Евгений Щепетнов - Лекарь

Марьяна могла прикладываться к Силе, но ее каналы были в состоянии пропустить только небольшое ее количество, а потому мощными способностями она не блистала. Зажечь магический светлячок, воздействовать на ауру больного с целью излечения, срастить небольшую ранку или остановить кровь, убить бактерии в ране, ну и еще ряд небольших чудес были доступны ей. Даже чтобы срастить кость, ей бы потребовалось неделю сидеть беспрерывно над ней, возложив руки и истощив себя до изнеможения. Посему основным способом лечения были гомеопатические средства и способы обычных врачей всех миров – шины, лекарства, скальпель.

Умение исцелять, как правило, не передавалось по наследству в одной семье. Как понял Владимир, у Марьяны семьи не было – муж давно умер, он не был магиком. Так и текла ее жизнь тихо и спокойно… до тех пор, пока на грядку календулы не свалился здоровенный стокилограммовый мужик.

Утро началось с истошных воплей петуха, который влетел на плетень и, надсаживаясь, орал на всю округу, заявляя свои права на окрестные земли и гарем. Владимир потянулся, с хрустом распрямив руки и поводя плечами. Потом резко спустил ноги с лежанки, откинув шерстяное одеяло и отходя от тревожного сна. Его все мучили кошмары – в голове проплывали какие-то обрывки прежних воспоминаний, и все почему-то заливалось светом, как из неоновой лампы. Это повторялось день ото дня, и никакие тяжелые физические работы, усталость, даже целебные отвары не могли заглушить смятение души.

Он почесал левое плечо и в который раз посмотрел на появившееся на нем темное пятно, от которого отходили «ветви», – это был след вхождения в тело шаровой молнии. Что интересно, выходного пятна не было, хотя обычно в этом случае где-нибудь на ноге всегда бывает выходное, – энергия молнии (если это была молния) как бы потерялась в организме. Владимир встал, еще раз потянулся, надел штаны, натянув их на свои единственные трусы.

Надо сказать, что о нижнем белье, таком как на Земле, тут и не слыхивали. Люди спали или в одежде, или в исподнем, или голые. Или в таких рубахах, которые Владимир видел только в исторических фильмах. Марьяна смеялась, глядя, как он упорно держится за пережитки своего мира, будучи вынужден стирать свои трусы через день. Ей это казалось ужасно смешным и глупым, о чем она обязательно сообщала при каждой удобной возможности.

Скоро с бельем и одеждой у него не будет проблем. Заезжие купцы обеспечивали местных жителей (и их с Марьяной в том числе) и нитками, и иголками, и хорошей тканью, а крестьянки на досуге, долгими зимними вечерами, с удовольствием обшивали всех, кто к ним обращался, но пока… Пока Марьяна не упускала возможности посмеяться над чистюлей из другого мира.

Сегодня у клиники уже ждали трое крестьян, один держал на весу замотанную тряпкой руку, тряпка была пропитана кровью, а лицо его выглядело бледным. Рядом стояли еще две телеги: на одной была баба с ребенком, на другой – девушка, накрытая чем-то вроде брезента. Марьяна уже суетилась, нагревая на печке во дворе горячую воду и готовя отстиранные холщовые бинты.

Прием начался с мужика. Владимир уже привычно ассистировал: разматывал бинты, обмывал руку стонущему больному. Марьяна предельно серьезно подсказывала ему, что и как надо делать, указывая на необходимые предметы, обращала внимание на состояние руки больного.

Владимир не был новичком в лечении, что облегчало ему понимание слов целительницы. За свои годы он получил много знаний – от курсов санитаров, некогда пройденных им при военкомате, до разнообразной информации, добытой из книг, Интернета… и еще черт знает откуда. Эти сведения неожиданно всплывали у него в голове, кусками и мгновенно, что его удивляло. Ну как он мог вспомнить картинку из анатомического атласа, которую видел в четвертом классе сельской школы? После этого прошло сорок лет!

Но, видимо, это были последствия удара шаровой молнии, которая открыла закупоренные каналы для доступа информации, надежно упакованной в мозге любого человека. Для того чтобы ее извлечь, нужны какие-то стрессовые ситуации – в литературе описывалось немало случаев, когда люди проявляли фантастические способности после каких-то странных событий. Некоторые вдруг начинали говорить на мертвых языках, другие демонстрировали феноменальные данные в математике – перемножали в голове многозначные числа, третьи вообще переставали спать и никогда не уставали, да много чего еще.

И такие случаи, как у Владимира, тоже наблюдались: ему сразу вспомнилась, когда он думал над этим, статья о неком Бобе Петрелла из Америки, который также ничего не забывал. Он тогда подивился и позавидовал – вот счастливчик. И забыл об этом… до поры до времени. Теперь, при его желании, перед ним вставали целые страницы текста, который он когда-то видел, слова, которые он когда-то слышал… Первое время его голова раскалывалась от потока хлынувшей информации, несколько дней он с трудом мог говорить и осознавать мир вокруг, перепугав Марьяну, но постепенно все нормализовалось. Видимо, потоки знаний как-то вошли в нужное русло, и теперь при желании, без всякого усилия, он мог вызвать любую информацию.

Побочным и закономерным эффектом этой способности было то, что он с первого раза запоминал, услышав или увидев все, что ему показали. Это не означало, будто он сразу мог стать гениальным хирургом или целителем – есть еще такое понятие, как память тела, а она нарабатывается только многократным повторением одних и тех же нужных движений. Впрочем, и это у него получалось очень легко. От дальнейшей карьеры лекаря его отделяло лишь то, что он не умел пользоваться Силой, хотя, как сказала Марьяна, способности у него имелись. Беда в том, что его мозг, мозг рационального человека технологического мира, не мог, не хотел допустить в себя мысль о возможности пользоваться чем-то «нефизичным», чем-то, отрицаемым материалистической наукой.

Марьяна часто нападала на него, требуя, чтобы он начал брать у нее уроки магичества, но он отнекивался, боясь, что не получится. Ему и хотелось попробовать – вдруг он и правда маг, ну как в книжках, но и что-то останавливало его, все это казалось чем-то несерьезным и странным. Он сам не знал, почему он так опасается, что потеряет от уроков, и все-таки отбивался от целительницы, выдвигая все новые предлоги: то он еще слаб, то готов начать со следующей недели, или потом… И на этом все застыло.

Рука крестьянина была сильно переломана, практически как из мясорубки. Владимир поморщился – по-хорошему, в его мире эту руку бы ампутировали, с такой кашей ничего сделать нельзя. Сможет ли Марьяна что-то сотворить?

Он смотрел за ней: целительница положила руку на стол, стала расправлять раздавленную конечность. Потом взяла что-то вроде пинцета и начала удалять кусочки кости и оторванной ткани из ран. Крестьянин сидел спокойно, даже не морщился. Перед началом операции Марьяна, проведя рукой по голове, отключила у него все болевые ощущения – Владимира каждый раз поражало это умение, а Марьяну сильно забавляло восхищение ученика – с ее слов, снятие боли является первым умением, которое постигают целители-магики. Толку от операции, если больной скончается от болевого шока?