Руслан Мельников - Тропа колдунов

Сумел ли он вовремя оборвать опасную нить? Хасан размышлял недолго. Имам решил не рисковать. Точнее, он выбрал наименьший риск.

Хасан быстро вернулся к жаровне. Воздел руки над кристаллом с Костью. Произнес слово. Раньше он не прибегал к такому средству. Но раньше в этом и не возникало острой нужды. Теперь же…

Блеснул и пробудился древний артефакт. Ленивые дымные струйки ожили, заметались встревоженными вихрями, а после распластались по полу, вдавленные в мягкие ковры.

Сокрытая Мощь Кости высвободилась. Высвободилась по-настоящему, как никогда не высвобождалась прежде. Выплеснулась и растеклась по курительной комнате под тихое бормотание имама. Проникла под ковры, под пол, еще ниже и еще дальше, пропитывая башню и всю крепость до самого основания, пронизывая каменные строения незримыми колдовскими нитями, выходя далеко за пределы стен…

Беспамятная пленница, с которой на несколько мгновений схлынула белесая пелена, заворочалась и застонала. Но очнуться Арина не успела. Хасан завершил новую волшбу прежде, чем никейская царевна пришла в себя.

Успокоившиеся дымные покровы вновь обволокли гречанку. На уста пленницы вернулась безмятежная улыбка.

Хасан вздохнул. Так будет надежнее. Разбуженная сила Кости укроет крепость от чужой магии. Правда, при этом она откроется сама. Еще вернее, еще явственнее. Магический щит, поставленный над крепостью, любой посвященный почует скорее, чем проложенную Тропу. Но все же не сразу почует. А оставаться сейчас без щита имам не желал. Чужая магия, крывшаяся в лошадиной морде и копытах, не давала ему покоя. Чужая магия тревожила.

Хасан подошел к двери. Легким мановением руки снял незримые запоры. Вышел из густой белесой пелены к стражникам, дежурившим снаружи.

— Поднимайте людей! — приказал он даи — начальнику стражи. — Всех — к оружию и на стены. Перекрыть подступы к крепости, завалить тропы. Отправить вниз жертвующих. Хотя нет, жертвующих сначала — ко мне.

Приказы имама выполнялись быстро и беспрекословно. Как всегда. Стражники загрохотали сапогами по лестнице.

Имам вздохнул. В сердце поселилось беспокойство. А никейская ведьма еще не готова была говорить.

Безумно хотелось играть на зурне.

Войска латинян и татар сплошным потоком изливались из открытого зева Тропы. Отряды выходили на широкую каменистую равнину и упирались в горную гряду.

Дальше дороги не было. Дальше были непроходимые нагромождения скал, отвесные склоны, глубокие ущелья и разломы, растрескавшиеся пики, узкие карнизы, громадные глыбы, нависающие над головой и готовые в любой момент обрушиться вниз. А высоко-высоко, под самыми облаками, виднелась небольшая, но хорошо укрепленная крепость. Каменные стены и несколько башенок. В центре — еще одна башня, выше прочих, с открытой площадкой наверху.

— Арина там, — уверенно сказал Угрим, глядя на подоблачную цитадель. — Тот, кто ее захватил, — тоже.

— Только вот добраться туда будет непросто, — прищурил единственный глаз Феодорлих.

Перед вступлением на Тропу Угрим позаботился о союзнике. Сила Черной Кости и целительные заклинания, произнесенные над императором, сделали свое дело: Феодорлих достаточно окреп, чтобы самостоятельно сидеть в седле и командовать войсками.

— Эта крепость еще более неприступна, чем твой Острожец, урус, — присоединился к императору Огадай.

Тимофей молча слушал. В его словах не было необходимости. Чтобы понимать друг друга, разноязыким властителям по-прежнему хватало лишь присутствия толмача. Князь, император, хан и переводчик сейчас держались особняком, поодаль от свиты и прочих воинов, и разговору никто не мог помешать. Подслушать беседу военачальников тоже не мог никто. Кроме Тимофея.

— Мою крепость неприступной сделала магия, — ответил хану Угрим. — Здесь же все устроено природой.

— Пусть так, — фыркнул Огадай. — Но разве нам от этого легче? Неужели нельзя было протянуть Тропу поближе к крепости?

— Нельзя, — отрезал Угрим. — Горные стежки узки, а ущелья — тесны. Там не разместить большой рати. К тому же ближайшие подступы к крепости укрыты магическим щитом, через который не проложить Темной Тропы. Хозяин цитадели больше не считает нужным скрывать силу Кости. Впрочем, и нам это тоже уже ни к чему.

Угрим повернулся к Тимофею, бросил коротко:

— Кости!

Тимофей вынул из седельной сумы магические кристаллы и протянул их князю. Угрим коснулся каждого и зашептал заклинание. Руки князя-волхва вычертили в воздухе причудливый знак. Затем Угрим протянул ладони к горной крепости. Князь словно оглаживал далекую цитадель, не прикасаясь к ней.

— Что ты делаешь, колдун? — нахмурился хан.

Угрим ответил лишь после того, как закончил волшбу.

— Теперь крепость закрыта от магии не только изнутри, но и снаружи, — сказал князь. — Теперь из нее не уйти Темной Тропой.

— Закрыта? Снаружи? — недоверчиво спросил Феодорлих. — Такое возможно, князь?

— С двумя Костьми возможно и не такое, ваше величество, — усмехнулся Угрим.

— Великий хан! — От свиты Огадая отделился Бельгутай.

Угрим и Феодорлих замолчали. Хан недовольно свел брови, но все же кивнул, позволяя нойону приблизиться.

Бельгутай подъехал к хану, о чем-то негромко доложил, указав плетью за спины телохранителей-тургаудов.

Приподнявшись в седле, Тимофей увидел несколько человек, окруженных татарскими всадниками. Темнокожие, черноволосые бесермены, закутанные в длинные грязные хламиды, с тряпками, обмотанными вокруг головы, покорно ожидали своей участи. Незнакомцы стояли, сбившись в кучку. Их глаза были прикрыты, а сухие потрескавшиеся губы шевелились. Молятся, надо полагать.

— В чем дело? — насторожился Феодорлих. — Кто это?

Огадай улыбнулся:

— Мои люди наткнулись на брошенное селение у подножия гор. Эти люди были там. Они укажут нам дорогу к крепости.

— Укажут? — Феодорлих с сомнением осмотрел пленников.

Угрим тоже недоверчиво покачал головой.

— Укажут-укажут, никуда не денутся, — уверенно отозвался Огадай. — А станут упрямиться, повелю по одному убивать пленников. Смерть будет медленной и мучительной. Кто-нибудь да согласится помочь. Так бывает почти всегда.

— Почти? — хмыкнул Феодорлих.

Хан брезгливо поджал губы.

— Это не воины, это простые крестьяне, навозные жуки, сброд, тупые скоты, привыкшие выполнять чужую волю. Они даже не пытались сопротивляться. Так зачем им идти на смерть ради спасения крепости, стены которой их не защитят? Я надеюсь, твой толмач, коназ, — взгляд Огадая скользнул с Угрима на Тимофея, — сумеет понять их речь. А если нет… Что ж, найдутся другие способы задавать вопросы и получать ответы.