Лев Жаков - Бешенство небес

Он поправил тарелки так, чтобы они прижались к голове, закрывая одновременно и уши и лицо. Наркотик уже действовал. Глаза старика были распахнуты и не моргая смотрели в белую глубь тарелок. Сделанные из спрессованного и обработанного особым образом эфира, те казались нематериальными, словно внутри каждой распростерлась бездна. Пространство изгибалось, кружилось, меняя форму и цвет, распускаясь гигантским цветком, плывя, плывя, плывя...

Он погрузился в Канон и заскользил между островками смысла.

Понятийные сгустки, мелко дрожащие образы и картины парили вокруг, тихо гудя, захлестывая рассудок волнами напряжения. Где-то дрейфовали аморфные континенты и меняющие форму материки, но до них было не добраться: чем дальше, тем ментальная среда гуще и напряжение сильнее. Удаляться от окутывающего Аквалон облака нельзя, сожжет мозг. Джудиган видел тех ученых-исследователей, которые проникли слишком глубоко, – пускающие слюни идиоты, обитатели лечебниц для умалишенных.

Здесь старик был никем, не имел формы, и хотя все еще – правда, очень смутно – осознавал себя, но личность всякий раз наполовину стиралась, так что он лишь с трудом понимал, кем является, а собственное имя постоянно ускользало из памяти. Все же он мог двигаться в этом пространстве, пусть и прилагая немалые волевые усилия.

Мимо пролетело облачко, чья волнующаяся поверхность на мгновение стала прозрачной, распахнув перед умственным взором маленький светлый мирок. Он будто попал в шарик из белого стекла, где находилась лишь одна вещь – устройство, состоящее из шестерен, цепей и рычагов... блок для поднятия тяжестей? Понять это можно было, лишь задержавшись внутри образа, впитав его в себя, а после, вынырнув в реальный мир, поскорее перенести на бумагу. Но сейчас Джудигана интересовало другое. Выйдя из смыслового сгустка, он стал двигаться вперед – конечно, все направления здесь были условны, – туда, где различил клубящуюся стаю облачков.

Все это время он слышал угрюмый мощный глас, источник которого находился совсем близко. Как если бы некто, спящий в глубине облаков, угрожающе и злобно бормотал во сне. Старик уже видел Хозяина голоса, даже успел обследовать его – и через Канон, и в реальном мире.

Джудиган знал: Канон огромен. Возможно, даже бесконечен. Здесь была жизнь . И здесь были Они. В зависимости от настроения старик называл их по-разному: Силы, Боги, Друзья, Безымянные, Элементы... а потом откуда-то извне к нему пришло истинное имя: Eri. Это они создавали миры. Впрочем, изучать их Джудиган не мог; старик подозревал, что скорее Эры станут изучать его, если, конечно, заметят... К тому же они никогда не приближались к этой области. Между расположением Аквалона внутри Пангломерата и внутри Канона существовала некая связь, пусть и не прямая. Джудиган давно понял, что его родной мир попал на глухую мертвую окраину, в место, забытое Богами, и ни одной Эры – или ни одного Эра? – нет рядом.

Впрочем, тот, кто угрожающе бормотал во сне, не относился к Богам. Это было создание классом поменьше, хотя и оно обладало изрядным могуществом. К тому же, в отличие от Эров, существующих лишь психически , создание это было еще и материальным.

Но сейчас старик не собирался исследовать его: спешил к облаку хищных идей, клубящихся неподалеку. Хищные любили слетаться вместе, чтобы подраться; все идеи и образы могли пожирать друг друга, сливаться, набухая, переваривая чужие сведения, то есть чужую смысловую плоть, включая ее в себя и увеличиваясь.

Он заметил ту идею, которую вот уже несколько дней пытался поймать: вытянутый сгусток особой формы. Дважды Джудигану удавалось заглянуть в него, чтобы увидеть диковинное устройство, изящное и красивое, явно предназначенное для убийства. Конструкция отличалась необычностью, из-за этого пока что он не смог впечатать увиденное в рассудок, запомнить и вернуться в реал до того, как картинка сотрется из памяти.

При помощи этого устройства, если, конечно, удастся построить его, старик надеялся расправиться с Хозяином и его слугами.

Но и в этот раз ничего не вышло: его толкнули.

Вообще-то крайне опасно пытаться вытащить человека из Канона до того, как он сам пожелает вернуться. Можно нарушить тонкую связь между soma и ratio, так что первое останется в реальном мире – живое, но лишенное рассудка, – а второе навсегда заплутает в мягком изменчивом лабиринте и в конце концов растворится в нем, исчезнет.

Но Хозяину было наплевать на правила.

Прикосновение к телу показалось далеким, Джудиган ощутил его будто сквозь утренний сон. Надо возвращаться. Старик с сожалением посмотрел на хищный силуэт идеи... быть может, в следующий раз?

Он, наверное, был единственным в нижних кварталах, кто не боялся Марича Алие.

– Я старик, – сказал он Хозяину как-то. – Конечно, я все еще хочу жить, и потом, я очень любопытен. Только это и заставляет меня помогать тебе в твоих планах.

– Мне не важны причины, – отвечал на это Марич. – Важен лишь результат. Потому – работай. И не забывай: ты мой раб.

– Ваша милость, Хозяин! – Дук Жиото низко кланялся.

– Что у нас, Джуд? – спросил Марич Алие, отходя от стола. Трое его охранников остались под дверью.

Джудиган в который раз удивился, как худ этот человек. Казалось, на его теле вообще нет мяса: тонкая бледная кожа обтягивает кости, сцепленные высохшими сухожилиями. Высокий узкий лоб без единой морщины, темные поблескивающие глаза и редкие каштановые волосы, свисающие до плеч.

– Облачная одежда готова. – Старик кивнул в сторону трех необычных костюмов, лежащих на специально сделанных для них подставках. Нечто вроде комбинезонов с белыми стеклянными шарами возле каждого.

– Вчера ты испытывал их?

Об этом Хозяину, без сомнения, доложил Жиото. Впрочем, Джудиган, естественно, и не пытался скрыть то, что недавно, надев костюм, выходил в облака: утаить такое от Марича было бы попросту невозможно.

– Да, – подтвердил он. – Выходил.

Оба посмотрели на стеклянную стену. За нею был пух, а дальше – то, на чем покоился Большой Эрзац.

– Есть возможность проникнуть внутрь? – спросил Марич Алие.

Джудиган хотел бы соврать ему, но знал, что в этом нет смысла. Он сказал:

– Да. В Гельштате подобное назвали бы шлюзом. А у него это нечто вроде жабр. Шлюз-жабры, вот так. Но не для дыхания, а чтобы можно было входить и выходить.

– Ты обследовал... его рубку?

– Хотел заняться этим сейчас.

– Отлично. Пойду с тобой.

– Это может быть опасно, Хозяин. Костюмы пока еще не проверены до конца...

Лицо Марича исказилось – всего на мгновение, но гримаса, которая возникла на нем, была столь отвратительна, что Джудиган замолчал. Он знал: Хозяин не переносит, когда ему возражают.