Татьяна Устименко - Звезда моей души

– Зато там вас не догонят, – недобро усмехнулся король. – И не найдут.

– Хорошо, мы попытаемся, – едва слышно пообещал маг, покорный воле своего повелителя. – Но сначала я должен посетить Немеркнущий Купол и спрятать Колокол Судьбы. Негоже, если наша главная святыня попадет в руки невежественных салладэ, ведь тогда мир сразу же погибнет.

– Отправляйся! – милостиво разрешил король, мысленно восторгаясь его отчаянной смелостью, ведь чародей намеревался проникнуть на территорию, уже находящуюся под властью людей и оцепленную вечно голодными лайил. – Но постарайся выжить, ибо ты нужен своему народу!

Чародей послушно поклонился, не смея противоречить.

Овэлейн приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но его слова предвосхитил громкий крик ужаса, внезапно прокатившийся по рядам эльфийского войска. Оказалось, что за истекшее время, потраченное на беседу, состоявшуюся между королем, магом и оруженосцем, туча, несущая бурю, подошла совсем близко и неожиданно разверзлась у них над головами, изливая на обреченных свой смертоносный гнев…

Все дальнейшее произошло столь быстро, стремительно и сумбурно, что позднее, пытаясь воссоздать ужасную картину миновавших событий, реальные очевидцы той последней битвы сбивались и путались в показаниях, выдвигая совершенно противоположные версии наблюдаемого ими зрелища.

Клубившаяся в небе туча спустилась к самой земле и внезапно лопнула, подобная переполненному бурдюку, излившему из себя потоки отнюдь не воды, но желтого колючего песка, принесенного из двух близлежащих пустынь. Ураганный ветер не давал эльфам взлететь, сбрасывая их вниз, ломая крылья и конечности. Сквозь ревущий на все лады ветер ошеломленные Полуночные слышали чей-то страшный голос, выкрикивающий что-то неразборчивое, злобное и неотвратимое.

– Иди ко мне! – ответно взревел Арцисс, призывно размахивая мечом. – Иди ко мне, Голос Пустоши, ибо я желаю сразиться с тобой! Сразиться один на один!

Человеческое войско, возглавляемое королем Джоэлом, не испытывало ни малейшего неудобства от песка и ветра, словно его защищала чья-то незримая воля.

Исход битвы оказался предрешен. Почти неспособные оказать сопротивление эльфы гибли десятками, обездвиженные ужасной колдовской бурей. По берегу Алларики шныряли лайил, добивая раненых и собирая их кровь, терзая еще теплые трупы и пожирая дымящиеся внутренности. А радостнее всего они резали крылья еще живых эльфов, мстительно, с мясом выдирая их из спин Перворожденных.

Но, совершив невозможное, Полуночные все-таки сумели выполнить наказ своего короля и отступили за мост, прикрытые лучшими воинами крылатого народа. Арцисс сражался как бог, но его отвага тоже подходила к концу, а многочисленные раны, полученные в ходе побоища, обильно кровоточили, лишая короля последних сил.

– Шарро, Неназываемые, где же вы? – отчаянно взмолился король, припадая на одно колено и изнеможенно опираясь на свой иззубренный меч. – Почему вы не приходите на помощь своим детям?

Но ответом ему стал лишь победный рев вражеской армии.

Прекрасная Эврелика, не пожелавшая покинуть умирающего возлюбленного, нежно обняла его слабеющее тело, своими длинными черными волосами утирая предсмертный кровавый пот, струящийся по лбу короля.

– Призываю тебя на высший суд, злодейка-судьба! – хрипло шептал Арцисс, ощущая, как деревенеют его ноги, как цепенеют его руки, уже неспособные держать оружие. – Я готов лично искупить несчастную участь, выпавшую на долю моего народа. А взамен я отдаю тебе свою бессмертную душу, ибо верую – час нашего торжества когда-нибудь наступит, и тогда один из моих потомков, – тут он с трудом поднял ладонь и положил ее на живот горестно рыдающей Эврелики, – возродит нашу былую славу! Я еще вернусь… – Веки короля сомкнулись, а его грудь медленно приподнялась в последнем вздохе.

Слезы катились из глаз Эврелики, падая на песок и превращаясь в крупные жемчужины, а ее губы едва заметно шевелились, напевая песню уходящей любви…

Голос Пустоши радостно расхохотался и набросился на остывающее тело мертвого короля, издевательски засыпая его пригоршнями желтого песка.

И в этот самый момент случилось немыслимое – облачко белесого дымка сорвалось с губ погибшего и без остатка впиталось в центр песчаного урагана… Голос вдруг поперхнулся, растерянно захрипел и завыл вновь, но уже совсем в другой тональности.

Плотная песчаная стена возникла возле тела Арцисса и коленопреклоненной Эврелики, отгораживая их от растерянно замерших людей. А когда песок успокоился и опал, то на берегу Алларики уже не было никого: ни эльфов, ни принцессы, ни тела скончавшегося короля… Их искали, но так и не нашли. Кто-то считал, что они погибли, а некоторые судачили, будто последние выжившие Полуночные ушли на север, ведомые Эвреликой.

Еще рассказывали о том, как магичка Сильвана – глава новой гильдии Чародеев, самовластно занявшая опустевшую Звездную башню и считавшаяся лучшей ученицей эльфов, но предавшая и погубившая своих учителей, – тщательно обшарила берег и нашла четыре огромные жемчужины, образовавшиеся из слез Эврелики. Сильвана сразу распознала огромную магическую силу, сосредоточенную в этих драгоценностях. Но, увы, дальнейшую судьбу жемчужин покрыла пелена неизвестности, забвения и досужих вымыслов…

Король Джоэл праздновал победу, но его радость стала недолгой. Он получил Блентайр, но навсегда потерял Эврелику. Пустошь, призванная богиней Банрах, не ушла обратно, а наступала, стремясь поглотить весь Лаганахар. Чудовищно разросшаяся пустыня оголодало завывала вокруг стен Блентайра, судя по всему намереваясь отомстить за невинно убиенных Перворожденных и попутно истребить все живое. Ветер ярился, подхватывал струи горячего песка и бросал их на городские крыши, с каждым годом все крепче сжимая удушающее кольцо голода, засухи и непогоды. Впитав в себя душу короля Арцисса, ветер стал Голосом Пустоши, злорадно наблюдающим за медленным угасанием своей бывшей столицы…

– Так не доставайся же ты никому, прекрасный Блентайр! – злорадно выпевал Голос, обретший собственный разум.

С тех самых пор Блентайр оказался обречен на смерть, а его жители начали выплачивать свой бесконечный долг крови.

– Не смей умирать, Наследница! – Требовательный Голос набатом бился у меня в мозгу, выводя из обморочного забытья. – Не сдавайся, борись, помни – ты нужна Лаганахару!

После этих слов я застонала, прикусила нижнюю губу, борясь с терзающей мое тело болью, и открыла глаза.

Поверх меня копошились темные тушки крысокошек, которых, к счастью, собралось столь много, что они скорее мешали, нежели помогали друг другу. С кряхтением я кое-как высвободила правую руку, потянулась к ножнам и взялась за рукоять стилета.