже она была не столь очевидна.

Решив обдумать это попозже, Сюрреаль, нахмурившись, посмотрела на Фалонара и решила обсудить с ним кое-что — например, с чего это он вдруг начал так надменно отдавать ей приказы, когда они оказались во дворике.

— Я могла бы справиться с этим ублюдком.

Эйрианец, казалось, был оскорблен до глубины души.

— Право мужчины — защищать и оберегать.

Сюрреаль хищно оскалилась:

— Эту песню я слышала и раньше, но…

— В таком случае вам стоило бы к ней еще и прислушаться, леди, и научиться уважать ее.

— Это еще почему? Потому что маленькая, беззащитная я совершенно не способна справиться с мужчиной в бою? — с приторной издевкой поинтересовалась Сюрреаль.

— Потому что ты скорее принесешь смерть! — прорычал Фалонар и отошел от нее на несколько шагов, потом выругался и вернулся. — Вот почему защищают мужчины, леди Сюрреаль. Вы, женщины, смертоноснее в мгновения гнева — и совершенно безжалостны, когда достигаете грани убийства. По крайней мере, если я паду в бою, мне не придется иметь с вами дело впоследствии.

Не зная, оскорбили ее только что или похвалили, Сюрреаль предпочла не отвечать на последнюю реплику. Она как раз собиралась ворчливо признать, что, возможно, в этих словах есть своя доля смысла, когда Фалонар проворчал:

— Удачное же ты выбрала время, чтобы изобразить стерву. Разговор с Ясланой и так вряд ли будет легким, и то, что я вынужден сейчас танцевать с тобой, не слишком помогает делу.

А вот это определенно было оскорблением.

— Ну, поскольку ты сейчас в таком настроении, дорогуша, пожалуй, не буду тебя обременять своим обществом, — произнесла она, оттолкнувшись от стены.

Фалонар коснулся ее руки:

— Сюрреаль… Ты была права. Я должен был убить этого ублюдка. Теперь мне придется принять последствия совершенной ошибки. — Он поколебался и тихо добавил: — Он мог убить тебя или леди Бенедикт отравленным ножом.

Девушка пожала плечами:

— Ты же не мог знать о ноже, и он никого не убил, так что…

— Какая разница? — сурово оборвал ее эйрианец. — Совершив ошибку, я сам предоставил ему эту возможность.

Сюрреаль пристально посмотрела на него:

— Думаешь, тебя накажут?

— Я уверен в этом. Вопрос только в том, насколько суровым будет наказание.

— Ну, у меня найдется что сказать по этому поводу. Когда Люцивар наконец почувствует, что готов обсудить это…

— Никакого обсуждения не будет, — резко произнес Фалонар. — Он — Верховный Князь Эбенового Риха. Я служу ему. Он поступит так, как посчитает нужным. — Мужчина отвел взгляд. — Я бы предпочел, чтобы меня привязали к столбам для порки, нежели отправили в Террилль.

— Нет никаких причин тебя наказывать!

Фалонар мрачно усмехнулся:

— Так принято, леди Сюрреаль.

«Это мы еще посмотрим», — мрачно подумала та.

Деймон наблюдал за тем, как его отец наливает в бокал щедрую порцию бренди.

— А тебе можно это пить? — уточнил он, стараясь, чтобы в голосе прозвучало только ненавязчивое любопытство.

— Потом у меня будет жестоко болеть голова, — отозвался Сэйтан, плеснув немного янтарной жидкости во второй бокал. — Однако я сомневаюсь, что мигрень, которая у меня уже разыгралась, может стать еще хуже, так что… — Он поднял свой бокал и одним глотком выпил больше половины содержимого. — Деджаал был сыном Джаала.

Упоминание о Верховном Князе-тигре показалось Деймону довольно неожиданной сменой темы.

— Люцивар нашел тех мужчин?

— И получил все необходимые сведения, прежде чем состоялась казнь.

Деймон задумчиво посмотрел на отца. Что-то было не так. Не зная, какой вопрос нужно задать, он просто озвучил то, что его беспокоило:

— Джанелль здесь нет, не так ли?

Сэйтан покачал головой:

— Она отправилась в Эбеновый Аскави — и попросила на некоторое время оставить ее в покое.

— Ты собираешься исполнить это желание? — осторожно уточнил Деймон.

Взгляд Сэйтана оставался ровным и слишком понимающим.

— Мы исполним это желание. Если ей нужно сохранить в душе холодный гнев, чтобы принять необходимые решения, заставлять ее чувствовать что-либо другое было бы жестоко.

Деймон кивнул. Ему не слишком нравилась подобная перспектива, однако он мог смириться с этим решением. Его мысли вновь вернулись к троим мужчинам, ожидавшим у моста Освальда с похищенной Вильгельминой.

— Те мерзавцы служили Гекате и Доротее?

— Работали на них, — поправил Повелитель.

Деймон почувствовал, что Сэйтан о чем-то умалчивает, и решил немного нажать.

— Их казнил Люцивар? — Это было бы далеко не первое убийство в исполнении его брата, поэтому вряд ли оно могло встревожить Сэйтана.

Или же с официальной казнью не все так просто?

— Все мужчины, принадлежавшие к Первому Кругу, отказались от своего права взыскать долг, причитающийся им за смерть Брата, — произнес Повелитель.

— И что это означает? — уточнил Деймон.

Сэйтан поколебался, осушил бокал и наконец ответил:

— Это означает, что они отдали этих мужчин Джаалу… и Каэласу.

Молча закипая от гнева, Сюрреаль попыталась испепелить взглядом четверых мужчин, сидящих в кабинете Повелителя. Девушка рыком и парочкой оплеух заработала право присутствовать при их разговоре, на что они сухо сообщили, что потерпят ее присутствие, если она не будет вмешиваться. Мнения самой Сюрреаль на этот счет никто не спрашивал.