Лили Блейк - Белоснежка и Охотник

Появился Уильям. Он рубил ворон мечом, и дохлые птицы падали вокруг Белоснежки. На крики Эрика и Уильяма сбежались гномы. Они дружно бросились истреблять птиц и успокоились, только когда не осталось ни одной мерзкой твари. Зрение девушки затуманилось, ее веки затрепетали. Она слышала, что гномы зовут ее, однако голоса доносились будто издалека, а слова сливались в непонятный низкий гул.

Уильям опустился на колени возле Белоснежки. Он приподнял ее голову, но она не почувствовала прикосновения его пальцев. Губы его шевелились, но из них не вылетало ни звука. Девушка смотрела на лицо Уильяма и видела, как горе искажает его черты.

Он поцеловал ее. Но она не почувствовала прикосновения его губ. Он словно целовал кого-то другого, а она наблюдала за происходящим со стороны. Уильям отстранился, его губы двигались, произнося ее имя, а потом он снова прижался губами к ее губам. Но ничего не случилось.

Она покинула мир так же быстро, как и пришла в него. Свет померк перед ее глазами.

Эрик стоял у входа в холодный склеп с флягой в руках. Как странно было видеть девушку такой молчаливой и неподвижной, со сложенными на груди руками. Она будто прилегла отдохнуть на каменную плиту, решив как следует вздремнуть вечерком. Если бы не бледное лицо и холодные посиневшие губы, он ни за что не догадался бы, что она мертва.

В конце концов он доставил ее в крепость, выполнив обещание практически назло себе самому. Белоснежка все-таки добралась до замка герцога. Хотя он даже представить себе не мог, что попадет в замок при таких вот обстоятельствах. Они пронесли ее тело через все снежные заносы и передали герцогу. Сын герцога Уильям рассказал отцу, как все произошло. Равенна забрала жизнь Белоснежки. Она каким-то образом ухитрилась проникнуть той ночью в лагерь, где они спали, и убила девушку. А они заметили присутствие ведьмы слишком поздно.

Эрик сделал еще один глоток грога, наслаждаясь привычным жжением в горле. Он видел очередь из жителей окрестных деревень в замок герцога. Все они пришли проститься с Белоснежкой. Матери привели детей. Принцессу, которую они считали мертвой, отняли у них еще раз. Взрослые мужчины подходили со слезами на глазах. Преклоняли колена у ее тела и читали молитвы. Девушка очень много значила для этих людей. Охотник понял это, увидев, как тяжело они переживают утрату. Они не были знакомы с королевской дочерью, не видели, как она улыбалась или как гневно загорались ее глаза, когда кто-то имел наглость бросить ей вызов. Тем не менее ее смерть лишила их последней надежды.

Герцог сказал сыну, что они не будут мстить. Не станут объявлять войну, чтобы отплатить Равенне за гибель Белоснежки. Он повел себя как трус, каковым Эрик всегда его и считал. Сколько еще людей должно умереть от руки королевы, чтобы он начал действовать? Какой толк от армии, пусть и маленькой, если она не воюет?

Эрик приблизился к девушке и хлебнул из фляги, пожалев, что алкоголь не может до конца притупить его чувства.

— Вот ты и здесь, — произнес он, и голос его гулко разнесся по холодному склепу. — Там, где все кончается. Разодетая в пух и прах.

Охотник стоял над девушкой, глядя на ее окоченевшие пальцы. Он не мог этого вынести. Так же выглядела и Сара. Перед ним лежала пустая оболочка.

В ту роковую ночь, засыпая, он видел рядом с собой Белоснежку. Она сидела, прислонившись к камню, в глубокой задумчивости и пальцами расчесывала спутанные волосы. Он смотрел на нее до тех пор, пока сон не сморил его.

Как он мог не услышать шагов Равенны?! Почему она сначала не взялась за него, человека, убившего ее брата? Эрик ненавидел себя за то, что позволил этому произойти. Он вздрогнул и проснулся, почувствовав что-то неладное. И тут же бросился в лес. Миновав серебристые березы, он увидел склонившуюся над Белоснежкой Равенну. Но не успел он ударить ее топором, как она превратилась в стаю воронья.

— Ты просто спишь, — в отчаянии произнес он, сделав очередной глоток. — Сейчас ты проснешься, чтобы снова начать меня донимать. Так ведь?

Он потянулся к ней и замер в нерешительности. Имеет ли он право трогать ее? И все же он медленно опустил руку и ощутил холод ее тела. Он потрогал рукав расшитого бисером розового платья, в которое облачили Белоснежку. Слишком вычурное, слишком много оборок. Охотник был почему-то уверен, что подобный наряд не мог понравиться девушке.

Эрик тяжело сглотнул. И ей точно не понравилось бы, если бы он превратился в полную размазню из-за всего этого. Из-за нее.

— Ты заслуживала лучшего, — тихо сказал он, вглядываясь в ее лицо. Черные волосы Белоснежки были завиты. Кто-то вставил ей за ухо розу, которая теперь медленно увядала. — Она была моей женой. — Он говорил так, словно Белоснежка была жива. Слова после выпитого давались гораздо легче. — Это твой вопрос, на который я не ответил. Звали ее Сара. Вернувшись с войны, я принес с собой запах смерти и ярость поражения. Я не стоил того, чтобы меня спасали, но она решила по-другому. Я любил ее больше всего и больше всех на этом свете. Я оставил ее одну, и она исчезла навеки, — опустил голову Эрик. — Я снова стал самим собой. И мне было совершенно на себя наплевать. Пока я не встретил тебя. Ты напомнила мне о ней. О ее отваге, о ее доброте. И теперь ты тоже ушла. — Эрик запнулся, почувствовав, как ком встает в горле. — Вы обе заслуживали лучшего. И мне жаль, что я подвел и тебя тоже. — Горящий факел отбрасывал теплый свет на лицо принцессы. Эрик убрал прядь волос у нее со лба. — Теперь ты будешь королевой на небесах.

Он наклонился и прижался губами к ее губам, всего на секунду. Поцелуй принес умиротворение его душе. Он отвернулся и бросил флягу на пол. Да, он опять начал пить, хотя знал, что она этого тоже не одобрила бы.

Охотник покинул каменный склеп. Он ни разу не обернулся. А если бы он посмотрел на нее еще раз, то, вероятно, заметил бы, как трепещут ее ресницы и розовеют щеки. Губы Белоснежки слегка приоткрылись. Она сделала первый вдох, и звук ее дыхания растворился под сводами гигантской гробницы.

Эрик подошел к воротам с восходом солнца. Голова после вчерашней ночи раскалывалась. Привычная боль. Все как раньше. Швы на ранах зудели.

— Откройте ворота! — отвернувшись, чтобы его не узнали, крикнул он часовым наверху. — Откройте ворота! — заорал он снова, однако безрезультатно.

Эрик поднял голову. Часовые смотрели мимо него на тропу, ведущую от замка к крепостной стене. Эрик обернулся. Его догонял юноша, тащивший какой-то мешок.

— Охотник! — окликнул его юноша.

Эрик уставился себе под ноги. Ведь он был так осторожен. Старался ходить с опущенной головой, чтобы волосы падали на лицо. Узнать его было практически невозможно. Он пробыл здесь меньше двенадцати часов. Как же они догадались, что это он?